Читать онлайн «Народы и личности в истории. Том 3». Страница 96

Кто хорошо работает, тот не нуждается в титулах. «Работа, исключительно одна работа, является нашей учительницей и руководительницей», – писал Г. Форд. Задача руководителя – найти перспективные идеи, воплотить их в жизнь. Следует помнить, что одни созданы для творчества (к сожалению, таких немного), другие – для довольно рутинных операций. То, что вполне подходит одному, для другого является каторгой и проклятьем. Но верные идеи и хорошая работа – еще далеко не все. Во всяком деле главное – человек. Главная цель капитала и государства – улучшение жизни человека и общества. Г. Форд уверенно стоял на социал-демократических позициях. В его книге постоянно встречаются замечания о сокращении рабочего времени, социальной собственности, содержании труда, здоровье и образовании трудящихся. Перед нашим взором предстает идеология «цивилизации солидарности». Плоды труда должны при всех условиях доставаться людям, исходя из принципов справедливости. Самым главным было то, что свои идеи он подкреплял делом. По истечении года Г. Форд распределял между рабочими проценты от чистой прибыли (в 1900 г. им было распределено так 80 000 долларов). На предприятиях Г. Форда делалось все, чтобы молодые американцы научились уважать и ценить свою работу. За хороший труд хорошо платили. В то же время «научно продуманная промышленность не должна быть Молохом, пожирающим всех, кто к ней приближается», – писал Форд. Он создал больницу для рабочих и служащих стоимостью в 9 млн. долларов. Именно так им и другими предпринимателями воплощалась в жизнь «американская мечта».[359]

Форд считал, что современная промышленность требует «такой степени знаний и искусства, которые не даются ни кратковременным, ни длительным посещением школы». Нужно специальное образование, позволяющее удовлетворять, как он говорил, «творческий инстинкт нормального юноши». В 1916 г. он учредил Промышленную Школу, где учились мальчики 12–18 лет с годовой стипендией в 400–600 долларов (неделя в школе, две в мастерской). «Мы содержим первоклассный учебный персонал, а учебником служит фабрика Форда. Она дает более широкую возможность для практических занятий, чем большинство университетов», – заявлял он с гордостью. При школе открыта мастерская с первоклассным оборудованием, а наиболее успешные классы исполняли тонкую микрометрическую работу. Ребята сами чинили машины, учились обращению с ними и тем самым закладывали фундамент успешной карьеры. Школа сумела даже сама себя окупить, без какой-либо благотворительной помощи. «Промышленная школа отнюдь не должна быть смесью высшей технической школы и школы вообще, но скорее средством научить молодежь продуктивности», – считал ее создатель.

Какое резюме возникает после знакомства с цивилизацией США? В этой системе решающую роль играет богатство, добытое порой самыми беззастенчивыми и преступными путями. Поэтому в данном случае следует говорить не столько о «невидимой руке» А. Смита, сколь о более чем реальной, видимой и жестокой руке монополистов. В американском бизнесе в последней четверти XIX в. доминировали три человека, каждый из которых имел свою сферу деятельности. Сталь принадлежала Карнеги, нефть – Рокфеллеру, Уолл-стрит, то есть банки – Дж. П. Моргану. В истории возвышения этих семейств имеется и немало откровенно грязных страниц.

Символом времени стали и герои романов Т. Драйзера (1871–1945). По словам Синклера Льюиса, впервые со времен Твена и Уитмена, Драйзер внес в пуританский обиход струю свежего воздуха. Перед тем как стать писателем, он работал чернорабочим в Чикаго, «городе-короле» в лохмотьях и заплатах, сверкавшем кичливой роскошью среди грязи. В те годы на Средний Запад переместились многие мастера литературы и культуры (Драйзер, Мастерс, Андерсон, Линдсей, Сэндберг). Янки часто говорят: «Не узнав Чикаго, не узнаешь Америки». Здесь и воцаряются такие гении капитала, как герой его романов Каупервуд. Этот «бунтующий Люцифер» не лишен обаяния и, бесспорно, огромной энергии. Хотя превыше всего он ценит деньги, у него все же есть некоторый вкус. Собранная им коллекция прекрасных картин, статуй, изделий из нефрита, фарфора, старинных ковров, молитвенников порой вызывала у него чувство, близкое к религиозному.[360]

Это подлинный Робин Гуд капиталистических джунглей! В трилогии Т. Драйзера о капитале («Финансист», «Титан», «Стоик») эта колоритная фигура предстала «во всей красе»… Фрэнк Каупервуд подобен «монументу, воздвигнутому на вершине скалы». Этот человек пытается покорить Чикаго. Совершая гигантские усилия, он идет на подкуп чиновников и даже на явные подлости, чтобы получить концессию на строительство железных дорог. Он, как и его российские собратья из ведомства приватизации, создал массу дутых компаний типа «Общества по продаже недвижимости», «Объединения крупных домовладельцев», «Союза банкиров» и «Лиги коммерсантов». Та приватизация обернулась наглым надувательством народа. Поборники прав народа (а такие есть и в Америке) показали, какие баснословные барыши имели заправилы подлых махинаций. Вот как описывала смысл «честного договора» одна независимая газета: «Миллионы – каждому из воротил объединения, ни одного цента – Чикаго». Люди эти не были кристально чистыми херувимами. Гулд и Хантингтон использовали железные дороги и для личного обогащения. Структуры компании «Стандарт ойл» были коррумпированы сверху донизу, а е методы были бандитскими (не случайно в 1909 г. Верховный суд США приказал расформировать компанию Рокфеллера). Морган в молодые годы набил руку на спекуляции золотом (с сынком банкира Э. Кетчума он скупил золота на 4 млн. долл.). Отправив половину в Англию, он обогатился на рынке в результате спекулятивного ажиотажа. Затем, выкручивая руки американскому правительству, он стал фактически как бы филиалом центрального банка США (в 1893 г. в стране еще не было ЦБ).[361]

История бизнеса пестрит подлогами, обманами, подкупами, шантажом, чудовищной эксплуатацией, убийствами. Так, рокфеллеровская «Стандарт Ойл» обманула и разорила огромное число независимых производителей. Джон Д. Рокфеллер считал, что сам Господь передал ему в руки нефтяной бизнес, и общественность не имеет тут права голоса. В отношении же конкурентов он вел себя как откровенный убийца (почище Джека Потрошителя), говоря: «Я преследовал моих врагов и догнал их: к тому же я не отвернулся, пока их не истребили». Ни о какой морали и нравственности в мире капиталистов тогда и речи быть не могло. Один из историков семьи писал: «По обочинам дороги, где прошел Рокфеллер, разбросаны разоренные люди и покинутые заводы: он получил неоспариваемый контроль над огромными источниками богатства» (А. Невинс). В то же время надо признать, что в Америке сформировался мощный рынок финансов, который был неотделим от промышленного роста. Во многом именно финансисты, контролируемые властью, и становились главными объединителями различных отраслей и даже движителями технического прогресса. Любовь, симпатия, дружба – все живет и умирает в рамках стратегии бизнеса. Широко известно высказывание Рокфеллера: «Дружба, основанная на бизнесе, лучше, чем бизнес, основанный на дружбе».

Ашер Дюран. Родственные души на природе. 1844

Последняя треть XIX в. продемонстрировала, наряду с бурным ростом богатств и развитием производительных сил страны, далеко не лучшие качества капитализма. Забирая в свои руки земельные, лесные, рудные богатства, те и не думали принимать в расчет судьбы жителей. Рокфеллер верил, что существование большой компании – «это просто выживание наиболее приспособленного». Дж. Хилл, ратуя за монополию железнодорожных магнатов, вещал: «Богатства железнодорожных компаний определяются законами выживания самых приспособленных». Властвующую элиту США откровенно зовут «клубом миллионеров». Она воспитана на мальтусовской традиции «борьбы за существование» и «выживания сильнейшего». Народу тут навязали систему, в которой на одной стороне оказываются богачи, промышленники, банкиры, президенты, парламентарии, сенаторы, на другой – бесправные и угнетаемые массы. При этом богачам и властителям нет нужды быть особо просвещенными и образованными. Магнат Дж. Херст признавал, что отсутствие глубоких знаний не мешает людям его круга управлять страной: «Я не очень знаком с книгами, я не очень много читал, но я много ездил, видел людей и много чего еще. Накопив опыт, я пришел к выводу, что члены сената – это те, кто выжил, это самые приспособленные». В отношении же чиновников магнаты действовали в духе ироничных слов Р. Эмерсона: «Говорю тебе, глупый филантроп, что я пожалею доллар, десятицентовик, даже цент тем, кто со мною не связан и с кем не связан я».[362]

Конечно, были исключения. Среди практиков американского индустриализма колоритной фигурой был «патриарх Бродвея» П. Купер (владелец металлургических заводов, первым начавший строить паровозы в Америке). Нищета и убожество народа в США, похоже, угнетали его. Памятуя о том, что «справедливость – это истина в действии» (Ж. Жубер), Купер выделял на благотворительность огромные суммы. Его прозвали величайшим филантропом мира. Главной заслугой этого нетипичного капиталиста стало основание «Куперовского союза», цель которого – бесплатное обучение молодых прикладным искусствам и наукам. Он истратил на эту цель огромное состояние. Однако такого рода люди, осуждавшие разбойничью эксплуатацию со стороны собственного класса, составляли скорее исключение, чем правило «позолоченного века». Возможно, в душе они разделяли взгляды известного утописта XVII века Кампанеллы: «Техника – конкретное проявление морали». И Купер ринулся в борьбу «за дело народа», утверждая: «Я всегда был, есть и вечно буду с бедными тружениками и фермерами». Он обвинял конгресс США, где продажные политики принимают законы «для богатых». У монополистических корпораций, будь то банки или железные дороги, заверял он, нет сердца. Купер писал с глубоким знанием состояния вещей: «У нас в стране быстрыми темпами складывается денежная аристократия – наихудшая форма аристократии, которая может стать проклятием для благоденствия любой страны… Эта аристократия бездушна и лишена патриотизма. Спасем же страну от этого самого сильного и, я надеюсь, последнего ее врага». Он говорил о кабале двух тысяч банков, разбросанных по всей стране, этой тайной армии, преследующей свои корыстные цели… Их требования и аппетиты будут неуклонно расти, «пока из трудящихся масс американского народа не будут выжаты последние соки».