Читать онлайн «Илион. Город и страна троянцев. Том 2». Страница 29

Хотел бы я доказать, что Гомер видел Троянскую войну своими глазами! Увы, сделать этого я не могу! В его время мечи были уже во всеобщем употреблении, было известно железо, о котором не имели никакого понятия в Трое. Кроме того, цивилизация, которую он описывает, на целые века позже той, что я обнаружил в ходе раскопок. Гомер дает нам легенду о трагической судьбе Илиона в таком виде, в котором она была передана ему его предшественниками-поэтами, которые одевали традиционные факты о войне и разрушении Трои в одежды своего времени. Не стану я утверждать и что он знал Троаду и Трою как местный житель; но он определенно не был лишен личного знакомства с местностью, поскольку его описание Троады вообще и Троянской долины в частности слишком правдиво, чтобы мы могли поверить, что он извлек все эти детали из древнего мифа. Если, как кажется вероятным, он посетил долину в IX веке до н. э.[174], то, возможно, он нашел эолийский Илион, который давно уже стоял на этом месте, со своим акрополем на Гиссарлыке и нижним городом на месте Нового Илиона. Таким образом, было вполне естественно, что он должен был описать Трою Приама как большой город с акрополем под названием Пергам, тем более что в его время в каждом большом городе был свой акрополь. Мои раскопки свели гомеровский Илион к его реальным пропорциям.

Я никогда не ставил под сомнение единство гомеровских поэм и всегда твердо верил в то, что и «Одиссея», и «Илиада» написаны одним автором, за исключением, возможно – отчасти или полностью, – XXIV песни в каждой поэме, из-за тех противоречий с предшествующим текстом, которые они содержат. Кроме того, говоря словами г-на Гладстона[175], «если представить себе, сколько учености и остроумия было потрачено на сотни усилий (хотя при этом едва ли найдется двое критиков, согласных между собою, за исключением негативной или революционной части своей критики) разложить гомеровские поэмы на части, разбить на туманные осколки Солнце всей древней литературы» – то я думаю, что с моей стороны было бы бесполезно заниматься делом, в котором потерпели неудачу столь многие; и я оставляю содержание этих бессмертных эпических поэм в том виде, в котором они дошли до нас, – первые плоды благороднейшей литературы мира и источник поэтического вдохновения для всех последующих веков.

Как мы уже видели на предыдущих страницах, обитатели Нового Илиона полагали, согласно древней легенде, что Троя, город Приама, не была полностью разрушена объединенной греческой армией под предводительством Агамемнона и что она никогда не переставала быть обитаемой. Эту легенду, безусловно, подтверждает Гомер, который, когда Ахилл чуть не убил Энея в поединке, заставляет Посейдона сказать:

Эту легенду, видимо, также подтверждает критика моей мотыги и лопаты, поскольку, как посетители могут легко убедиться своими собственными глазами, – юго-восточный угол третьего, кирпичного города не был уничтожен пожаром. Далее я могу сказать, что эту легенду также подтверждают памятники древности, которые я обнаружил, поскольку – как увидит читатель на последующих страницах – у наследников сожженного города мы нашли тех же самых своеобразных идолов; те же самые примитивные бронзовые боевые топоры; те же самые терракотовые вазы, с ножками-треножниками или без них; те же самые двуручные кубки (δέπα άμφικύπελλα); те же самые боевые топоры из нефрита, порфира и диорита; те же самые грубые каменные молотки и жернова из трахита; ту же самую огромную массу пряслиц или шариков из терракоты с символическими знаками. Единственная разница в том, что в общем и целом керамика четвертого города сделана хуже и из более грубого материала; и здесь мы находим бесконечно большее количество грубых терракот, изготовленных на гончарном круге, и много новых форм ваз и кубков. Кроме того, число грубых каменных молотков и полированных каменных топоров здесь более чем втрое больше, чем в третьем городе; а массы ракушек и мидий, накопившиеся в руинах домов, настолько огромны, что не поддаются никакому описанию. Посетители лучше всего могут увидеть их в большом блоке руин, который я оставил стоять рядом с Большой башней. Люди, которые оставляли весь этот кухонный мусор на полах своих домов, видимо, жили в очень скудных социально-бытовых условиях.

О таком низком уровне цивилизации, как кажется, говорит и отсутствие больших городских стен. Большие каменные стены, построенные жителями второго города и использовавшиеся населением третьего, сожженного города в качестве основания для их огромных кирпичных стен, были погребены под кучами руин и щебня, оставшихся после пожара; и, как вполне доказывает непотревоженное состояние этих руин и щебня, люди четвертого города и не пытались откопать их и использовать. Посетители могут сами убедиться в этом, взглянув на груду обгорелых руин третьего города перед воротами, поскольку, как остроумно доказал месье Бюрнуф, и показал это на чертеже, который я здесь привожу, – форма слоев сожженных руин говорит о том, что после большого пожара жители продолжали входить и выходить в том же самом месте, хотя мощеная дорога А была похоронена на 10 футов вглубь под пеплом и руинами. Если какая-то часть старых жителей осталась в городе после пожара, то они, конечно, входили и выходили тем же путем, поскольку они к этому привыкли. Если же город был заселен другими людьми, то новоприбывшие могли использовать ту же самую дорогу, поскольку она была менее крутой и, следовательно, более легкой, поскольку во всех остальных местах спуск должен был идти под углом 45°; такой наклон всегда должен принимать мусор, если его бросать с высоты и предоставлять самому себе; у инженеров это называется «угол естественного откоса». Кроме того, дорога через старые ворота должна была через краткий промежуток соединяться с сельской дорогой на долине. Таким образом, сам факт, что дорога через ворота, хотя и проходила на высоком уровне, продолжала использоваться жителями четвертого города, не доказывает ни что эти жители были прежним населением, ни что они были новоселами.

Рис. 985. Скопление руин перед воротами. Форма слоев руин показывает, что после большого пожара троянцы продолжали входить и выходить в том же месте, что и раньше, хотя мощеная дорога А была глубоко похоронена под пеплом

Разумеется, существовали защитные стены; как, например, одна – 61/2 фута в высоту и 4 фута толщиной, непосредственно к северо-западу от башенной дороги, она, как кажется, проходила параллельно с ней вниз на долину; другая – высотой 20 футов и толщиной 5 футов, построенная из больших камней и глины на сгоревших материалах, которые покрывали западную стену большой древней стены на глубину 61/2 фута; далее, старинная стена-ограда 5 футов в высоту с выдающейся зубчатой стеной на северозападной стороне холма; и еще две на юго-восточной стороне, одна 51/4, другая 10 футов толщиной и почти такой же высоты. Поскольку все эти стены были вне пределов третьего города и поскольку все они определенно доисторические и находятся в слоях руин четвертого города, я думаю, что они относятся к нему. Но поскольку они, однако, совершенно другого размера и между ними нет преемственности, я не могу считать их частями городской стены; но я полагаю, что они были построены для защиты только нескольких определенных пунктов. Итак, если жители третьего, сожженного города продолжали жить здесь, то может показаться удивительным, почему они не продолжали окружать себя новыми кирпичными защитными стенами, поскольку они провели всю свою жизнь в таких кирпичных укреплениях, которые так легко было бы построить снова. Однако никаких следов таких кирпичных городских стен нет. Ни следа кирпича нет и в домах четвертого города. Как мы уже видели, только полы нижнего этажа в третьем, сожженном городе были сделаны из камней, соединенных глиной; все верхние части домов были построены из слегка обожженного кирпича, изредка просто из глины. Значит, если троянцы продолжали жить в своем городе, то трудно допустить, что они внезапно оставили свои архитектурные методы и приняли другие. Однако то, что архитектура четвертого города другая, – это факт, в котором посетители могут легко убедиться, посмотрев на большие блоки руин, которые я оставил на месте. Они увидят там в слое руин, следующих за руинами сожженного города, стены домов высотой 10 или 12 футов, построенные из камней, соединенных глиной; они также увидят в моих раскопках много таких каменных стен той же высоты к востоку от кирпичной стены третьего города. Это заставляет нас предположить, что все стены домов были построены из камня. Этот способ строительства подтверждает, судя по всему, также большие массы свободно лежащих камней, которые встречаются в слоях четвертого города. Однако поскольку у этого народа не было ни досок, ни черепицы, то более чем возможно, что, как и современные жители Троады, они покрывали свои дома земляными террасами. Я с легкостью готов признать, что во многих домах каменные стены могли быть заменены глиняными, поскольку в этом случае нам легко объяснить толщину слоя руин четвертого города, которая в основном составляет от 12 до 13 футов в глубину. Однако в любом случае здесь не было найдено никаких кирпичей и даже следов их; и это главная причина предпочесть аргументы против нашей склонности полагать, что в четвертом городе могли жить люди из предыдущего, сожженного города.