Читать онлайн «Наполеоновские войны». Страница 61

Атака гусар Я. П. Кульнева 20 июля 1812 г. Литография Н. С. Самокиша. Начало XX в.

Конечно, нет оснований говорить о безусловном доминировании Александра I. Но в дуэте император – военный министр первую скрипку должен был играть император, возложивший на себя контрольные функции; он же выступал координатором действий всех армий. Барклай как практик являлся главным советником и исполнителем царских идей. В решении практических вопросов ему предоставлялась самостоятельность, но и она ограничивалась силой иерархического неравенства. Барклай как личность проигрывал перед искушенным в интригах венценосным дипломатом. Что же касается общего планирования, то идея отступления, по–видимому, разрабатывалась Александром I вместе с Барклаем, но главную роль играл все–таки император. Он же в начале войны попытался взять на себя общее руководство. Это оказалось ему не под силу. Когда из–за ряда совершенных ошибок события вышли из–под контроля и сложилась непредусмотренная планами ситуация, чреватая серьезными осложнениями, Александр I незамедлительно покинул войска, оставив главнокомандующих самих искать выход из создавшего положения.

Принятая оборонительная стратегия повлияла и на выработку операционного плана военных действий. В этом вопросе среди историков существуют расхождения. Разногласия порождены противоречивостью источников, в первую очередь военно–оперативной документацией начала войны, что создает простор для самых различных трактовок и концепций. Например, трудно согласовать декларативные заявления командования о желании дать сражение вплоть до Бородина с реально прошедшими событиями и выработанной концепцией отступления. Расхождения во всех вариантах плана отступления начинались по вопросу о том, где и при каких обстоятельствах предполагалось остановиться самим и остановить французов.

Манифест императора Александра I о создании ополчения для защиты Отечества от 6 июля 1812 г.

В источниках встречаются упоминания о существовании «общего операционного плана»[278], который, представляя собой, видимо, нечто среднее между стратегическим и операционным проектом действий, давал командно–штабному составу армий общую ориентировку, не содержал четких указаний и не ставил ясных и конкретных задач. Сам операционный план или, вернее, представление о предполагаемых тактических действиях русских войск, можно воссоздать по имеющимся инструкциям Барклая главнокомандующим армиями, командирам корпусов и военно–оперативной переписке. Условно говоря, план предусматривал применение «отступательной тактики» в отношении основной группировки противника с целью достижения равенства сил, и активные действия против его слабых флангов.

План был обусловлен стратегической концепцией и разрабатывался совместно Барклаем и Александром I, но преобладающая роль, как практику, принадлежала военному министру, царь же лишь выполнял контрольные функции. Действия русских войск как обороняющейся стороны были поставлены в зависимость от направления движений основных сил Великой армии, поэтому вследствие поступления разведданных вносились изменения и план постоянно корректировался.

Как предполагалось действовать в начале войны, ясно из инструкции П. И. Багратиону от 12 июня 1812 г. Барклай считал, что главные силы Наполеон сосредоточил между Ковно и Меречью, поэтому М. И. Платову предписывалось от Гродно действовать на тыл и фланг переправившегося противника, Багратион же должен подкрепить эти действия. 1-я Западная армия должна была начать отходить к Вильно, а затем к Свенцанам. Маршрут отступления 2-й армии намечался через Минск к Борисову.

Барклай считал, что Наполеон с исходных позиций между Ковно и Meречью нанесет главный удар в направлении Вильно. В это время отвлекающие действия Платова во фланг и тыл противника будут способствовать медленному отступлению 1-й армии и дадут возможность Багратиону перейти на Минскую дорогу. Но действия, предпринятые Наполеоном, не во всем соответствовали предположениям русского командования. Хотя разведка в целом верно обрисовала отправные моменты возможных движений Великой армии, Наполеон главные силы переправил у Ковно и начал наступление против 1-й армии, угрожая ее правому флангу. В связи с задержкой переправы центральной группировки Э. Богарне Платову не удалось выполнить поставленную задачу из–за отсутствия в предполагаемом районе противника. Вследствие же приказа Александра I, полученного Багратионом 18 июня[279], был изменен маршрут отступления 2-й Западной армии, и она, двинувшись в новом направлении на Новогрудок, не смогла своевременно прикрыть дорогу на Минск.

Таким образом, из–за не совсем точной оценки предполагаемых движений французских корпусов и ошибочного царского приказа русские армии оказались в критическом положении и в самом начале войны вынуждены отказаться от действий согласно операционному плану.

Парадоксально, но 18 июня Барклай в донесении Александру I об отходе 1-го пехотного корпуса писал, что ожидает приказаний, поскольку ему неизвестны предположения насчет будущего[280]. Положение не изменилось и через месяц. 12 июля Барклай следующим образом оценивал ситуацию, докладывая императору о сближении 1-й и 2-й Западных армий: «Каждая из них совершенно независима и нет определенного плана операций, который бы направлял их действия»[281]. Можно положительно сказать, что русские войска в первый период войны не смогли руководствоваться четким и согласованным операционным планом и в своих действиях руководствовались лишь стратегической концепцией ведения войны и вытекавшими из нее установками. Все же необходимо сказать, что благодаря полученным разведывательным сведениям русское командование было точно осведомлено о дате начала войны и, предположительно, о местах переправы Великой армии. Все командиры корпусов заранее получили предписания и точно знали, как они должны действовать против наполеоновских войск. Война 1812 г. не стала неожиданностью для русских генералов и их солдат, к ней подготовились.

Витебск в XIX в.

Война стала суровой проверкой первоначальных военных планов, когда точность прогнозов, их соответствие реальности подтверждались или отвергались практикой боевых действий. Драматизм событий проявлялся не только в жарких стычках передовых сил. Динамизм быстро меняющейся ситуации заставлял военное руководство мгновенно реагировать и принимать срочные решения. Ограниченное время для раздумывания было немаловажным фактором, увеличивающим опасность неправильной оценки положения и отдачи ошибочных приказов.

Инициатива начала военных действий принадлежала Наполеону, который слишком долго находился в убеждении, что русские первыми перейдут границу. 10 (22) июня 1812 г. посол французской империи генерал Ж. А. Лористон вручил в С.—Петербурге председателю Государственного совета и Комитета министров графу Н. И. Салтыкову ноту с объявлением войны. Формальным поводом для ее объявления стал демарш русского посла в Париже князя А. Б. Куракина о выдаче паспортов для отъезда на родину.

После личной рекогносцировки Наполеоном местности 12 (24) июня 1812 г. войска Великой армии, соорудив три моста, начали переправу через р. Неман у д. Понемунь – война началась. Ш. М. Талейран позднее справедливо назвал этот день «началом конца». По корпусам Великой армии был зачитан знаменитый приказ Наполеона, продиктованный им в Вильковишках: «Солдаты! Вторая Польская война началась. Первая кончилась под Фридландом и Тильзитом. В Тильзите Россия поклялась на вечный союз с Франциею и войну с Англиею. Ныне нарушает она клятвы свои, и не хочет дать никакого изъяснения о странном поведении своем, пока орлы французские не возвратятся за Рейн, предав во власть ее союзников наших. Россия увлекается роком! Судьба ее должна исполниться. Не почитает ли она нас изменившимися? Разве мы уже не воины Аустерлицкие? Россия поставляет нас между бесчестием и войною. Выбор не будет сомнителен. Пойдем же вперед! Перейдем Неман, внесем войну в русские пределы. Вторая Польская война, подобно первой, прославит оружие французское; но мир, который мы заключим, будет прочен, и положит конец пятидесятилетнему кичливому влиянию России на дела Европы»[282]. Примечательно, что этот приказ не был послан в прусский и австрийский вспомогательные корпуса, видимо, Наполеон не рассчитывал вдохновить их упоминанием о «воинах Аустерлицких» и о Второй Польской кампании.

Александр на следующий день после начала войны, 13 (25) июня 1812 г., издал не менее знаменитый приказ по армиям: «Из давнего времени примечали мы неприязненные против России поступки французского императора, но всегда кроткими и миролюбивыми способами надеялись отклонить оные. Наконец, видя беспрестанное возобновление явных оскорблений, при всем нашем желании сохранить тишину, принуждены мы были ополчиться и собрать войска наши; но и тогда, ласкаясь еще примирением, оставались в пределах нашей империи, не нарушая мира, а быв токмо готовыми к обороне. Все сии меры кротости и миролюбия не могли удержать желаемого нами спокойствия. Французский император нападением на войска наши при Ковно открыл первый войну. И так, видя его никакими средствами непреклонного к миру, не остается нам ничего иного, как, призвав на помощь свидетеля и защитника правды, всемогущего творца небес, поставить силы наши противу сил неприятельских. Не нужно мне напоминать вождям, полководцам и воинам нашим о их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь славян. Воины! Вы защищаете веру, отечество, свободу. Я с вами. На начинающего Бог»[283].