Читать онлайн «Шпионский Кёнигсберг. Операции спецслужб Германии, Польши и СССР в Восточной Пруссии. 1924–1942». Страница 50

Попробуем теперь оценить эффективность советской военной разведки по вскрытию группировки германских войск на территории Восточной Пруссии, противостоящей войскам Прибалтийского особого военного округа в 1941 году. Напомним, что, несмотря на неоспоримую важность для военной разведки таких данных, сами по себе они не являются самоцелью. Значимость таких сведений для командования резко возрастает, если становятся известными другие, сопутствующие сведения о стратегических, оперативно-тактических планах противника, его мобилизационных возможностях, сроках перехода в наступление и т. д. При отсутствии такой информации аналитические аппараты военной разведки могут с минимальной степенью достоверности спрогнозировать направления главных и вспомогательных ударов противника, представить командованию информацию, которая позволит принять соответствующие меры, но в полной мере выполнить свою основную, прогностическую функцию не смогут.

Как известно, в Восточной Пруссии к началу Великой Отечественной войны германское командование сосредоточило группировку (Группа армий «Север»), насчитывавшую в своем составе 16 пехотных, 3 танковых, 3 моторизованных и 3 охранных дивизии (кроме вспомогательных и отдельных частей). Они были сведены в шесть армейских (1, 2, 10, 26, 28, 38), два моторизованных (41, 56) и один тыловой корпус (101), распределенных по двум общевойсковым армиям (16 и 18) и четвертой танковой группе[330].

Чтобы оценить эффективность советской разведки, сравним эти данные с некоторыми разведывательными материалами штаба Прибалтийского особого военного округа и Разведуправления Генерального штаба РККА. Так, в «Спецсообщении Разведуправления ГШ РККА о группировке немецких войск на 1 июня 1941 года» состав немецких войск в Восточной Пруссии определен в 23–24 дивизии, в том числе 18–19 пехотных, 3 моторизованных, 2 танковых дивизий и 7 кавалерийских полков. Если учесть, что протяженность полосы обороны Прибалтийского особого военного округа несколько превышает зону дислокации соединений германской группы армий «Север», данные советской военной разведки вроде бы не сильно отличаются от фактического состояния.

В разведывательной сводке штаба Прибалтийского особого военного округа от 18 июня 1941 «О группировке войск противника против войск округа на 17.06.1941 года» соединения противника исчисляются в двенадцать пехотных, пять моторизованных, одну танковую дивизию. Как видно из сопоставления данных РУ ГШ РККА с данными разведотдела штаба ПрибОВО, «разницу» в шесть пехотных, две моторизованных, 1 танковую дивизию в условиях постоянного наращивания немецкой группировки в Восточной Пруссии объяснить сложно. Частичное объяснение возможно, если принять во внимание, что в разведсводке штаба ПрибОВО учитываются соединения, относящиеся к группе армий «Центр», на что в документе указывает упоминание левой границы района ведения разведки — города Сувалки и Лыкк (Лик в сводке). Но и располагавшиеся на этом участке две пехотные дивизии (26-я и 6-я) все равно не объясняют имевшуюся разницу[331].

Более существенной ошибкой советской военной разведки стала ее неспособность вскрыть бронетанковую группировку противника в Восточной Пруссии. Ошибочные данные о нахождении в составе группы армий «Север» якобы пяти моторизованных и одной танковой дивизии резко искажали картину фактического состояния германских войск.

Как известно, танковые дивизии вермахта не имели единой штатной организации, а число танков в дивизиях колебалось от 147 до 209 единиц. В моторизованной дивизии вермахта, также не имевшей единой организации, они вообще не предусматривались. Если предположить, что советская военная разведка имела представление о штатах германских дивизий, их численности и техническом оснащении, приблизительный суммарный подсчет максимального количества танков, находившихся на вооружении танковой и пяти моторизованных дивизий, давал бы цифру не более 500 единиц. Фактически же в составе 1-й, 6-й, 8-й танковых дивизий, в 185-м, 616-м батальонах истребителей танков (САУ) и пяти отдельных дивизионах штурмовых орудий имелось 684 (по другим данным, 679) единицы бронетехники[332].

Абсолютно непонятно, какими методиками подсчета руководствовались в разведывательном отделе штаба ПрибОВО, выводя итоговую цифру в 2473 танка в Восточно-Прусской группировке вермахта. Более чем трехкратное увеличение их численности может свидетельствовать только об одном — отсутствии достоверных данных о танковой группировке в целом, и о штатах и численности германских бронетанковых и моторизованных соединений, в частности[333].

В пользу такого утверждения говорит и тот факт, что, по данным советской военной разведки, в группировке вермахта в Восточной Пруссии сверх указанных танковой и пяти моторизованных дивизий имелось еще пять танковых полков и до девяти отдельных танковых батальонов. Как известно, отдельные танковые полки и батальоны в развертываемых на Востоке бронетанковых войсках вермахта вообще отсутствовали. Очевидно, мотивом необоснованного увеличения численности группировки являлся принцип «перестраховки».

Кроме того, советская разведка допустила еще одну принципиальную ошибку, существенным образом повлиявшую на общую оценку состояния германских танковых группировок в целом, и в Восточно-Прусской в частности. Эта ошибка не позволила советскому командованию в полной мере вскрыть планы противника по их использованию.

Во всех известных сейчас документах советской разведки полностью отсутствуют сведения о таких стратегических объединениях вермахта, как танковые группы. Отсутствие такой информации означает, что для советского командования вопрос массированного применения бронетанковых войск был до конца не изучен, что отразилось на непонимании характера боевых действий в рамках германской стратегии «Блицкрига» (вспомним историю Нелидова). Это обстоятельство также сыграло свою негативную роль при планировании Генеральным штабом и штабами ПрибОВО и ЗапОВО оборонительных операций, не обеспечивших требующимися силами оборону вильнюсского направления в полосе наступления части сил 3-й танковой группы и 5-го армейского корпуса (группа армий «Центр»)[334].

Кроме вышеперечисленных советская разведка допустила ряд других ошибок в определении состава группы армий «Север» и части группы армий «Центр». Так, разведывательные сводки штаба Прибалтийского особого военного округа от 18 июня 1941 года, № 02 от 22 июня 1941 года о группировке войск противника к 20 часам 21 июня 1941 года, и ряд других обобщающих документов не содержат объективных данных о наличии в германской группировке целого ряда крупных войсковых соединений. В частности, полностью отсутствуют упоминания о 56-м и 41-м моторизованных корпусах[335].

Другие ошибки были допущены разведотделом штаба ПрибОВО при установлении нумерации объединений и соединений вермахта на территории Восточной Пруссии. Из выявленных разведотделом 2-х армейских и 6-ти корпусных штабов правильно назван лишь штаб 18-й армии. Нумерация армейских корпусов, якобы установленных отделом (7-й, 8-й, 3-й, 12-й, 22-й АК), полностью не соответствует фактическому состоянию. Из двадцати пехотных и охранных дивизий группы армий «Север» были правильно названы лишь шесть (291, 61, 217, 1, 290, 5 пд), а из 57 пехотных полков, входивших в их состав, — 20[336] (см. приложение 3).

Ошибочные данные разведотдела связаны также с суммарным подсчетом артиллерийских систем, находившихся на вооружении группы армий «Север». По данным отдела, у немцев имелось 6509 орудий (тяжелые, легкие, ПТО, зенитные) и минометов, когда фактически их было 8348.

Как видно из приведенных примеров, советское командование располагало достаточно противоречивыми сведениями о состоянии германских войск в Восточной Пруссии. Они показывают, что в информационной работе Разведуправления РККА и разведотдела штаба ПрибОВО имелись недостатки и упущения, и, соответственно, тезис о «непогрешимости» советской разведки достаточно спорен. Вместе с тем, справедливости ради, необходимо отметить, что работа советской разведки по получению информации о военных приготовлениях Германии проходила в условиях активного противодействия германских спецслужб, главным направлением которого являлось дезинформирование руководства Советского Союза относительно истинных намерений германской стороны. Эта работа проводилась в рамках выполнения указания Штаба оперативного руководства Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии «О мероприятиях по дезинформированию советского военного командования в связи с подготовкой к нападению на СССР».

В соответствии с отдельным положением данного документа, доведение до советского командования выгодных германской стороне сведений было возложено на органы германской разведки, имеющие соответствующие возможности. В целях сокрытия планов по подготовке нападения на Советский Союз и внесения путаницы в работу советской разведки по установлению группировок войск вермахта германское командование предпринимало дополнительные меры, включая локальные перемещения своих воинских частей и соединений в непосредственной близости от границы[337].