Читать онлайн «Историческая хроника Морского корпуса. 1701-1925 гг.». Страница 50

После торжественной закладки фрегата император изволил подняться на минный крейсер, изящно красовавшийся на подпорах. По осмотре крейсера Императорское Величество перешли на приготовленные для высочайших особ почетные места. Государь дал приказание приступить к спуску крейсера на воду.

Немедленно застучали топоры, подпорки начали падать одна за другой, и освобожденное детище русского флота тронулось, наконец, по наклонной плоскости эллинга. Раздалась команда, послышались торжественные звуки русского гимна. Все обнажили головы и следили за постоянно возрастающим движением крейсера. Корма крейсера погрузилась в воду. Крики „ура“ сливались с громом пушечной пальбы, произведенной с военных судов в честь новорожденного детища русского флота.

Минный крейсер, Лейтенант Ильин“ являл собою последнее слово кораблестроения. Его длина составляла 230 футов, ширина 24, водоизмещение 600 тонн, при котором он может взять запас топлива, достаточного для 3000 миль среднего хода. Чертежи крейсера разработали русские инженеры. Его машины были заказаны в Англии на заводе Хоторн Лесли и К°. Лейтенанту Ильину, в честь коего был назван крейсер, Россия обязана славным поражением сильного турецкого флота при Чесме».

Занимаясь реорганизацией и строительством военного флота нового поколения, генерал-адмирал и великий князь Константин Николаевич полностью отдавал себе отчет в том, что вводимые в строй боевые суда, оснащение сложной новой техникой и вооружением, потребуют компетентных и опытных морских офицеров. Поэтому наряду с решением организационно-технических задач генерал-адмирал одновременно проводил реформу учебных военно-морских заведений.

Политик с государственными взглядами, великий князь рассматривал деятельность флотских учреждений как составную часть реформирования общего российского механизма. Морское ведомство при нем стало центром прогрессивных реформ и неслучайно называлось в те годы «Министерством прогресса». Жизнь настоятельно требовала реформ, и Морское ведомство шло в этих делах впереди других институтов власти.

В 1865 году Константин Николаевич становится председателем Государственного совета. На его заседаниях он продолжает занимать ведущие позиции, сплачивая вокруг себя сторонников дальнейшего продвижения России по пути прогрессивных реформ. Однако террористическая деятельность народовольцев и убийство ими Александра II надолго приостановили развивавшийся прогрессивный путь государственных реформ в стране. Оживились явные и скрытые противники реформ. Теперь они открыто критиковали всех российских реформаторов, а их лидера – великого князя Константина Николаевича обвиняли в гибели царя-освободителя, считая генерал-адмирала «главным виновником всех ненавистных либеральных мер и узаконений прошлого царствования». Реакция перешла в наступление.

Сын генерал-адмирала, великий князь Константин Константинович, позже рассказывал сыну начальника Морского училища Николаю Алексеевичу Епанчину о том, что «подозрения против его отца зашли так далеко, что после убийства императора Александра II 1 марта 1881 года тогдашний петербургский градоначальник Н.М. Баранов – бывший моряк, личный враг его отца, приказал под видом канализационных работ провести вокруг Мраморного дворца глубокую канаву. Это было сделано потому, что будто бы из Мраморного дворца в Зимний был проведен провод для производства взрыва. Говорили еще, что Константин Николаевич наживался за счет сметы Морского ведомства; рассказывали, что когда однажды Константин Николаевич был в гостях у цесаревича Александра Александровича и цесаревны Марии Федоровны, маленький великий князь Николай Александрович, будущий император Николай II, сидя на коленях у деда, просил показать ему флот. Константин Николаевич ответил внуку, что весной он возьмет его в Кронштадт и там ему покажет флот, а теперь, зимою, это невозможно. На это внук настойчиво просил показать флот тотчас же, и на слова деда, что это теперь невозможно, внук сказал: „Отчего невозможно, папа говорит, что у тебя флот в кармане“…»

При воцарении на российском троне императора Александра III великий князь Константин Николаевич был сразу же отстранен от всех государственных постов. Генерал-фельдмаршал, профессор Военной академии и военный реформатор Д.А. Милютин за несколько дней до этих печальных событий подробно записал разговор с великим князем: «Теперь же, сказал он мне, человек самого себя уважающий, не может здесь оставаться». 13 июля 1881 года последовал высочайший указ об увольнении великого князя от управления флотом и Морским ведомством, от должности председателя Государственного совета. Опальный генерал-адмирал удалился в поместье Ореанда в Крыму. Вместо него главой Морского ведомства назначили брата Александра III – великого князя Алексея Александровича, личность, по оценкам современников, весьма посредственную, но полностью разделявшего критику противников реформ в адрес своего дяди Константина Николаевича. Высочайшим постановлением нового императора великий князь Алексей Александрович с правами генерал-адмирала принял также нелегкие обязанности Главного начальника флота и Морского ведомства.

Все прекрасно понимали, что новый руководитель делами флота абсолютно не соответствует занимаемой должности, и откровенно высказывались по этому поводу в кругу авторитетных специалистов и заслуженных моряков.

По должности начальника Николаевской Морской академии и Морского училища контр-адмирал А.П. Епанчин незадолго до своей отставки на традиционной служебной аудиенции доложил новому генерал-адмиралу о состоянии дел в учебных заведениях и задачах по совершенствованию учебно-воспитательной работы с учащимися и слушателями. Привыкший к деловому и серьезному обсуждению его отчетных докладов в присутствии великого князя Константина Николаевича, адмирал Епанчин крайне удивился реакции новоиспеченного руководителя, его крайне несерьезному и непрофессиональному отношению к служебному докладу.

Сообщая генерал-адмиралу о положении дел в Николаевской Морской академии, Епанчин упомянул об успехах офицеров, проходивших курс в высшем военно-морском учебном заведении. Он продемонстрировал великому князю три списка: первый содержал фамилии офицеров, удовлетворительно осваивавших учебную программу Морской академии; во втором находились слушатели, о которых Конференция академии, согласно уставу, ходатайствовала перед великим князем об оказании им некоторого снисхождения; и, наконец, третий список офицеров состоял из слушателей, подлежавших, в соответствии с высочайше утвержденным уставом, отчислению из Морской академии.

Принимая деловой рапорт начальника военно-морских учебных заведений, великий князь Алексей Александрович слушал невнимательно и явно тяготился затянувшейся официальной беседой. Он несколько оживился при оглашении списка офицеров, предназначенных к отчислению из Морской академии. Он, как шеф этого высшего учебного заведения, утверждал это решение и подписывал его. Однако, прервав внезапно доклад Епанчина, великий князь с недоумением взглянул на контр-адмирала и спросил: «Что можно сделать, чтобы не отчислять их из академии?» Получив отрицательный ответ, генерал-адмирал весело улыбнулся и с присущим ему чувством юмора медленно произнес: «Алексей Павлович, ведь мы с вами не авгуры; будем говорить откровенно, неужели из-за того, что эти офицеры не имеют установленных баллов, их надо отчислять из академии? Вот я никаких этих девиаций, навигаций и прочего не знаю, а я генерал-адмирал!»

«Научно обоснованный» довод нового главы Морского ведомства в буквальном смысле потряс главу военно-морских учебных заведений. После подобных «веских» аргументов спорить было бесполезно. На этом аудиенция и завершилась. Улыбаясь на прощание Епанчину, генерал-адмирал заметил, что контр-адмирал явился на прием в полном соответствии с уставными правилами для аудиенции подобного уровня: в парадной форме и перчатках. Великий князь подошел к нему, дружески похлопал по плечу и изрек новую истину, дико прозвучавшую для старого кадрового военного моряка: «Оставьте это, Алексей Павлович, к чему эти китайские церемонии; вот я никогда не надеваю перчаток!»

Вскоре после этой «содержательной и деловой» беседы с новым генерал-адмиралом заслуженного педагога, награжденного всеми российскими орденами, до ордена Александра Невского включительно, контр-адмирала А.П. Епанчина уволили по состоянию здоровья с должности начальника Морского училища и Николаевской Морской академии.

Алексей Павлович умер в Санкт-Петербурге в 1913 году. Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры. Разрушенный в советское время некрополь семьи Епанчиных по настоянию внука адмирала Э.А. Фальц-Фейна восстановлен командованием Ленинградской военно-морской базы.