Читать онлайн «АНТИ-Стариков. Почему история все-таки наука». Страница 28

Так где же здесь этот тупой, но с «рыцарским воспитанием» царь? Где же здесь недалекие умом русские, удобрявшие поля Галиции своими телами ради интересов англичан?

Покажите мне их! Я вижу только сильного, коварного зверя в лице Российской империи, приготовившегося нанести смертельный удар своей жертве и отогнать от ее трупа гиен и шакалов.

А нынешним российским патриотам какой образ больше нравится: мой или Старикова?

Перечитал дневник Николая Второго, искал сведения о «снарядном голоде», нашел всего одно упоминание — и то, за 1916 год, когда уже о такой проблеме и не вспоминали:

«30 июня. Четверг

В нашем наступлении произошла временная остановка на р. Стоходе вследствие необходимости пополнения больших потерь и недостатка в снарядах, особенно тяжелой артиллерии».

И снова стал перечитывать эти записки. Не отпускало чувство, что писал мягкий, добрый человек, вынужденный по прихоти судьбы и рождения стать жестоким зверем, возвратившийся с кровавой охоты в логово и отвлекающий себя воспоминаниями о том, как колол лед, рубил дрова, гулял по парку, переживаниями о здоровье детей…

Кто и как только не изгалялся над этим дневником, якобы в нем видна вся ограниченность царя… Тупицы и дегенераты!

В начале книги я позволял себе иронию в отношении царя, насмешки. К завершению этой главы не могу себе позволить больше называть его насмешливо «Никки». Последний русский император имеет право носить гордое и страшное имя: Николай Кровавый!

Он родился царем в том мире, в котором жил. В соответствии с правилами и законами того мира он стал не ягненком, а хищником, вступил в смертельную схватку с самыми опасными тварями того мира и в этой схватке никого не жалел, ради интересов Империи, как он их понимал. Он залил кровью и свой народ, и народы врагов, уже готов был растерзать свою жертву, но погиб сам. И не его в этом вина. Он просто не заметил, что мир вокруг него изменился. И в этом новом мире ему не было места. А когда погибает зверь, погибает и его выводок.

И не надо память о последнем русском императоре оскорблять, поливая его образ лампадным маслом, делая из него икону в сусальном золоте.

Пусть в памяти нашей он останется не глуповатым добрячком в образе невинно замученного барашка, а тем, кем он был — Великим Русским Кровавым Царем.

Он вел нашу Родину к Величию! К такому, как он понимал, Величию.

Пусть он погиб, но Родина наша стала Великой. В этом есть и его заслуга. Косвенная, но есть. Можно только представить Россию в альтернативной реальности, закончившей со всем напряжением сил войну в 1915 году. Можно только представить в той реальности наглые рожи французских и британских дипломатов, диктующих условия мира с фигами в карманах англофилу Сазонову. И была бы Русь к сегодняшнему дню нищим улусом Евразии…

Мы, русские, вправе гордиться собой и нашим последним царем — Николаем Кровавым.

Это я как коммунист вам говорю.

Честно говоря, приступить к написанию этой главы с разбором «Кто стоял за февралем?» я долго не мог, уже был собран весь материал, готов общий план, но останавливало нахлынувшее нежелание спорить с оппонентом… Ладно, соберемся с духом и попробуем сдерживать эмоции.

После своих упражнений в художественных описаниях страданий души благородного русского офицера при виде бардака на улицах революционного Петрограда автор прибегает к своему излюбленному приему, доводит до сведения читателя, что он, этот читатель, лох обыкновенный, поэтому:

«Нам всегда говорили, что события Февральской революции просты и понятны: голодные люди вышли на улицы, требуя хлеба, а потом перешли к политическим лозунгам. Так, мол, и пало в России самодержавие».

Уж хотя бы пояснил, кому это — «им», кто говорил такие глупые вещи, ни фамилий слушателей, ни фамилий ораторов, но только мне такого никто не говорил никогда, ни в школе, ни в институте, и не читал я такого ни у кого…

И начинается втолковывание нам «правды» с цитирования и комментирования политического банкрота Милюкова (у кого ж еще искать истину, как не у подобных типов?):

«Некоторым предвестием переворота было глухое брожение в рабочих массах, источник которого остается неясен, хотя этим источником наверняка не были вожди социалистических партий, представленных в Государственной Думе».

Начало перевороту положили рабочие демонстрации, но кто их организовал и почему они начались, Милюкову абсолютно непонятно».

Вообще-то Милюков в приведенном высказывании о причинах брожения ничего не говорил. Из его слов можно сделать только заключение, что ему организаторы не известны, из числа организаторов он исключил легальные политические партии, представленные в Думе. И всё.

Но о причинах волнений этот министр-капиталист хорошо знал и этого не скрывал, говорил о них открытым текстом, только это место в воспоминаниях Милюкова Николаю Викторовичу интересным не показалось:

«Доклад охранного отделения от 10 января уже соединяет обе темы, политическую и экономическую: «Отсрочка Думы продолжает быть центром всех суждений»… но «рост дороговизны и повторные неудачи правительственных мероприятий в борьбе с исчезновением продуктов вызвали еще перед Рождеством резкую волну недовольства… Население открыто (на улицах, в трамваях, в театрах, в магазинах) критикует в недопустимом по резкости тоне все правительственные мероприятия».

«С каждым днем продовольственный вопрос становится острее, заставляет обывателя ругать всех лиц, так или иначе имеющих касательство к продовольствию, самыми нецензурными выражениями». «Новый взрыв недовольства» новым повышением цен и исчезновением с рынка предметов первой необходимости охватил «даже консервативные слои чиновничества». «Никогда еще не было столько ругани, драм и скандалов, как в настоящее время… Если население еще не устраивает голодные бунты, то это еще не означает, что оно их не устроит в самом ближайшем будущем. Озлобление растет, и конца его росту не видать». И охранка «не сомневается» в наступлении «анархической революции»! Что же делалось, чтобы предупредить ее?

23 февраля, когда из-за недостатка хлеба забастовали до 87 000 рабочих в 50 предприятиях…»

Голод — не причина для волнений? Представляете уровень политика Старикова? Он считает, что люди, если их не организует какая-то неведомая сила, предпочтут сдохнуть от голода, но на улицу требовать от правительства хлеба не выйдут? Это как расценить?

Вернемся к Милюкову. Что же он сказал? А он стыдливо намекнул, что якобы неизвестны ему организаторы. Но с оговорочкой — среди тех, кто рядом с ним в Думе заседал, ИХ НЕ БЫЛО! И своим намеком явно пальцем указывал в сторону действительных организаторов этих протестов, результатами которых и воспользовался наш мемуарист с компанией, чтобы совершить государственный переворот.

И какая же политическая сила не была в то время представлена в Думе? Догадаетесь?

Да только вот Николай Викторович о роли этой силы говорит, что враки всё, рядом не стояла эта организация с революцией:

«Не организовывали рабочие демонстрации и большевики, позже приписавшие устами советских историков заслуги организации манифестаций себе. Но это будет сделано ими значительно позднее, когда многих участников событий не будет в живых, а остальные будут писать книги в эмиграции. Поэтому вопрос «кто вывел людей на улицу в феврале 1917 года» будет уже интересен только узкому кругу специалистов, и с красными историками никто не будет спорить».

Как вам аргумент? Теперь понятно, что большевики ждали только момента, когда умрет большинство участников революции (большинство — это сколько? 51 %? 70 %? 99 %? Какой процент был нужен, чтобы на себя одеяло начать тянуть?), и сразу — раз, заявили, что они были главными!

А остальные, кто уехал в эмиграцию, даже спорить не пробовали с «красными историками». А смысл с ними спорить, они же совсем некультурные, мужичье?

Ну так кто же организовал революционные выступления рабочих и солдат в феврале 1917 года? По Старикову, остаются только англичане.

Вот и ищем мы у него в книге доказательства подрывной деятельности иностранных разведок.

Внимательно перечитываем всю главу. Очень внимательно. И находим. …А ничего не находим, кроме такого утверждения:

«Союзники» не просто знали о готовящемся заговоре против руководителя России, а организовывали и координировали его. Для того чтобы направлять события в нужное русло, вновь используется законспирированная агентура западных разведок. Как по мановению волшебной палочки, начинаются забастовки, митинги и шествия, которые никто не организовывал. Большинство тех, чьими стараниями была уничтожена Россия, действительно искренне хотели блага своей Родины и использовались «союзниками» втемную. Как матрешки, вложенные одна в другую, так и заговорщики знали каждый свою, строго дозированную правду об истинных замыслах. Ведь истинные кукловоды всегда остаются в тени, отправляя под свет прожекторов своих подопечных. Такая скрытая агентура находилась до поры до времени на вторых и третьих ролях, а после переворота совершила рывок к власти, чтобы в самый короткий срок разрушить основы государства и ввергнуть Россию в хаос».