Читать онлайн «История Византийской империи. Становление». Страница 49

Нам остается еще в нескольких словах изложить ближайшие обстоятельства, последовавшие за этим собором. Евтихий имел в Константинополе высоких покровителей и пользовался популярностью в монашествующем духовенстве и в народе, поэтому он не считал своего дела проигранным и начал борьбу. Он старался заинтересовать в возникшей борьбе папу, императора Феодосия и, наконец, александрийского епископа, посылая всюду жалобы на несправедливость и прося помощи. Несомненно, важней всего были попытки Евтихия вызвать вмешательство знаменитого папы Льва I, которому он описал деяния собора и молитвам которого приписывал то обстоятельство, что жизнь его не подверглась опасности от волновавшейся черни. В начале 449 г. папа писал по этому вопросу, упрекая константинопольского архиепископа, что он не поставил его в известность о состоявшемся осуждении Евтихия, который жалуется ныне на незаконный приговор. В заключение письма высказывается та мысль, что лучше было бы не придавать этому делу такой огласки и, защищая истину, в то же время соблюсти любовь. В письме к императору папа также упоминает о деле Евтихия и замечает, что он ждет дальнейших объяснений по этому вопросу от Флавиана. Но между ближайшими к императору лицами оказались защитники Евтихия. Таковы были могущественный и влиятельный евнух Хрисафий и александрийский архиепископ Диоскур, под влиянием которых Феодосий II решился созвать собор в Ефесе для пересмотра этого дела. Прибытие членов на собор назначено было к августу 449 г.

Ефесский собор поставлен был под руководство архиепископа александрийского Диоскора, который назначен в нем председательствующим. Диоскор, как человек горячего нрава, довольно грубый и неблаговоспитанный, мало был пригоден для роли примирителя разномыслий на религиозной почве, кроме того, он дал место своим личным неудовольствиям на константинопольского архиепископа ввиду давних счетов между Александрией и Константинополем из-за чести и первенства. Можно было заранее предполагать, что собор не приведет к благоприятному разрешению церковного спора. Император Феодосий, следуя уже принятому им обычаю, назначил от себя двух представителей на собор: комита священной консистории Елпидия и трибуна и нотария претории Евлогия, которым преподан был специальный наказ. Им поручалось наблюдать общий порядок в заседаниях и предупреждать всякие смуты, не останавливаясь перед лишением свободы тех, кто угрожал бы порядку во вред святой веры. На них, кроме того, возлагалась ответственность за порядок внешнего делопроизводства в подлежащем обсуждению вопросе, для чего они должны присутствовать на судоговорении и облегчать собору его задачу. Независимо от сего им поручено наблюдать, чтобы прежние судьи Евтихия присутствовали на соборе без права голоса и спокойно ожидали решения дела; чтобы не предлагался никакой другой вопрос прежде решения главного вероисповедного. Дабы поставить их в возможность исполнить поручение, им предоставлена была в распоряжение военная и полицейская помощь.

Состоявшийся в августе 449 г. собор в Ефесе получил печальную известность. Его по нарушению всех правил и по применению грубой силы и всяческих принуждений к членам, чтобы заставить их подавать голос против совести и желания, принято называть разбойническим собором. И это имя удержалось за Ефесским собором вполне заслуженно. Хотя на соборе были представители папы Льва I и архиепископы Константинополя, Антиохии и Иерусалима, но фактически все делопроизводство находилось в руках Диоскора и зависевших от него агентов. Уже в первом заседании, когда нужно было ставить вопрос о порядке ведения дела и когда некоторые члены заявили, что следует поставить на первую очередь вероисповедный вопрос, Диоскор обратился к ним с заявлением: «О вере уже сделаны постановления на прежних соборах, разве вы желаете изменить веру св. отцов?» Собор заявляет: «Анафема тем, кто желает спорить о вере». По предложению комита Елпидия был введен в заседание Евтихий, и таким образом весь вопрос был сведен к суждению о неправильности и незаконности сделанного против него постановления Константинопольского собора и архиепископа Флавиана, председательствовавшего на нем. Евтихий настаивал, что Флавиан и Евсевий обвинили его по злобе, что не приняли представленного им письменного исповедания веры, и, наконец, что акты Константинопольского собора составлены неправильно по приказанию Флавиана и Евсевия.

Когда была заявлена мысль, что следует выслушать и тех, кого Евтихий обвиняет, председатель собора и царский делегат объявили, что это незаконно, ибо Флавиан и Евсевий не имеют здесь права голоса. При таких условиях не могло быть и речи о свободе прений, тем более что большинство членов были сторонники Диоскора. Поставленный председателем вопрос о том, следует ли считать Евтихия правомыслящим, был решен утвердительно, и таким образом собор восстановил его в священном сане и в праве на управление монастырем. Затем сделан был прямой удар на Флавиана. После прочтения некоторых мест из деяний Ефесского собора против Нестория Диоскор сказал: «Вы слышали, что собор угрожает всякому, кто не согласен с Никейским символом или изменяет его; теперь следует высказаться, нужно ли считать виновными тех, кто выходит за пределы Никейского символа в своем богословствовании. Так как Флавиан и Евсевий в учении о двух естествах уклонились от символа, то их следует признать лишенными сана». Таково было предложение Диоскора, которое, несмотря на протесты Флавиана и папских легатов, было принято почти всеми членами (135 голосов). Чтобы довести до конца совершенно незаконное дело, Диоскор приказал сейчас же собрать подписи, и когда некоторые отказывали в согласии, то он кричал и угрожал мщением и военной командой: «Что? Вы хотите бунтовать, вот я позову комита!»

Уже папа в одном из своих писем в 451 г. назвал этот собор его настоящим именем (latrocinium), и он же оказался самым настойчивым выразителем идеи созыва нового собора для рассмотрения церковных нестроений на Востоке. Смерть Феодосия II, случившаяся 28 июля 450 г., открыла в этом отношении новые перспективы, лишив Диоскора главной поддержки.

Рим не имел такого значения для Западной империи, как Константинополь для Восточной. Столица Западной империи могла быть и в Милане, и в Равенне, и в Павии; это не сопровождалось особенно важным значением ни в политическом, ни в административном отношениях; между тем Константинополь так же не может быть отделен от Восточной империи, как, например, Рим от католической Церкви. Константинополь стал весьма определенным и, можно сказать, всецелым выразителем византинизма, так что Восточная империя, с основанием Константинополя постепенно превращающаяся в Византийскую, не может быть представлена без своего средоточия и своего религиозного, административного и культурного центра на берегах Босфора. В то время, как приготовлялась на Западе страшная катастрофа, на Востоке постепенно организовались начала, которые сохранили от распадения целую половину империи. Перенесенная Константином столица в Византию и основанный на месте старого новый город его имени должен быть признан одним из главных устоев тысячелетней жизни Византийской империи. Вот почему древнейшей истории Константинополя должна быть посвящена отдельная глава в истории Византии.

Выше мы говорили о построении Константинополя и о первоначальных границах, данных ему основателем. Но город быстро стал развиваться, так что уже к концу IV в. массы новых поселенцев не находили места внутри городских стен, и за чертой города стали возникать новые постройки и поселения. Там указано было императором Феодосием расположение для готских военных отрядов или федератов, по коим загородные части долго были известны под номерами: второй, третий, четвертый, пятый и седьмой. Когда в 412 г. стены константиновского города значительно пострадали вследствие землетрясения, то император Феодосий в соответствии с быстрым возрастанием населения раздвинул его границы, включив в черту города и прежний загородный квартал, называемый Эксокионий (εξοκιόνιον), и окружив новой стеной, которая в существенных частях сохранилась до сих пор. Два епарха города, Анфемий в 413 г. и Кир в 439–441 гг., прославили свое имя сооружениями, служившими к украшению и защите города. Только квартал близ Золотого Рога у Влахернского дворца оставался открытым и защищен стеной при императоре Ираклии в 625 г. Таким образом, можно сказать, что собственный город Константинополь, т. е. нынешний Стамбул, вырос до его естественных границ в течение IV и V вв. Дальнейший его прирост был, главным образом, в предместьях: Космидий (в конце Золотого Рога), Галата, Пера, Бешик-таш, Скутари и т. д.