Читать онлайн «Император, бог и дьявол: Фридрих II Гогенштауфен в истории и сказаниях». Страница 13

В 1222 и 1223 годах Фридрих разбил два основных центра сопротивления сарацин на острове. Чтобы предотвратить последующие восстания, он организовал переселение 15 000 арабов в город Люцеру на севере Апулии, расположенный в зоне, граничащей с папской областью. Там враги быстро превратились в приверженцев. Многие десятилетия преследуемые за ересь магометане составляли вместе с наемными рыцарями костяк императорского войска, и даже лейб-гвардия состояла из сарацинских солдат. Вскоре Люцера прославилась как центр оружейного и ковроткацкого ремесла. Часть арабского населения занималась земледелием.

Через четыре года Фридрих уже крепко держал в руках Сицилию, и теперь можно было приступать к восстановительным работам. Ценными помощниками Фридриха наряду с канцлером Вальтером фон Палеария и архиепископом Берардом фон Палермо (который будучи еще архиепископом фон Бари открыл своим красноречием ворота Констанца в 1212 году) выступили племянник канцлера, архиепископ Рейнальд фон Капуа, дипломат Томас фон Гаета, а также некий Ричард, бывший рыцарь ордена тамплиеров, которого Иннокентий III послал в 1202 году в южную Италию. После достижения Фридрихом совершеннолетия он уже открыто взял его на службу. В 1212 году тот был камердинером высших придворных вельмож и руководителем управления финансами, а около 1220 года состоял при императорской канцелярии. Все эти люди – как, впрочем и все окружение Фридриха – были доверенными лицами Иннокентия III и Гонория III, так что все назревавшие конфликты могли быть тут же улажены. Меры, свидетельствующие о религиозной толерантности, такие, как поселение сарацинских мятежников и «богоотступников» в Люцеру, вызвали негодование истовых христиан, но курия уже давно свыклась с многообразием конфессий в сицилийском королевстве. Остров, на котором снова воцарился мир, смог вновь стать сокровищницей и житницей норманнской династии. Многие столетия эта земля возделывалась арабами и греками, и нельзя было даже предположить, что она получит печальную известность области, где царствует нужда. Так же, как и вся южная Италия и бoльшая часть Греции и Испании, она была еще защищена от высыхания лесами. Здесь росли разные сорта зерна, сахарный тростник, лен, конопля и финики. Сырьем для ремесел служили шерсть и шелк. В портах организовали перевалочные пункты конкурирующие морские города Генуя и Пиза для своей торговли на Ближнем Востоке, а также получили многочисленные привилегии для своей деятельности. Начиная с 1212 года Пиза должна была стоять на втором месте после Генуи, подчинившей себе Сиракузы и остров Мальту. Связанное с таким преимуществом ограничение своей власти Фридрих не хотел выносить ни при каких условиях. Уже по пути в Рим на коронацию он отклонил все просьбы североитальянских городов о выдачи им торговых привилегий для Сицилии и даже для Генуи не сделал исключения. Генуэзцы, которым он пообещал богатое вознаграждение за их поддержку во время опасного похода в Германию, были крайне разочарованы.

Только теперь стали ясны все торгово-политические планы императора. Следуя нормандской традиции, он приказал построить флот и прогнал генуэзцев из Сиракуз, отменил все привилегии для сицилийских портов (таможенные льготы и освобождение от портовых сборов), а также приступил к национализации всей сицилийской морской торговли. Это затронуло, конечно, южноитальянские порты, прежде всего Бари, Барлетта и Бриндизи, где процветала торговля с Ближним Востоком, а также формировались флоты пилигримов и крестоносцев. Меж тем, Фридрих не долго оставался на этом богатом почти тропическом острове с его великолепным культурным и административным центром в Палермо. Ядром своей империи он избрал Апулию, с которой он познакомился только теперь. Этому, в первую очередь, способствовало то, что главные враги его политических замыслов, Папа и ломбардские города, находились неподалеку. К причинам можно также безоговорочно отнести его любовь к этой прекрасной покрытой лесами земле между восточным побережьем полуострова и Апеннинами. Об этом стоит рассказать подробно. Для начала ему стоило окончательно подчинить себе материковую часть сицилийского королевства и искоренить анархию в феодальной среде.

В основу своей политики Фридрих положил принцип сильного централизма, о котором еще не могла идти речь в феодальных государствах севернее Альп. Примером этому может послужить основание им в 1224 году высшей школы в Неаполе, первого «государственного университета» на Западе. Там должны были обучаться столь необходимые для централистского государственного аппарата молодые кадры, прежде всего юристы и управленцы, но также и философы, теологи и люди, занимающиеся только зарождающимися естественными науками. Преподавание медицины тогда, как и сейчас, оставалось связанным со знаменитой школой в Салерно.

Хотя потребность в основании университета была очевидной, его также можно назвать первым политическим ходом против папского влияния на внутреннее управление королевства. Конкордат матери Фридриха Констанции с Иннокентием III, передающий власть над епископскими кафедрами в руки Папы, сделал спор за инвеституру неизбежным. На Сицилии, как и в Германии, епископы занимали ключевые посты в государственном аппарате. Теперь, по крайней мере, теологическое образование находилось под контролем государства. Фридрих лично очень ценил старую юридическую школу Болоньи, но не хотел терпеть в своем образцовом государстве царивший там дух свободы и демократии. Двадцать один архиепископ и 124 (!) епископа Сицилии не могли ни в какой мере сравниться с их немецкими «коллегами», могущественными имперскими князьями, однако это были различия скорее степенные, чем принципиальные. Из-за этих разногласий, начавшихся уже с первыми политическими шагами 14-летнего Фридриха, обострились отношения с Папой Гонорием, даже несмотря на умелое ведение переговоров уже упомянутыми доверенными лицами с обеих сторон. Это «нормальное» развитие отношений между императором и понтификом приняло еще более опасное направление из-за действий Фридриха против «духа Болоньи», который, по его мнению, способствовал стремлению к независимости. Для того, чтобы прочно связать отсталое немецкое государство с сицилийским чиновничьим, кайзер не должен был упускать из виду ломбардскую «имперскую Италию», а также путь по суше из южной Италии на Север. Территории марки Анкона и герцогства Сполето оставались спорными землями после занятия их в 1198 году папскими войсками. Меж тем, главную проблему представляли верхнеитальянские города, некогда упрямые противники императора Фридриха Барбароссы, который с трудом смог установить в них некоторые имперские права после долгой войны с организованной в Милане в 1183 году Ломбардской лигой, заключив мир в Констанце. В течение четырех веков империя подвергалась жесточайшим испытаниям, и эти вновь окрепшие города снова забрали себе много владений и забыли о тяготеющих над ними имперских правах. Внезапно император вспомнил, что для крестового похода ему нужны деньги, много денег, и потребовал их из казны гордых городов, которые уже держались, как независимые республики.

Всего два года назад крестовому походу была оказана честная, но, к сожалению, провалившаяся поддержка в виде двух быстро сформированных флотов, потерпевших фиаско в завоеванном порту Думьят в августе 1221 года. Это сильно повредило престижу императора. Теперь он должен был более тщательно подготовить новый крестовый поход. В 1225 году Папа Гонорий, вновь выгнанный мятежными римлянами из Ватикана, на переговорах в Сан-Германо (Монте-Кассино) дал последнюю отсрочку до августа 1227 года под угрозой отлучения от церкви. Чтобы усилить личный интерес к делу овдовевшего в 1222 году Фридриха, была заключена помолвка с 14-ти летней Изабеллой фон Бриеннэ, дочерью и наследницей изгнанного короля Иерусалима, Иоганна фон Бриеннэ. Иерусалим, «центр» тогдашнего мира, произвел на Фридриха сильное впечатление. Была ли эта женитьба знамением будущего мирового господства? Для экономического и политического осуществления этих далеко идущих планов потребовалось всего два года.

Вопрос о власти в верхней Италии должен был быть поставлен на имперском сейме, созванном на Пасху 1226 года в дружественный Штауфену город Кремону. На повестке стояли: 1) восстановление имперских прав в Италии, 2) меры по уничтожению ереси (принявшей в некоторых итальянских городах характер «второй церкви») и 3) подготовка крестового похода.

Напуганные этой однозначной угрозой города, опасающиеся за свою свободу, восстановили старую Ломбардскую лигу с центром в Милане, несмотря на их сильную, но все же переоцененную Фридрихом конкуренцию. Их традиционные враги: Кремона, Модена, Павия, Парма, Пиза и Лукка встали на сторону Штауфена. Стало ясно, что нет никакой возможности мирного урегулирования всесторонних интересов, которое могло бы в будущем послужить созданию антипапской коалиции. Северо- и центральноитальянские города в отличии от немецких, управлялись аристократическими династиями. Зачастую это были «коллективные феодальные власти», живущие за счет своих ленников. Сложная оценка возникших отсюда социально-экономических отношений должна быть дана в более объемной научной биографии Фридриха.