Читать онлайн «Ленин: политический портрет. Кн. 2.». Страница 57

Я просто приведу несколько фрагментов из этой истерически фанатичной статьи."..Никакой пощады этим врагам народа, врагам социализма, врагам трудящихся. Война не на жизнь, а на смерть богатым и их прихлебателям, буржуазным интеллигентам, война жуликам, тунеядцам и хулиганам…"

"…Богатые и жулики, это — две стороны одной медали, это — два главных разряда паразитов, вскормленных капитализмом, это — главные враги социализма, этих врагов надо взять под особый надзор всего населения, с ними надо расправляться, при малейшем нарушении ими правил и законов социалистического общества, беспощадно".

Ленин предлагает конкретные формы социалистического контроля: "В одном месте посадят в тюрьму десяток богачей, дюжину жуликов, полдюжины рабочих, отлынивающих от работы… В другом — поставят их чистить сортиры. В третьем — снабдят их, по отбытии карцера, желтыми билетами, чтобы весь народ, до их исправления, надзирал за ними, как за вредными людьми. В четвертом — расстреляют на месте одного из десяти, виновных в тунеядстве…"

Утрата "различия между добром и злом" для частного человека может грозить неприятностями лишь для членов его семьи или очень ограниченного круга лиц. Ленинский же фанатизм в трактовке коммунистических догм означал полную вседозволенность в масштабах необъятного государства. Достаточно было заявить: "Именем революции!", или "По решению Совнаркома!", или,3 интересах пролетариата!" — и можно было обдирать алтари церквей, отбирать шубы у старой профессуры, заставлять чистить сортиры "буржуазную интеллигенцию", ставить к стенке тунеядца. Особенность этой безнравственной грани ленинского интеллекта заключалась в том, что в результате целой системы мер, проводимых в жизнь сонмом комиссаров, она постепенно превращалась в общественную необходимость, а затем и потребность. Ленин формировал новую мораль нации, жесткую в своей нетерпимости, беспощадности, бездумности.

Предписывая жестокие меры но отношению к буржуазии, элементарный бытовой минимум для главных носителей коммунистической морали — пролетариата, Ленин явно благоволил в смысле предоставления материальных благ своему окружению, партийной верхушке. При его приверженности к социальной справедливости он, как ни странно, не видел в этом ничего аморального.

После переезда из Петрограда в Москву большевистские руководители, оккупировав лучшие гостиницы столицы, не удовольствовались этим… Вскоре партверхушка перебралась в Кремль, заняв исторически значимые помещения. Уже в 1918 году началась массовая конфискация для руководства страны подмосковных особняков, принадлежавших бежавшим фабрикантам, купцам, промышленникам, царским сановникам. Кремлевский паек, кремлевские талоны были предметом вожделений функционеров рангом ниже. При крайней нехватке подвижного состава десятки новых вождей обзаводились персональными вагонами и даже поездами.

Ленин, полагаю, весьма искренне постоянно интересовался ходом лечения и отдыха своих соратников, слал телеграммы с запросами. Так, Крестинский, отвечая на телеграмму Ленина двумя письмами от 12 и 14 ноября 1921 года, подробно сообщает вождю, как проводят время и лечатся Цюрупа, Розмирович, Рыков, Сокольников, Карахан. Посол пунктуально перечисляет заключения врачей о состоянии печени, желудка больных и даже о лечении геморроя Карахана и Цюрупы…Протоколы Политбюро пестрят принятыми решениями об отпусках Томскому, Калинину, Ворошилову, Троцкому, Бухарину, Зиновьеву, Склянскому, Дзержинскому, Сталину, Каменеву, другим руководителям с предоставлением особых льгот и преимуществ отдыхающим. Часто именно Ленин был инициатором "льготных" отпусков. На заседании Политбюро 28 марта 1921 года, например, решили предоставить Крестинскому отпуск на два месяца с выездом в Германию. Заметим, в это время в России голодало более двадцати миллионов человек. А в это время Ленин пишет записку Молотову с предложением провести через оргбюро ЦК решения о режиме работы Зиновьева и об организации специального дома отдыха для "ответственных работников" Петрограда. Ленин требует, чтобы ему регулярно посылали бюллетень о состоянии здоровья Зиновьева.

Именно Ленин положил первые камни в фундамент бюрократического здания, именуемого партийной номенклатурой. Фактически формировался новый класс — верная опора ленинского режима.

Забота Ленина носит явно выборочный характер: прежде всего "ответственные работники". В дни, когда уже известны факты людоедства в Поволжье, конвульсирующем от ужасного голода, Ленин пишет еще одну записку Молотову с предложением назначить ответственных лиц "для наблюдения за состоянием здоровья ответственных работников, с еженедельным докладом в ЦК РКП(б)". Записка написана на оборотной стороне доклада Н.А.Семашко о самочувствии Л.Д. Троцкого.

Видимо, нужно было заботиться о состоянии здоровья и партверхушки, но, когда это приобретает характер какой— то навязчивой идеи, начинаешь сомневаться, что коммунизм предназначался для всех. Внимания высшей партийной коллегии удостаиваются и такие вопросы. 5 декабря 1921 года в присутствии Ленина, Троцкого, Сталина, Зиновьева, Молотова, Каменева, Калинина Политбюро обсуждает вопрос "О болезни Н.М.Бухариной". Решили: "Поручить т. Семашко наблюсти за тем, чтобы Н.М.Бухарина была немедленно отправлена под специальным надзором врачей в Германию на лечение". Почти через два месяца Ленин запрашивает Берлин, "как идет лечение Бухарина и его жены…".

Ленин, что касается окружения, успевает следить за всем. Пишет записку Э.М.Склянскому, чтобы тот отдал распоряжение о "прицепе к воинскому поезду вагона Н.И.Бухарина и М.И.Ульяновой, следующего в Крым…".

Нужно, видимо, было лечить и геморрой Карахана, и Бухарина с его женой, заботиться, чтобы лечащий врач Сталина В.А.Обух передал его пациенту "четыре бутылки лучшего портвейна", но не покидает ощущение какой-то аномальности этого навязчивого творения Добра посреди тотального Зла. Нищая страна не только взяла на свое полное содержание руководителей быстро возникающих многочисленных компартий, но и не жалеет средств (валюты, золота, отобранных у народа и церкви драгоценностей) для отдыха и лечения многочисленных новых высших сановников и их жен. Радение о благополучии одних ценой жалкого прозябания многих.

На протяжении десятилетий миллионы советских людей считали естественным, что партийная бюрократия свято исполняла этот один из главных заветов Ленина.

"Рокового человека" нельзя понять, не обращаясь к свидетельствам людей, особенно хорошо знавших Ленина. В начале книги мы возвращались не раз к Н.В.Валентинову, сохранившему для нас в памяти черты раннего Ленина. Не менее интересные наблюдения Л.Д.Троцкого, который с 1917 года стал верным соратником и одним из апологетов Ленина. Я уже как-то писал, что эта апологетика имела и тайную сторону. Троцкий, бывший в революции вторым человеком, был заинтересован поднять Ленина еще выше на историческом пьедестале. Этим самым незаметно как бы поднимался и второй вождь русской революции. Но тем не менее описания Троцкого, бывшего не только превосходным публицистом, но и талантливым психологом, весьма интересны.

Троцкий, выступая 23 апреля 1924 года на вечере воспоминаний о В.И.Ленине, высказал ряд интересных наблюдений, перекликающихся с заключением Бердяева о "роковом человеке". Троцкий утверждает, что Ленин, "приехавший в революцию" в апреле 1917 года, был уже "законченный в духовном росте как теоретик, как политик, как революционер, как человек. Он был уже целиком и полностью подготовлен к той исключительной, ни с чем не сравнимой исторической роли, которую он сыграл в ближайшие месяцы".

Троцкий, выступавший без предварительной подготовки на вечере, импровизируя, говорил, что Ленин не мог примириться с тем, что рядом с ним были люди, которые не понимали, что недели решают за годы, а годы за столетия… В нем было "такое большое, могущественное внутреннее клокотание революционного нетерпения…".

Троцкий, по существу, утверждает, что Ленин верил в свою избранную роль вождя того великого дела, которое, как выразился оратор, приведет к "перерождению человечества". Это вера в возможность "величайшего перерождения" (видимо, понимая под ним изменения) пронизала Ленина насквозь; он был в нравственном смысле "величайшим идеалистом". Троцкий поясняет, что слово "идеалист" он использует как символ безграничной веры в революцию и ее "высоты".

Думаю, что эти замечания усиливают наше нравственное понимание Ленина как фанатика идеи, осененного верой в свою миссию. У Ленина порой было что-то мистическое в отношении конкретных ситуаций. Он очень, очень часто говорил: "Не сделаем этого — погибли". Так, 10 мая 1918 года писал А.Д. Цюрупе: если не организуем беспощадный военный поход на деревенскую буржуазию, "то голод и гибель революции неизбежны". Вскоре пишет телеграмму в Кинешмский совдеп, где предрекает: если не преодолеем неслыханные затруднения, то дело революции "обречено на полную гибель…". Ленин, веря в свою мистическую прозорливость, без конца подстегивает большевиков угрозой гибели. Обращаясь к молодежи, заклинает: "без сознательной дисциплины рабочих и крестьян наше дело безнадежно".