Читать онлайн «Российская история в афоризмах». Страница 47

Зловредная деятельность «врагов народа» стала удобным и обычным объяснением любых трудностей социалистического строительства. Сталин обосновывал необходимость политических репрессий обострением классовой борьбы в стране, и эта борьба связывалась со стремлением внешних и внутренних противников Советской власти остановить успешное социалистическое строительство. После убийства С. М. Кирова (1 декабря 1934 года) из Ленинграда и Ленинградской области за 1935 год было выселено около 40 тыс. человек, свыше 23 тыс. приговорены к различным наказаниям.

В 1936–1938 годах репрессии достигли своего пика и по имени наркома внутренних дел Н. И. Ежова, ревностно выполнявшего указания Сталина, получили название «ежовщины». Большие потери понесла РККА, в которой из 250 тыс. офицеров подверглись казням, арестам и ссылкам около 50 тыс. человек. Приговоры выносили не только судебные, но и внесудебные органы (особые совещания, «тройки», «двойки»). За 1930–1953 годы через сталинскую репрессивную машину прошло около 4 млн человек, из которых около миллиона были уничтожены, в основном во время «ежовщины». К настоящему времени свыше 2 млн из пострадавших в годы сталинских репрессий полностью реабилитированы.

«Сталинский террор трудно понять вне той культуры насилия, которая порождала преступников. Практики, претворявшие в жизнь бесчеловечные идеи большевизма, были убеждены, что все страдания, которые они причиняли людям, были необходимым хирургическим вмешательством. Утопические проекты большевиков были бы немыслимы без того импульса, который был задан европейским марксизмом. Однако насилие, посредством которого большевистская программа реализовалась на практике, рождалось не из текстов классиков марксизма. Оно было взращено в головах самих сталинских руководителей, способных представлять всякую власть только как власть насильственную. Большевики были приверженцами насилия», – характеризует сущность террора современный немецкий исследователь[119].

Народный комиссариат внутренних дел представлял собой мощную систему, которая превратилась в основное орудие личной власти Сталина. К 1940 году в стране были лишены свободы до 4 млн человек, в том числе 2,5 млн были заключенными лагерей. «Население» Главного управления лагерей (ГУЛАГ) во второй пятилетке осваивало 6-10 % всех капиталовложений в народное хозяйство. До 500 тыс. находились в тюрьмах. Около миллиона человек приходилось на специальные поселки бывших кулаков и бюро исправительных работ.

«Террор – это не единичный акт, не изолированное, случайное, хотя и повторяемое, проявление правительственного бешенства. Террор – это система либо проявленного, либо готового проявиться насилия сверху. Террор – это узаконенный план массового устрашения, принуждения, истребления со стороны власти. Террор – это точное, продуманное и до конца взвешенное расписание кар, возмездий и угроз, которыми правительство запугивает, заманивает, заставляет выполнять его безапелляционную волю. Террор – это тяжкий покров, наброшенный сверху на все население страны, покров, сотканный из подозрительности, настороженности, мстительности, озлобленности власти…

Конечно, при такой системе управления и речи нет об управлении большинства. При терроре власть в руках меньшинства, заведомого меньшинства, чувствующего свое одиночество и боящегося своего одиночества. Террор потому и существует, что находящееся у власти и в одиночестве меньшинство зачисляет в стан своих врагов все большее и большее число людей, групп, слоев. Во всякой революции и создается этот зловещий, страшный образ – "врага революции", на который справедливо и несправедливо валят все ошибки и все страдания ее»[120], – писал в эмиграции И. З. Штейнберг, адвокат, левый эсер, нарком юстиции в советском правительстве (СНК РСФСР) с декабря 1917 по март 1918 года.

«Несмотря на декларируемый историографический плюрализм, тематика "большого террора" остается очерчена рамками идеологических табу. Ряд реконструированных казуальных моделей тридцать седьмого года попросту игнорируется академической наукой. Нет уверенности, что при очередной идеологической инверсии не произойдет смены приоритетного концепта. Необходима широкая полемика о сущности сталинизма, а не проводимые до сих пор пропагандистские кампании», – сокрушается автор одной из последних по времени публикаций[121]. Странно, но при обращении В. Э. Багдасарян к «статистике террора» публикации, проведенные архивами, включая Архив президента Российской Федерации, почему-то оказались неиспользованными. При таком подходе трудно продвинуться вперед. Тем более что при очередных выборах все равно найдутся ретивые пропагандисты, которые будут поминать «100 миллионов жертв сталинизма-большевизма».

В годы гражданской войны западным странам не удалось уничтожить Советскую Россию. Не удалось добиться и международной изоляции советского государства в мирных условиях. Первый мирный договор Советская Россия подписала в феврале 1920 года с Эстонией, а в марте 1921 года было подписано торговое соглашение с Англией.

Слова заголовка принадлежат Ленину и вполне соответствуют требованиям, предъявляемым к афоризму. В такой образной форме Ленин определял главную задачу внешней политики советского государства. Октябрьская революция и приход к власти большевиков стали во многом возможными лишь потому, что в 1917 году ведущие страны мира сцепились в жестокой борьбе. Им было не до России. Версальско-Вашингтонская система послевоенных договоров была выгодна группе победителей: Англии, Франции, США. Недавно мощная Германия была унижена. Италия и Япония чувствовали себя обделенными. Поднималось антиколониальное, национально-освободительное движение. Ленин же был мастером политической борьбы не только внутри страны, но и на международной арене. Подписание Брестского мира и затем его аннулирование через восемь месяцев были только началом советской дипломатии.

В апреле 1922 года состоялась международная конференция в Генуе (Италия), на которой РСФСР представляла интересы всех советских республик. Советская сторона выразила готовность приступить к уплате долгов западным кредиторам, но потребовала восстановить нанесенный стране ущерб. Соглашение не состоялось, но РСФСР заключила договор с проигравшей войну Германией в местечке Рапалло недалеко от Генуи. Договор предусматривал взаимный отказ от претензий по долгам и утраченному имуществу, а также налаживание равноправных политических и экономических отношений. Был создан важный прецедент. Советская сторона умело использовала противоречия между странами-победительницами и Германией, которой был навязан унизительный Версальский договор в 1919 году.

Каждая страна в Европе и мире в 1920-1930-х годах преследовала эгоистические цели, что создало благоприятную обстановку для возрождения германского милитаризма. А. Гитлер также использовал противоречия между недавними победителями Германии. Его действия носили авантюрный характер. В 1933 году Германия вышла из Лиги наций. В 1936 году немецкие войска заняли демилитаризованную Рейнскую зону, что нарушало Версальский договор. Гарантами Версальского договора были Англия и Франция. Именно они должны были «поставить на место» Германию, но их больше привлекали антикоммунистические, антисоветские заявления А. Гитлера и надежда направить, «канализировать» немецкий шовинизм, агрессивность «на Восток». «Все это время союзники располагали реальной возможностью и правом помешать всякому зримому или осязаемому перевооружению Германии. И Германия должна была бы подчиниться решительному и единодушному требованию Англии, Франции и Италии и сообразовать свои действия с предписаниями мирных договоров. Обозревая вновь историю этих восьми лет, с 1930 по 1938 год, мы видим, как много времени было в нашем распоряжении. По крайней мере, до 1934 года перевооружение Германии можно было предотвратить, не жертвуя ни одной человеческой жизнью», – писал впоследствии последовательный противник А. Гитлера У. Черчилль[122].

В 1936–1939 годах Германия и Италия помогли одержать победу фашистам в Испании, а западные страны провозгласили нейтралитет, бывший на руку фашистам. В марте 1938 года Гитлер объявил о «воссоединении» (аншлюсе) Австрии с Германией. Захват Австрии Англия, Франция и США официально признали и молча закрыли свои посольства.

29 сентября 1938 года рейхсканцлер Германии Гитлер, английский премьер-министр Чемберлен, французский президент Даладье и председатель правительства Италии Муссолини в Мюнхене (Германия) подписали договор о передаче Германии части Чехословакии. Эта индустриально развитая страна, занимавшая важное место в Европе, лишалась 20 % территории, на которой проживало около четверти населения, находились мощные оборонительные сооружения и половина тяжелой промышленности. За счет Чехословакии были удовлетворены территориальные притязания Польши и Венгрии. Договор 1935 года не был реализован из-за капитуляции правительства Чехословакии и сговора с Германией правительства Франции.