Читать онлайн «Год 1944 — «победный»». Страница 31

Таким образом, на четвертый день операции танковые армии 1-го и 2-го Украинских фронтов перерезали все пути, связывавшие корсунь-шевченковскую группировку противника с основными силами.

В кольце оказались управления 11-го и 42-го армейских корпусов, 4 пехотные, 1 танковая дивизии, корпусная группа «Б», бригада СС «Валлония», 3 дивизиона штурмовых орудий и прорвавшийся с юга прямо в «котел» полк 14-й танковой дивизии, отдельные подразделения других частей. Численность окруженной группировки, по советским данным, достигала 80 000 человек, на ее вооружении имелось 1600 орудий и минометов, до 230 танков и штурмовых орудий. По мнению немецких авторов, в окружении оказались около 56 000 солдат и офицеров.

Командование окруженными войсками принял командир 11-го армейского корпуса генерал артиллерии Вильгельм Штеммерман, который, как в свое время Паулюс, получил приказ Гитлера не оставлять последний участок Днепра.

Такую чудную картинку застал едва прилетевший из Ставки фюрера Манштейн. Снова предстояло предпринимать «пожарные» меры. Окружение советскими войсками в районе Корсунь-Шевченковского большой немецкой группировки заставило германское командование прекратить контрудары восточнее Винницы и севернее Умани, а все танковые дивизии бросить для спасения окруженных войск.

1-я танковая армия получила приказ вывести из боя 3-й танковый корпус генерала Брайта и перебросить его дивизии — 16-ю, 17-ю и «Адольф Гитлер» — в район кризиса. При первой же возможности за ними должна была последовать 1-я танковая дивизия. Генералу Вёлеру ставилась задача сосредоточить у места прорыва 47-й танковый корпус Формана. Оба корпуса должны были нанести согласованные удары с запада и юга по советским войскам. Однако немцы не смогли быстро сосредоточить все назначенные силы. Танковая группировка 8-й армии начала наносить контрудары по войскам 2-го Украинского фронта с 1 февраля, а ударную группировку в полосе 1-й танковой армии удалось собрать только к 11 февраля.

А пока в немецкой обороне зияла абсолютно ничем не прикрытая 95-километровая брешь. Манштейн с ужасом ожидал того, что, как ему казалось, напрашивалось само собой: мощного удара, рассекающего фронт до границ Румынии и приводящего к уничтожению всего южного фланга. Однако русские решили довольствоваться малым и «вцепились в мешок». Немецкие авторы и после войны приходили в недоумение:

«До сего дня не получено удовлетворительного ответа на вопрос, почему зимой 1943/44 года Ставка и, в частности, маршал Жуков и генерал армии Конев пропустили между пальцев уникальный шанс уничтожить немецкий южный фронт западнее Днепра. Переоценили силы немцев? Или недооценили ситуацию в мешке? Какой бы ни была причина — Конев и Жуков предпочли менее серьезное решение и сконцентрировали всю силу шести, а впоследствии семи армий, включая две первоклассные танковые армии и несколько отдельных танковых корпусов, на ликвидации шести с половиной немецких дивизий. Неэкономное усилие и постижимое только при предположении, что русские имели абсолютно превратное представление о силах немцев внутри мешка. Все свидетельствует о том, что советская операция строилась на простой, но нелепой ошибке. Русские, очевидно, были уверены, что окружили основную часть немецкой 8-й армии, в частности ее танковые подразделения, а также штаб армии».

Немцы успокоились лишь 31 января, узнав из радиоперехвата, что противник производит минирование прорыва.

3 февраля соединения 27-й, 4-й гвардейской армий и 5-го гвардейского кавалерийского корпуса образовали сплошной внутренний фронт окружения.

Для создания внешнего фронта использовались танковые армии Ротмистрова и Кравченко. В короткие сроки они создали на удалении 15–25 км от внутреннего фронта достаточно прочную противотанковую оборону. Танковые армии занимали оборону на фронте 50–60 км, танковые и механизированные корпуса — 18–20 км, а танковые и мотострелковые бригады — 7–8 км. 6-я танковая армия была усилена 47-м стрелковым корпусом, а 5-я гвардейская танковая армия — 49-м стрелковым корпусом, 34-й истребительно-противотанковой бригадой и 5-й инженерно-саперной бригадой РГК. В полосу армии были еще переброшены 11-я истребительно-противотанковая, 49-я легкоартиллерийская и 27-я отдельная тяжелая пушечная артиллерийские бригады. К флангам танковых армий примыкали войска 40-й и 53-й армий. Огромную роль сыграли саперы, установившие на танкоопасных направлениях около 40 тысяч мин.

Штеммерман, в свою очередь, был занят переброской войск, сокращением фронта и организацией круговой обороны.

Для уничтожения окруженной группировки привлекались 27-я армия 1-го Украинского фронта, 52-я, 4-я гвардейская армии и 5-й гвардейский кавалерийский корпус 2-го Украинского фронта — всего 16 стрелковых, 3 кавалерийские дивизии, 2 укрепленных района, а также средства усиления. В составе советских войск, действовавших на внутреннем фронте окружения, имелось около 2000 орудий и минометов, 138 танков и самоходно-артиллерийских установок. Их задачей являлось расчленение и уничтожение «котла». Практически одновременно разгорелись жестокие бои как на внутреннем, так и на внешнем фронтах. Немцы держались стойко, как молитву повторяя телеграмму командующего 1-й танковой армией: «Я вас выручу. Хубе». Поэтому, когда 8 февраля советское командование предъявило штабу Штеммермана ультиматум с требованием о капитуляции, он был отклонен.

В журнале боевых действий 2-го Украинского фронта отмечалось: «…несмотря на то, что окруженные несут ежедневно огромные потери в живой силе и технике, нет фактов деморализации и дезорганизации. В плен сдаются единицы, сопротивление упорное, контратаки не прекращаются. Это явление еще раз подчеркивает, что мы воюем все еще с очень сильной, упорной и устойчивой армией».

Между прочим в ультиматуме офицерам и солдатам, прекратившим сопротивление, гарантировались жизнь и безопасность, а после окончания войны — возвращение в Германию или в любую другую страну по желанию военнопленного. В нем говорилось также, что всем сдавшимся будут сохранены военная форма, знаки различия, ордена, личная собственность и ценности, а старшим офицерам и холодное оружие.

Немцы этим обещаниям не верили и в плен сдавались редко. Сталин, объявив советских пленных предателями, к немецким, понятное дело, относился не лучше. Верховный поощрял жестокость по отношению к немцам, часто рекомендовал генералам пленных «допросить с пристрастием, а потом расстрелять». Так, казни военнопленных широко практиковались советскими войсками во время Крымской операции 1942 года; расстрелы санкционировал представитель Ставки Л.З Мехлис. После высадки десанта в Феодосии морские пехотинцы уничтожили всех раненых в немецких госпиталях. Были целые дивизии, личный состав которых приказывалось в плен не брать, советских граждан на службе вермахта бойцы расстреливали по собственной инициативе.

Те, кто все-таки оказался в плену, как известно, после войны никуда не поехали. В 1945 году им влепили по 10 лет лагерей, превратив из военнопленных в заключенных, и отправили восстанавливать разрушенное хозяйство. Ну а «зэкам» ордена не положены. 3 ноября 1945 года Лаврентий Павлович подписал приказ о лишении права ношения знаков отличия и различия военнопленных германской армии. В Германию и «любую другую страну» дожившие, а в плену умерло 518 520 человек бывших военнослужащих вермахта и его союзников, вернулись уже после смерти Сталина.

В это же время на внешнем фронте не затихали еще более жестокие бои с крупными силами, пытавшимися прорвать оборону советских войск и выручить «окруженцев». Германское командование непрерывно наращивало силы на внешнем фронте и бросало их в бой.

Группировка двух фронтов на внешнем фронте 3 февраля насчитывала 22 стрелковые дивизии, 4 танковых и 1 механизированный корпус, имевших со средствами усиления около 150 000 человек, 2736 орудий и минометов, 307 танков и САУ.

Для проведения деблокады немцы к этому времени сосредоточили 5 пехотных, 7 танковых дивизий, 4 танковых батальона, 3 дивизиона штурмовых орудий.

«Используя свое превосходство в танковых и самоходных орудиях, — нагнетает обстановку Грылев, — а также рассчитывая на мощный танковый таран тяжелых танков «тигр» и штурмовых орудий «фердинанд», враг надеялся пробиться к окруженным дивизиям». Откуда же такое превосходство? А вот, оказывается, наши ученые доказали, что Манштейн собрал здесь «около 1000» танков и штурмовых орудий! Думается, если бы соотношение сил было действительно таким, то 1000 немецких танков, да еще имея «тигры», да под водительством Манштейна, «переехали» бы 307 советских машин играючи, учитывая даже признание фельдмаршала в том, что «снова подтвердилось, что советские танки при движении по снегу или размокшей почве превосходят наши танки по своей проходимости…». Конев называет цифру поскромнее — 600.