Читать онлайн «Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.)». Страница 110

Британская дипломатия, обеспокоенная активностью США, решила укрепить англо-французские отношения. Нота Чемберлена от 19 мая 1928 г., указывая на «отсутствие существенных противоречий» между обоими проектами, солидаризировалась с французским проектом. Однако британское правительство сохраняло за собой право особого истолкования обязательств пакта в отношении таких стран, где у Великобритании имеются «особые интересы».

Таким образом, Америка оказалась перед объединённым фронтом англо-французской дипломатии. Во избежание провала своего предложения американское правительство решило пойти на уступки. Проект был изменён в соответствии с важнейшими требованиями Франции и Англии, сводившимися к тому, что разрешались войны в интересах обороны государств.

23 июня 1928 г. правительство США разослало текст договора об отказе от войны всем участникам Локарнских соглашений и британским доминионам. Вскоре он был принят всеми государствами, приглашёнными стать участниками пакта: Германией (12 июля), Францией (14 июля), Италией (15 июля), Польшей (17 июля), Бельгией (18 июля), Великобританией (18 июля), Японией (20 июля), Чехословакией (20 июля).

Церемония подписания пакта Келлога была проведена 27 августа 1928 г. в Париже с участием представителей Англии, Бельгии, Германии, Италии, Польши, Франции, Чехословакии и Японии. В первой статье пакта договаривающиеся стороны заявляли, что они «исключают обращение к войне для Урегулирования международных споров и отказываются от таковой в своих взаимных отношениях». Вторая статья гласила, что при урегулировании или разрешении всех могущих возникнуть между сторонами споров или конфликтов должны всегда применяться только мирные средства. Наконец, третья статья устанавливала, что пакт открыт для присоединения всех других государств: сообщения о таком присоединении будут приниматься правительством США.

26 сентября 1928 г. Лига наций приняла Генеральный акт по арбитражу для мирного урегулирования конфликтов. Этот договор предусматривал судебную и арбитражную процедуру рассмотрения и урегулирования конфликтов между участниками пакта Келлога.

Отношение СССР к пакту Келлога. 5 августа 1928 г. состоялась беседа народного комиссара иностранных дел СССР с представителями печати о позиции советского правительства по отношению к пакту Келлога. В беседе было отмечено, что устранение СССР от переговоров о пакте вскрывает истинный смысл этого международного предприятия. «В намерения инициаторов этого пакта, — заявил народный комиссар, — очевидно, входило и входит стремление сделать из него орудие изоляции и борьбы против СССР. Переговоры по заключению так называемого пакта Келлога, очевидно, являются составной частью политики окружения СССР, стоящей в данный момент в центре международных отношений».

Народный комиссар подчеркнул, что значение пакта обесценено оговорками, внесёнными Францией и Англией, а также тем обстоятельством, что он не подкреплён обязательствами разоружения. Анализ дипломатической деятельности держав, связанной с пактом, приводил Наркоминдел к заключению, что «остриё всей этой дипломатической акции руководящих западных держав направлено против Союза ССР».

Выступление советского правительства, разоблачающее истинные цели империалистических кругов США и Франции, вызвало широкий отклик в иностранной печати, в парламентах и общественных кругах. Правительства США, Англии и Франции вынуждены были заявить, что СССР будет также приглашён подписать пакт Келлога.

По получении такого приглашения Наркоминдел в ноте от 31 августа 1928 г. выразил сожаление, что «инициаторы Парижского пакта не сочли нужным привлечь советское правительство к участию в переговорах, предшествовавших этому пакту», что в пакте отсутствуют какие-либо обязательства в области разоружений, а равным образом, что подписать пакт не были приглашены такие державы, как Китай, Турция и Афганистан. Советская нота отмечала неопределённость и неясность формулировки «воспрещения войны», допускающей различное толкование. По мнению советского правительства, должны быть воспрещены всякие международные войны, в частности войны с целью подавления освободительных народных движений. Должны быть запрещены не только войны, но и такие действия, как интервенция, блокада, военная оккупация чужой территории, чужих портов и т. д., а также применение таких средств, как разрыв дипломатических отношений, поскольку всё это способствует созданию атмосферы, благоприятствующей возникновению войн.

Однако, невзирая на все недостатки пакта Келлога, советское правительство 6 сентября 1928 г. официально заявило о своём согласии подписать его. В ноте указывалось, что этот пакт «объективно налагает известные обязательства на державы перед общественным мнением и даёт советскому правительству новую возможность поставить перед всеми участниками пакта важнейший для дела мира вопрос — вопрос о разоружении, разрешение которого является единственной гарантией предотвращения войны».

Московский протокол (9 февраля 1929 г.). Пакт Келлога мог вступить в силу лишь после ратификации его всеми без исключения государствами, подписавшими пакт в Париже. Желая ускорить введение пакта в действие, советское правительство решило обратиться к своим соседям, в первую очередь к Польше и к прибалтийским государствам, считать пакт Келлога обязательным и вступившим в силу даже в том случае, если другие государства его не ратифицируют или замедлят с такой ратификацией.

Нотой от 29 декабря 1928 г. советское правительство предложило Польше и Литве подписать протокол о досрочном введении в действие пакта Келлога.

Одновременно советское правительство предложило подписать этот протокол Латвии и Эстонии, как только они оформят своё присоединение к пакту Келлога. Наконец, с таким же предложением Наркоминдел обратился и к правительству Финляндии.

Но подписание протокола соседями СССР потребовало больших усилий советской дипломатии.

Литовский министр иностранных дел Вольдемарос явно задерживал ответ на предложение советского правительства. В ноте от 10 января 1929 г. он сообщил, что в принципе литовское правительство принимает советское предложение, но должно ещё обдумать и обсудить его. Польское правительство также не давало согласия на немедленное осуществление Парижского договора.

Отношение Латвии, Эстонии и Финляндии к советской мирной инициативе также не было благожелательным. Дипломатия этих государств не торопилась принимать советское предложение. Латвия сообщила о своей готовности присоединиться к протоколу, когда его подпишет Польша. Эстония давала туманные и противоречивые ответы. В то же время между Эстонией, Латвией и Польшей велись оживлённые переговоры о согласовании их позиций.

Финляндское правительство ответило, что оно ещё не оформило своего отношения к пакту Келлога. Только 22 марта 1929 г. финляндский сейм ратифицировал пакт. Однако и после этого правительство Финляндии отказалось присоединиться к Московскому протоколу.

Весной 1929 г. наметилось сближение между прибалтийскими лимитрофами, Финляндией и Швецией. В печати стала обсуждаться идея северобалтийского блока. Так, 20 июня 1929 г. в газете «Chicago Tribune» появилось интервью с так называемым «эстонским Вашингтоном» — юрким генералом Лайдонером, который доказывал необходимость «сближения народов Балтийского моря».

«Всем балтийским государствам важно, — заявил Лайдонер в другом интервью, помещённом в шведской газете «Дагенс Нюхетер» от 2 июня 1929 г., — чтобы Балтийское море оставалось свободным. Это жизненное условие для Эстонии, Латвии, Финляндии и Польши, а также для Швеции и Дании. Здесь у нас у всех одинаковые политические интересы, которые требуют сотрудничества с великими державами, имеющими такие же интересы и пути».

Созданию северобалтийского блока в 1929 г. мешали, однако, те же внутренние противоречия между балтийскими государствами, которые привели к неудаче «прибалтийского Локарно» в 1925–1926 гг.

Организации этого блока не сочувствовала и такая северная держава, как Норвегия, ни экономически, ни политически в нем не заинтересованная. Со времени заключения в 1921 г. торгового договора с Советской Россией Норвегия вела лойяльную политику в отношении СССР и не имела желания включаться в политическую комбинацию, использовать которую стремились авантюристические реакционные элементы прибалтийских стран и их покровители в странах Европы.

Учитывая, что антисоветские интриги и провокации зависят во многом от неурегулированности взаимоотношений СССР и Румынии, захватившей Бессарабию, советская дипломатия предложила и румынскому правительству подписать протокол о досрочном введении в действие пакта Келлога. Несмотря на противодействие враждебных СССР сил, румынское правительство сочло необходимым принять советское предложение.