Читать онлайн «Советские партизаны. Легенда и действительность. 1941–1944». Страница 40

Аналогичные совещания, но в менее представительном составе проводились и в оккупированных регионах. Например, в конце весны 1942 года Емлютин собрал на совещание командиров крупнейших отрядов Брянской области. В следующем году большинство командиров партизанских отрядов Северо-Западной Украины были вызваны в штаб Ковпака для совещания с Коротченко и другими высшими руководителями[149]. С уверенностью можно утверждать, что чем ниже был уровень председательствующего на таком совещании руководителя, тем большее место уделялось на нем планированию и принятию конкретных решений; чем выше был уровень председательствующего, тем большее место занимали вопросы морального состояния и дисциплины.

В партизанском движении, как и во всей советской системе, влияние коммунистической партии было всеобъемлющим. Именно по этой причине очень сложно кратко сформулировать ее роль как контрольного органа. С одной стороны, сама советская система представляет собой коммунистическую партию – все остальное подчинено и является инструментом этой группы, которая официально проводит в жизнь принцип диктатуры. Но существуют и другие организации, создаются другие иерархические структуры, и любой изучающий эту систему может привести примеры, когда представитель партии при выработке решения терпел поражение от человека, номинально занимающего более низкое положение в партийной иерархии. Поэтому простые обобщения типа «кроме партии ничего не существует» и «партия всегда права» являются неприемлемыми.

Сам факт создания Центрального штаба и других органов партизанской командной структуры указывает на то, что пусть и в ограниченных пределах, но существовала властная иерархия, прямо не связанная с партией. Как отмечалось выше, создание этих органов в определенной степени представляло собой компромисс между интересами Красной армии и партии. Разумеется, высшие руководители партии – Сталин, Жданов, Маленков, Ворошилов, Хрущев, Пономаренко и Берия – оставались на самом верху и сохраняли свою верховную роль. Но нельзя говорить о существовании на этом уровне партийных интересов, как таковых, ибо эти люди коллективно или индивидуально представляли собой все властные элементы в советской системе. Если спуститься ниже, то можно обнаружить существование расхождения интересов и принадлежности к власти среди партизанского руководства. Второй эшелон партизанских руководителей, как и все коммунисты, номинально был обязан подчиняться дисциплине первичной партийной организации. На практике же это не имело значения, если кто-то мог обращаться к обладавшим властью людям за пределами первичной ячейки. Высшее партизанское руководство и даже командиры отдельных отрядов, пользующиеся доверием верховной власти, могли не опасаться принятия по отношению к ним мер со стороны первичных организаций, хотя формально они были обязаны соблюдать принятые этими органами процедурные нормы. Вместе с тем по меньшей мере в нескольких областях обкомы посылали в партизанские отряды проверяющих, наделенных полномочиями призывать к ответу партизанских офицеров за совершенные провинности и рекомендовать меры дисциплинарного взыскания. Но назначение и снятие с должности партизанских офицеров, вероятно, находилось в компетенции высших командных структур партизанского движения.

Сказанное выше, пожалуй, является всем тем, что в ограниченных рамках этой главы можно сказать о роли партии в контроле за верхним эшелоном партизанского движения. Но на низовом уровне осуществляемый партией контроль проявлялся более конкретно, хотя и здесь он характеризовался рядом особенностей и нюансов. Как уже отмечалось, рядовой партизан – и даже офицер – в дисциплинарном плане должен был подчиняться первичной партийной организации. Дисциплинарные проблемы весьма широко трактовались первичной партийной организацией, которая могла не только призвать своих членов к ответственности за совершенные проступки или отклонение от политической линии, но и потребовать отчета за их действия в качестве бойцов партизанского отряда[150]. Партизанский офицер, готовый идти наперекор «указаниям» партии и добивавшийся успеха в выполнении задания, обычно не нес наказания, но человека, отвергнувшего указания партии и потерпевшего провал, ждал неминуемый крах.

Роль имевшейся в партизанском отряде партийной организации была особо важна для проведения политической работы среди местного населения тех районов, где не существовало территориальных партийных организаций или они оказывались слишком слабыми для выполнения такой задачи. В ряде случаев комиссарам партизанских отрядов поручалось наблюдать за проведением среди населения политической работы, в частности ведения пропаганды. Даже там, где существовали остатки территориальной партийной организации, партизанский отряд выполнял много задач, связанных с пропагандистской работой. Он получал материалы с советской стороны, размножал важные газетные статьи и распространял пропагандистские листовки, хотя, по всей видимости, решающую роль в определении содержания пропаганды играли территориальные партийные организации.

Существовали и многочисленные отклонения от представленной выше обобщенной схемы. Партийные организации целого ряда отрядов, в первую очередь состоявших из попавших в окружение красноармейцев и находящихся под командованием таких знаменитых командиров, как С. Ковпак и С. Гришин, не пользовались влиянием. Там, где территориальные партийные организации работали в тесном сотрудничестве с партизанами или где отряды возглавляли крупные партийные работники, партийные организации были намного сильнее. Во всяком случае, влияние существовавшей внутри отряда партийной ячейки на являвшихся членами партии рядовых партизан было сильнее, чем на офицеров.

Особо важной в этой связи, несомненно, была роль «младшего брата» партии, комсомола, осуществлявшего контроль за молодыми партизанами, среди которых было значительно больше комсомольцев, чем членов партии среди старших по возрасту партизан. Однако весьма сомнительно, чтобы комсомол оказывал существенное влияние на организацию партизан, исключением можно считать несколько отрядов, чье ядро составляли комсомольцы[151].

Следует упомянуть еще об одной особенности во взаимоотношениях партии с партизанами. Если партизанское движение отчасти и представляло собой инструмент в руках партии, то эффективность деятельности, а подчас и само существование партийных организаций на оккупированной территории часто зависело от партизанских отрядов. Это относится ко многим территориальным партийным организациям, которые сумели сохраниться лишь после присоединения к партизанским отрядам. Многие райкомы партии, в особенности на отторгнутой в 1939 году от Польши территории, были восстановлены партизанскими отрядами. Как отмечалось выше, способом воссоздания обкомов партии в областях Западной Украины являлась отправка туда секретарей обкомов в качестве командиров крупных партизанских отрядов.

Уже было отмечено, что НКВД являлся одним из инициаторов создания территориального партизанского движения. В целом его влияние на партизанское движение значительно снизилось после крупных поражений 1941 года. Тем не менее важная роль таких людей, как Сергиенко, который был народным комиссаром внутренних дел Украины и вторым человеком в руководстве партизанского движения, и его соратника по работе в НКВД Украины, Строкача, возглавлявшего Украинский штаб партизанского движения, наводит на мысль, что влияние НКВД на высшем уровне оставалось довольно сильным. На других уровнях оно было различным. Пожалуй, наиболее сильным оно было в южной части Брянской области, где начальником Орловского штаба партизанского движения был секретарь обкома Матвеев, являвшийся «старым чекистом», а командиром оперативной группы в тылу у немцев был Емлютин, занимавший пост начальника областного отдела НКВД. В этом же регионе высокопоставленный офицер НКВД из Киева Сабуров был командиром одного из крупнейших партизанских отрядов на раннем этапе и в дальнейшем продолжал играть важную роль в партизанском движении на Украине. Не вполне ясно, какое влияние НКВД оказывал в Белоруссии. Начальник штаба партизанского движения Калининского фронта Бельченко, игравший важную роль в одной из частей Белоруссии, был офицером НКВД. Тот факт, что Л. Цанава, который одно время являлся высокопоставленным представителем НКВД в Белоруссии, получил возможность написать историю партизанского движения этого региона, также свидетельствует о тесной связи НКВД с партизанами.

На низовом уровне осуществляемый НКВД контроль был не столь всеобъемлющим, но зато более ощутимым. Каждый штаб, каждая оперативная группа, каждый отряд имел особый отдел, представлявший интересы НКВД. Имеющиеся сведения указывают на то, что особые отделы были наиболее четко организованными элементами в партизанской структуре. Особые отделы при фронтовых штабах являлись частью аппарата НКВД в составе командования фронтов. Особые отделы партизанских отрядов и оперативных групп при территориальных штабах, наоборот, напрямую подчинялись Народному комиссариату внутренних дел соответствующей союзной республики.