Читать онлайн «Император, бог и дьявол: Фридрих II Гогенштауфен в истории и сказаниях». Страница 41

Социальные неурядицы, возникшие вокруг этого «спасителя», в некоторых наиболее значительных городах Фландрии были лишь прелюдией к столетней вражде между мощными патрицианскими родами и негодующими массами социально обездоленных. Из экономически продвинутой Фландрии городская борьба вскоре перекинулась в Германию.

Там бюргеры важнейших и самых крупных городов до последнего надеялись на победу Штауфена, так как один только могущественный император или король мог гарантировать безопасность торговых улиц, этих жизненных артерий городского экономического организма. После 1250 года они вынуждены были отражать разбойничьи нападения князей. Из-за возникших таким образом «объединений» городов после 1254 года приобрел общенациональное значение «Рейнский союз городов». Между Цюрихом, Бременом и Любеком, Аахеном, Кольмаром и Мюльгаузеном в Тюрингии для восстановления спокойствия объединились более 70 городов, но церковные и светские князья примкнули к союзу с двойственными намерениями. Уже вскоре после 1257 года он был расформирован в связи с внутренней конкуренцией. И все же экономика некоторых городов выросла, что повлекло за собой дальнейшую социальную дифференциацию. На этой почве в последнее десятилетие 13 века выросли сильнейшие социальные конфликты, так как значительно выросло количество людей, оторванных от экономики и недовольных. После пагубного владычества крупных и мелких феодалов в период междуцарствия правление Рудольфа Габсбурга, поначалу столь радостно приветствуемое, не могло гарантировать мир и защиту прав. Несмотря на энергичные действия против отдельных разбойников дворянского звания. Значительное повышение налогового бремени, как, например, закон о «тридцатом пфенниге» (всеобщая сдача имущества в размере 3 1/3 процента) натолкнулось на жесткое сопротивление, прежде всего в эльзасских городах. После всего этого последний император остался в народной памяти навсегда связан с «добрыми старыми временами». То, что Фридрих II был отреченным от церкви «еретиком», практически не играло никакой роли перед лицом слабых сторон «поповского короля» Рудольфа.

Почти всеобщая атмосфера национального неудовольствия дала плодородную почву для легенды о возвращении демонического Штауфена. Как только какой-нибудь незнакомец выдавал себя за пропавшего императора, он тут же находил доверие и поддержку. Каких высот достигла эта готовность поверить в волшебное обновление штауфенской империи в 80-х годах 13 века, нельзя узнать из исторических источников, контролируемых в то время антиштауфенскими правителями. Кольмарские Анналы 1284 года лаконично повествуют о том, что еремит Генрих выдавал себя за Фридриха II. Хронист Детмар из более независимого города Любека рассказывает подробнее, что в 1284 году «император Фридрих» был по-дружески принят там и «простой люд» провожал его с почестями через весь город. Бургомистр, который много раз бывал при дворе с посольствами, говорил с ним уважительно, однако вскоре после этого чужак бесследно пропал. Действительно историческое значение приобрела только загадочная фигура, появившаяся в хронике под нижненемецким именем Тиля Колупа (верхненемецкое имя – Дитриха Хольцшу).

Возможно, «Фридрих», появившийся в Кельне вскоре после коротких «гастролей» в Любеке, и Тиль были одним лицом. Встреча в Кельне, однако, была намного менее дружелюбна, так как там против него сразу же выступили люди архиепископа. Во всяком случае он был высмеян и выдворен из города как сумасшедший. Горожане близлежащего города Нойс приняли его тем более сердечней. В этом небольшом городе, находящимся во вражде с архиепископом Кельнским, его повелителем, «возвратившийся император» смог многие месяцы по всей форме держать свой двор. Скупые заметки об этом «правлении» весьма противоречивы. Во всяком случае кажется нелогичным думать о человеке крестьянского происхождения или из ремесленной среды, который лишь внешне напоминал бы Фридриха II. Чтобы смочь сыграть роль самого великого правителя своего времени, не достаточно было только казаться «почтенным». По крайней мере необходимы были достаточно интимные знания об императорском дворе и владение многими иностранными языками. Письма к графам Брабанта и Голландии дошли до нас лишь в весьма сомнительных копиях, но исследователи, которые считают их подлинными, учитывая пышность стиля несомненно штауфенской канцелярии, предполагают, что в лице возвратившегося императора предстал один из без вести пропавших потомков династии. Ответ же графа Голландского (сына короля- противника Вильгельма!) жестко отмел все претензии «нежданного привидения».

Кроме того, грамоты дарения и «изъявления милости» в расчете на ответную финансовую помощь могли также исходить из Нойса. Все же архиепископ Кельнский позднее даже судился с аббатисой Бертой Эссенской из-за одной такой грамоты. Старых рыцарей, знавших императора еще со времени крестовых походов, «возвратившийся» должен был называть по именам и чествовать по их заслугам. Слухи о таких доказательствах бродили по стране. Итальянские города и маркграф фон Эсте послали гонцов, чтобы узнать подробности, а Салимбене в своей хронике (длящейся только до 1287)писал, что в 1284 году ожили надежды иоахимитов первого десятилетия после смерти Фридриха, связанные с пророчествами тибуртинской сивиллы. Английский хронист заметил в этот год: После того, как императорский трон более 32 лет пустовал, Фридрих II появился, чтобы взять свои права обратно. Многие, считавшие его Антихристом, были очень удивлены, так как считали его мертвым.

Таким образом нам представляется не таким уж невероятным рассказ страсбургского хрониста Элленгарда о том, что некоторые князья поддерживали Фридриха из Нойса только из ненависти к королю Рудольфу. Магдебургская хроника шеффенов даже называет имена: Фридрих Тюрингский, его брат Дицманн и его зять Генрих Брауншвайгский. Такой ход событий король Рудольф, который в 1285 году как раз собирался насильно принудить мятежные эльзасские города к уплате специального налога, не мог долго терпеть сложа руки. Он прервал осаду Кольмара и переехал на Север. Меж тем Тиль Колуп оставил свою «резиденцию», возможно, потому, что архиепископ Кельнский угрожал осадить город, а может быть, чтобы найти еще бoльшую поддержку у эльзасских городов. В Ветцларе, примкнувшем к союзу городов против Рудольфа Габсбурга 9 мая 1285 года, он был принят с почестями, однако когда король Рудольф появился перед городом, патриции – согласно официальному донесению – выдали его, не сопротивляясь. Только между делом в составленной неподалеку от Ветцлара грамоте короля Рудольфа упоминается о человеке, который выдавал себя за императора, был изобличен во лжи и ереси и тем самым заслужил смерть на костре. 7 июля 1285 года он был сожжен. Только на пытках, как заявляют менее авторитетные хронисты, он назвал свое имя: Тиль Колуп, в верхненемецких источниках «Дитрих Хольцшу». Так как крестьяне в 13 веке еще не носили фамилий, имя «Тиль Колуп» могло быть присвоено преступнику как дискриминирующее символическое имя. В исторической литературе оно, во всяком случае, утвердилось.

Так как образ сожженного за ересь плохо подходит крестьянину, то, возможно, имеет смысл ослабить узду фантазии и выйти за рамки строгих научных законов. Можно было бы предположить за этой маской пропавшего без вести сына короля Генриха (VII). Его мать, последняя из династии Бабенбергов, после 1251 года вышла замуж за короля Оттокара II Богемского, который присвоил себе Австрию и Штирию. Однако сыновья коронованного мятежника, исключенные из череды законных наследников, только в надежном убежище могли надеяться избежать не столь разборчивой истребительной политики папской партии. В таком случае возможно, что рожденному в 1234 году Генриху или (вероятно, умершему в 1252 году в Италии) старшему Фридриху тяжелое положение Рудольфа Габсбурга придало мужества сыграть роль возвращенного императора. Сильную поддержку любой из них мог получить по крайней мере у многочисленных вальденсов.

Тиль Колуп погиб как язычник, и если можно верить страсбургскому хронисту Элленгарду, одному из ревностных пропагандистов партии гвельфов, то еретики всегда были самыми энергичными приверженцами афериста из Ветцлара. Легенда о Фридрихе никогда не принадлежала пропагандистской составляющей идеологии определенного германского еретического движения, во всяком случае этому нет доказательств. В сороковые годы лишь надежды секты вальденсов были обращены к живому, проклятому и отлученному от церкви императору.

Для таких надежд существовал знаменитый, хотя менее ободряющий пример: римский реформатор церкви и государства Арнольд фон Бреския обратился к Фридриху Барбароссе с предложением короновать себя «римским народом» как императора. Однако император согласно государственному закону передал Арнольда как язычника Папе. В 1155 году этот народный трибун был повешен, а затем предан «очищающему пламени». Его учение об апостольски-бедной церкви сохранило своих последователей и в Германии, и даже нашло новых, как, например, доказывает появившаяся во время первой битвы императора Фридриха II с папством песня Вальтера фон дер Фогельвайде о «старом отшельнике». Вальтер советует императору (1227 год) забрать у всех церковных князей, подтвердивших его отречение лицемерным понтификом, бенефиции и все источники дохода. Его претензии к нехристианским действиям церкви уже цитировались в третьей главе. Приведенное в седьмой главе письмо к королям и князьям Европы, в котором Фридрих II после своего низложения в 1245 году клялся, что «Нашим намерением всегда было привести клириков всех рангов, особенно высокопоставленных, в состояние древней церкви», сделало из него пропагандиста вальденских мыслей.