Читать онлайн «Екатерина I». Страница 25

Уменьшение размера подушной подати должно было сопровождаться сокращением численности армии: уменьшением штата драгунской роты на десять человек, а пехотной – на двадцать четыре человека.

Сенат предложил отпускать в деревню треть офицеров, оставив в полках только иностранцев и беспоместных дворян. Миних, напротив, считал, что армию надо «наиболее приумножить, нежели убавить», ибо в противном случае обнаружится «некая государства слабость». Расквартировать полки надлежало в провинциях, «где провиант и фураж весьма не дорог». От ответа на вопрос, где и как изыскать ресурсы на содержание армии, Миних воздержался.

Самое странное предложение исходило от Военной коллегии, считавшей необходимым выяснить причину образования доимок: «не от слабости ль комиссаров и упрямства плательщиков, или от совершенной народной нужды, или за пустотою». Этот вопрос – свидетельство совершенной неосведомленности коллегии о возможностях крестьянского хозяйства того времени.[85]

Реальных последствий рассмотренные выше записки не имели. Они лежали под сукном более года, пока кризисное положение экономики не вынудило Верховный тайный совет возвратиться к обсуждению крестьянского вопроса и поискам путей восстановления платежеспособности населения.

Записки подали не все министры, входившие в Верховный тайный совет, как того требовала императрица, а четыре персоны, две из которых не являлись его членами. Документ, поданный 18 ноября 1726 года, назывался «Докладной запиской о государственных нуждах» и был подписан А. Д. Меншиковым, А. И. Остерманом, А. В. Макаровым и генералом А. Я. Волковым.

С большой долей вероятности можно утверждать, что тональность «Докладной записки» исходила от Меншикова, а литературное оформление ее содержания – от Остермана. «Докладную записку» открывает категорическое заявление о том, что «дела как духовные, так и светские в худом порядке находятся», и как ни трудился Петр Великий, но заметного результата «по се время не видно». Между тем статус великой державы, приобретенный Россией в годы царствования Петра, требовал достойных этого статуса армии и флота. Но крестьяне, налогами с которых содержится армия, «в великой скудности обретаются» и от непрестанных экзекуций приходят «в крайнее всеконечное разорение». Им надлежит оказать «некоторое облегчение» и опеку, ибо «солдат с крестьянином связан как душа с телом, и когда крестьянина не будет, тогда не будет и солдата». Скудость крестьян, по мнению авторов, происходит не столько от неурожаев и размера подушной подати, сколько от изъянов в структуре местных органов власти – от «несогласия у офицеров с земскими управителями и у солдат с мужиками».

После преамбулы следует перечень конкретных мер, которые должны были предоставить крестьянам «некоторое облегчение», причем экономии намеревались достичь не за счет сокращения численности армии и уменьшения жалованья офицерам, а путем радикальной реорганизации местных и отчасти центральных органов власти. Деятельности гражданской администрации дана резко негативная оценка; численность чиновников в цивильных и военных мундирах увеличилась раз в десять, в штате появилось множество ранее не существовавших должностных лиц, «из которых иные не пастырями, но волками в стадо ворвавшимися называтися могут». Страшен один «проезд офицеров и солдат, комиссаров и прочих командиров, кольми же паче страшнее правежа и экзекуций». Авторы «Докладной записки» предлагали радикальную меру: упразднить многочисленные учреждения, созданные областной реформой 1719 года, ибо «умножение правителей и канцелярий во всем государстве не токмо служит к великому отягощению штата, но и к великой тяжести народной», что вызывало бегство крестьян в Башкирию, Запорожскую Сечь и соседнюю Польшу.

Авторы, кроме того, предложили ликвидировать судебные органы, а также полковые дворы, ведавшие сбором подушной подати, а полки, расквартированные в провинциях, разместить в городах, в специально построенных для этого казармах и местностях, где хлеб и фураж можно было покупать по дешевой цене.

Стремление к экономии средств коснулось и армии – офицеров, солдат и урядников, владевших крестьянами, разрешалось отпускать на время в деревни без уплаты им жалованья.

В итоге осуществления предложений авторов «Докладной записки» на местах должно быть восстановлено воеводское правление, сосредоточивавшее административную, полицейскую и судебную власть в руках воеводы и его канцелярии.

«Докладная записка» предусматривала ряд мер поощрения торговли и купечества. Ее авторы исходили из представления, «что коммерция жилою есть государственною… и какое богатство и ему добрый порядок в купечестве государству умножит, в том Голландия и Англия особливо в примеры служить могут». В России же купечество едва ли не все разорено, и авторы рекомендовали создать специальную комиссию о коммерции, поручив ей разработать конкретные меры, способные расширить торговлю и отменить ряд обременительных повинностей купцов. В то же время авторы осуждали повышенный интерес купцов к владению крепостными, а помещиков – к занятию торговлей.

Сводное мнение четырех вельмож подверглось обсуждению в Верховном тайном совете 9 января 1727 года. Во время обсуждения Меншикову пришлось доказывать неразумность предложения Ф. М. Апраксина о достижении экономии путем вычетов из жалованья офицерам, как это было осуществлено в 1723 году. Как президент Военной коллегии, Меншиков решительно встал на защиту интересов офицеров. Возражая Апраксину, он заявил: «А чтоб у воинских чинов по прежнему примеру вычет учинить или и вовсе жалованье убавить, мнится быть бесполезно для того, что оным дается жалованье и так против европейских государств весьма малое и только содержат себя те, кои имеют свои деревни, а кто не имеет, те с немалою нуждою и временем в конечное приходят мизерство. И понеже всяк может рассудить, когда офицер в пропитании имеет нужду», то он, испытывая бедность, не может проявить усердия к исправной службе.[86]

Апраксин, однако, вполне согласился с мнением авторов «Докладной записки» о бедствиях, исходивших от множества управителей: «Кажется, крестьянству ничто так не чувственно, как разные им команды, а ни одного опекуна такого или подобного тому, как прежде бывали воеводы, нет. Но в одной провинции первое – воеводы; второе – командиры; третье – комиссары; четвертое – многочисленные приезжающие от полков офицеры с солдаты, что им бы только взлить сполна, а после его как хочет другой. И не под единым послушанием в провинции обретаются. Из сих подлый мужик не ведает, кто у них большой, всех боится, от всех, увидя, в леса бежит, прятается или откупается, и приезды их не меньше тяжелостью приходят, как самые платежи их».

«Докладная записка», а также записки других авторов были использованы в качестве источника при составлении указов. В последних можно обнаружить заимствованные из «Докладной записки» формулировки, не говоря уже об общем содержании.

Первый из указов был обнародован 9 февраля 1727 года и начинался словами: «Понеже известно нам учинилось, что нашей империи крестьяне, на которых содержание войска положено, в великой скудости находятся, и от великих податей и непрестанных экзекуций и других непорядков в крайнее и всеконечное разорение приходят», подушную подать за январскую и майскую трети велено взыскивать в сентябре, а офицерам и солдатам, находящимся у сбора подушной подати, предложено отбыть в свои команды.[87] Самый обстоятельный указ с перечнем разнообразных мер по экономии расходов был обнародован 24 февраля. Он повелевал две части офицеров и рядовых из шляхетства отпускать в деревни без выдачи жалованья. Этот же указ предусматривал учреждение двух комиссий: одной, во главе с князем Д. М. Голицыным, поручалось рассмотреть целесообразность существующей системы взимания налогов, другой, во главе с А. И. Остерманом, – разработать меры, способствующие развитию коммерции. Указ почти дословно повторял мотивировку «Докладной записки» о необходимости ликвидировать учреждения в уездах и провинциях, а также упразднить Мануфактур-коллегию.

Дела Мануфактур-коллегии передавались в ведение Коммерц-коллегии, при которой учреждался своего рода совет из владельцев крупных мануфактур, как бы мы сейчас сказали, на общественных началах – им жалованья не платили, но они были обязаны съезжаться «хотя на один месяц зимою» в Москву для решения «неважных дел», «и без приговоров и протоколов коллежских все неважные определения чинить». «Протектором» у этих фабрикантов был определен сенатор Новосильцев, президент ликвидированной Мануфактур-коллегии. Однако на деле этот совет оказался мертворожденным.

Помимо Мануфактур-коллегии специальным указом упразднялась должность рекетмейстера, принимавшего жалобы от населения на имя императрицы. Мотив – «напрасно жалованье происходит».