Читать онлайн «Цепные псы церкви. Инквизиция на службе Ватикана». Страница 53

«Уступка соблазну инакомыслия… (ведет за собой) нарушение верности Святому Духу».

Церковь никоим образом не претендовала на демократию.

«Стандарты поведения, уместные в гражданском обществе или являющиеся плодом демократии, не могут быть в чистом виде перенесены на Церковь».

Не может быть ничего подобного и применительно к тем личным взаимоотношениям с сакральным, которые могут быть у индивидуума.

«Апелляция к обязанности каждого человека следовать голосу своей совести не может служить законным основанием инакомыслия».

Текст документа завершается предупреждением:

«Свобода вероисповедания не может быть оправданием инакомыслия. Эта свобода не подразумевает свободы по отношению к истине, но означает свободное решение человека принимать истину в соответствии со своим нравственным долгом».

Другими словами, в той мере, в какой это упражнение в софистике и казуистике вообще поддается расшифровке, можно заключить, что человек свободен только поступать в согласии с учениями Церкви. Поступать иначе означает проявление не свободы, а заблуждения. Свобода состоит исключительно в принятии «истины», а «истина» является исключительной монополией папства, которую оно трактует так, как ему вздумается. В 1992 году, к примеру, со своего поста в Чикаго был снят американский доминиканец отец Мэтью Фокс – за то, что организовал в Калифорнии институт, посвященный творческому и духовному развитию, среди преподавателей которого была самозваная «ведьма». В 1993 году трое немецких епископов были принуждены Конгрегацией отречься от своего утверждения о том, что католики, повторно сочетавшиеся браком без одобрения Церкви, по-прежнему могут принимать причастие. В 1995 году епископ Жак Гайо из Эврё лишился своего поста за то, что поддержал священника, который женился, одобрял использование презервативов в качестве средства защиты от СПИДа и всего лишь пользовался возможностью благословлять гомосексуальные «браки». Когда он отказался сложить с себя обязанности, Ватикан силой сместил его с должности. Свыше 20 тысяч человек присутствовали на его прощальной мессе.

В том же году в августинский монастырь в Бельгии на года так называемых «занятий» была сослана бразильская монахиня Ивона Хебара – дабы могли быть «исправлены» ее «теологические неточности». На это время ей было запрещено писать или выступать с какими-либо публичными речами. В том же самом 1995 году была уволена из своего института теологии в Индиане американская монахиня Кармела Макинрой – за то, что поставила свою подпись под заявлением, одобрявшим посвящение в сан женщин. В январе 1997 года был отлучен от Церкви шриланкиец отец Тисса Баласурия – выпускник Григорианского университета в Риме, основатель и директор Центра за общество и религию в Шри-Ланке и член-основатель Экуменической ассоциации теологов «третьего мира» – за эссе, опубликованное семью годами раньше, о Деве Марии и правах женщин в Церкви. Отец Баласурия осмелился высказать предположение, что женщины могли бы пользоваться теми же правами и занимать те же должности в Церкви, что и мужчины. Таковы некоторые примеры деятельности Конгрегации доктрины веры за последние двадцать лет. Они говорят сами за себя. Как выразился Ганс Кюнг:

«Кардинал Ратцингер боится. И, точно так же как и великий инквизитор Достоевского, он ничего не боится так, как свободы».

Кардинал Йозеф Ратцингер – великий инквизитор наших дней, ныне действующий префект Конгрегации доктрины веры [63]. Он родился в Баварии в 1927 году, в 1954 году был посвящен в священнический сан. Служил во Фрейзинге, в Мюнхенской епархии, затем написал диссертацию о святом Августине, после чего читал лекции по теологии в нескольких университетах Германии – в Бонне, Мюнстере, Тюбингене и Регенсбурге. Присутствовал на II Ватиканском соборе и опубликовал целый ряд книг. В 1977 году папой Павлом VI был назначен кардиналом, затем архиепископом Мюнхена. В январе 1982 года папа Иоанн Павел II назначил его главой Конгрегации.

Кардинал Ратцингер является близким другом и доверенным лицом нынешнего папы [64]. По утверждениям, они встречаются для обсуждений каждую пятницу. В силу их отношений, равно как и в силу его должностного положения как префекта Конгрегации, кардинал является пресловутой «правой рукой» папы. Комментаторы неоднократно высказывали изумление и неодобрительные замечания по поводу реакционного характера современного папства, его страусовую склонность зарывать голову в песок и сознательно не замечать изменений, происходящих в окружающем мире. Эти характеристики обычно приписываются – и не без оснований – Иоанну Павлу II, однако их по крайней мере в такой же степени следует относить и на счет Ратцингера. Фактически он является «главным теологом» Ватикана и как таковой ответствен за многое, если не все, в политике Церкви.

Как можно было ожидать от высокопоставленного прелата и бывшего профессора теологии, Ратцингер очень умен, пусть и не наделен особо богатым воображением. Он не косноязычен, зачастую даже красноречив. Его аргументы умелы, основательны, ясны, последовательны и – в рамках очерчиваемого ими понятийного круга – по-своему убедительны, пусть им и свойственны элементы софистики. Казуистические доводы редко подаются с такой изощренной утонченностью. В отличие от великого инквизитора Достоевского, Ратцингер не производит впечатление разочарованного и пресыщенного циника. Напротив, нет никакой причины сомневаться в искренности его заявлений, нет никакой причины сомневаться в том, что он глубоко и страстно верит в то, что говорит и делает. В действительности временами может даже показаться, что искренность и страстность его убеждений граничат с фанатизмом. Трудно не задаться вопросом: фанатизм в великом инквизиторе – это лучше или хуже, чем макиавеллистический цинизм? И то и другое одинаковым образом могут приводить к высокомерной безжалостности и бесчеловечной одержимости летящего снаряда. Ратцингера глубоко и искренне заботят и волнуют настоящее и будущее Церкви. Он жаждет отвратить от Церкви целый ряд кризисов – веры, доктрины, нравственности, – которые, как он видит, ей угрожают. Он убежден, что Церковь должна быть избавлена от такого позора. Существуя в своей собственной недосягаемой и разреженной атмосфере, Церковь должна быть застрахована и чиста от пятна и заблуждений «простых» человеческих институтов. Для Ратцингера Церковь вполне буквально представляет собой «мистическое тело Христа». Он отметает всякое предположение о том, что она все-таки была создана человеком. Напротив, фундаментальные институты Церкви «завещаны самим Богом, а посему они незыблемы. За человеческим фасадом покоится тайна сверхчеловеческой реальности, на которую не имеют никакого права посягать реформаторы, социологи, общественные деятели». Столь велика вера Ратцингера в Церковь, что он, кажется, готов, когда необходимо, поставить ее выше Писания:

«Группа людей не может просто так собраться вместе, прочитать Новый Завет и сказать: «Теперь мы Церковь, поскольку Господь присутствует там, где двое или трое собрались во имя его».

Одной только веры для Ратцингера недостаточно. Кроме нее должна быть организация, структура, иерархия:

«Церковь подлинно присутствует во всех законно организованных местных группах верующих, которые, в той мере, в какой они едины со своими пасторами, называются церквями».

Само собой разумеется, конечно, что «законно организованные» в данном контексте означает созданные и направляемые Римом. Для верующих быть «едиными со своими пасторами» означает принятие причастия от священнослужителя авторизованной и правильной линии апостолической преемственности – священника, который был рукоположен епископом, пребывающим в согласии с апостолической линией наследования, идущей, согласно доктрине, от святого Петра. Святые Дары Церкви обладают легитимностью для Ратцингера в силу того, что передаются из рук в руки сквозь историю. Если эта цепочка прервана, то евхаристия более недействительна. То, что эта линия наследования в действительности часто прерывалась – а нередко также ломалась и искажалась, – для Ратцингера несущественно.

«Церковь – это не то, что можно создать, а только то, что можно получить оттуда, где она уже есть и где она подлинно есть – от священной общины тела (Христова), которая проходит сквозь историю».