Читать онлайн «Средневековый воин. Вооружение времен Карла Великого и Крестовых походов». Страница 49

Хотя гобелен из Байё показывает пояса для мечей с пряжками, большое число иллюстраций демонстрирует концы ремней связанными вместе, как, к примеру, на фигурах стражей гробницы на капители (около 1140–1150) в церковном приходе в Сен-Нектере, Пюи-де-Дом. Пояс этого типа сохранился в кафедральном соборе Бамберга. Один конец пояса имеет две параллельные продольные щели около конца, другой конец разрезан на две длинных узких полосы. Каждая из полос проходит сквозь соответствующую щель, после чего полосы связываются впереди. Довольно часто, предположительно для того, чтобы его не срезали, ремень для меча надевался под кольчугу. Рукоять меча показывалась через щель в бедренной части кольчуги, тогда как нижний конец ножен находился под кольчугой. Это можно видеть, к примеру, на гобелене из Байё, в Псалтири святого Свитуна (иллюстрирована до 1161) и Уинчестерской Библии (1160–1170).

Наступление христианства, по всей видимости, лишило меч некоторой доли магии, но дало ему свое собственное религиозное значение. По-прежнему клятвы давались на рукояти меча, их святость, возможно, была усилена символизмом крестовины, которая напоминала христианский крест. По всей видимости, иногда в навершии рукояти прятались реликвии, чтобы дать его обладателю божественную защиту, как у Жуайеза Карла Великого. Надписи на клинке, вероятно, служили той же цели. Хотя меч носили воины во всех видах войск, он считался особенно присущим коннице. Его клали на алтарь во время бдения перед посвящением в рыцари, клинок прикладывали к плечу рыцаря во время церемонии посвящения, меч свисал с гробницы, когда рыцарь умирал. В «Песне о Роланде» умирающий герой отчаянно пытается сломать клинок Дюрендаль о камень, чтобы не позволить какому-либо недостойному использовать этот меч после смерти его хозяина. Если какой-либо рыцарь бросал тень на рыцарский орден, его меч ломался перед ним слугой.

Меч был также символом правосудия. Его несли острым концом вверх, в ножнах, обернутым в пояс, во время церемоний при появлении короля или знатного сеньора. Ножны меча святого Мауриция из Вены покрыты золотыми пластинами, украшенными фигурами, которые держат меч именно таким способом. В ранние времена сидящих на троне королей особенно часто изображали с мечом в ножнах на коленях. В другие времена меч нес служащий двора, маршал или коннетабль, который в случае с королем или императором являлся одним из самых знатных дворян. Герб наследственного маршала императора Священной Римской империи представлял собой перекрещенные мечи, в то время как герб наследственного верховного коннетабля (констебля) Шотландии включал руку, сжимающую меч.

Гобелен из Байё показывает герцога Вильгельма и его сводного брата Одо с дубинками, которые могли являться символом командирского жезла. Легковооруженные английские войска имели дубинки с четырехугольными головками, одна из которых изображена летящей по воздуху. Вайс упоминает оружие, называвшееся gibet, которое тоже имело форму палицы. Палицы, показанные на иллюстрациях манускрипта XII века, имели головки разных форм, на которых часто имелись многочисленные длинные острые шипы (фото 24).

Вайс писал, что войска несли топоры и gisarmes. Последнее, по-видимому, представляло собой топор с очень большим серпообразным лезвием. Обух закреплялся на топорище. Такой топор изображен в единственной сохранившейся рукописи «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь» и именуется в ней как топор и giserne. Эта связь задней части обуха с топорищем — либо при помощи отверстия в топорище в этом месте, либо путем обертывания через выступ на обухе вокруг топорища — устраняет излишнее напряжение в топорище ниже обуха топора, когда наносится удар. Использовался еще один метод — обух топора изготавливался так, что вместо обычного отверстия была дополнительная труба, насаживавшаяся на топорище на несколько сантиметров ниже самого обуха. Такие топоры можно видеть на иллюстрациях конца XII века в «Бестиарии» в Бодлеианской библиотеке, Оксфорд, и в «Апокалипсисе Тринити-колледжа», Кембридж. Около 1190 года нормандцы описываются в Хрониках герцогов Нормандских как несущие Haches danesches, топоры викингов, как они стали называться в средние века [251]. Топоры с серповидными лезвиями норвежского происхождения встречаются, к примеру, в Библии святого Этьена Хардинга до 1109 года, в Пемброкских Евангелиях начала XII столетия и в «Апокалипсисе Тринити-колледжа». Упомянутое выше изображение в аббатстве Малверн показывает человека с небольшим, похожим на пику боевым молотом, и многие рукописи XIII века показывают маленькие, похожие на томагавки топоры с острым шипом на противоположной лезвию стороне обуха.

Множество крестьян и жителей небольших городов, отправившихся в Первый крестовый поход с Петром Амьенским, обычно не имели своего оружия, не было у них и средств его приобрести. По всей видимости, эти люди взяли с собой все, что только можно было использовать как оружие. Рукописи середины XII века, вроде рукописей из школы Матвея Парижского, показывают пехоту, вооруженную вилами, цепами, большими деревянными молотами для разбивания комьев на поле и лезвиями садовых ножей-секачей и кос, прикрепленных к длинным древкам. Без сомнения, охотники брали свои копья, а дровосеки и плотники — свои топоры. Эти простые виды вооружения были предками целых семейств оружия, использовавшегося пехотой более позднего времени. В XVI веке оружие с большим количеством украшений изготовлялось для гвардии только для церемоний.

Евангелия колледжа Пемброк начала XII века показывают прямое лезвие с параллельными сторонами — по всей видимости, имеющее одну наточенную сторону, — и с узким, похожим на палец наконечником. Лезвие установлено на древке примерно в 1 м длиной. Похожее оружие можно видеть в Каликстинском кодексе. Похоже, что именно об этом оружии говорится в случайных ссылках в английских и французских документах начиная с XII века как о fauchard — это слово считают произошедшим от французского faus, что значит коса. Испанская Библия из Амьена XII века показывает человека, вооруженного садовым ножом-секачом на длинном древке.

Те из северных крестоносцев, которые приплывали в Средиземное море, использовали обшитые досками внахлест корабли, способные двигаться в обе стороны. Эти корабли были потомками длинных судов викингов, но теперь суда обычно двигались ветром и только в отдельных случаях снабжались веслами. Корабль графа Гарольда на гобелене в Байё изображен выходящим из гавани на веслах. Этот (или другой английский корабль) приводят в движение гребцы, когда на корабле готовятся бросить якорь. Ряд отверстий в верхнем ряду обшивки многих судов с гобелена может представлять собой порты для весел, какие были и на корабле из Гокстада. И.Г.Г. Арчибальд недавно высказал предположение, что пробел посреди английских кораблей на уровне планшира, который можно видеть на гобелене, и отсутствие здесь портов для весел показывают на наличие палубы в этом месте, которая, возможно, использовалась как боевая платформа. Хотя в последующее время иллюстрации судов с веслами в северных странах редки, известно, к примеру, что английский король Генрих II держал галеру, которую называли esnessa (змея), в Саутгемптоне, предположительно, для пересечения Ла-Манша. Экипаж этой галеры состоял из 60 человек, в три раза больше, чем численность экипажа обычного торгового судна. Этот корабль, по всей видимости, приводился в движение веслами. Существует относящаяся к 1295 году ссылка на корабль из Лондона, у которого было 70 пар весел. Круглые порты для весел можно видеть на двух кораблях в «Жизни святого Томаса Кентерберийского» середины XIII века (сейчас находится в частной коллекции в Бельгии). В этом случае порты имеют точно такую же форму, как порты на корабле из Гокстада, с прорезями по сторонам, которые позволяли пройти через порты лопастям весел. Иллюстрированная Библия Холкхема начала XIV века, находящаяся ныне в Британском музее, показывает корабль, очень похожий по форме на длинные корабли викингов. У корабля на верхней части форштевня и ахтерштевня вырезана голова льва, имеется кормовой руль, и он все еще представляет собой длинные весла в круглых портах в верхнем поясе обшивки. Меньший по размерам корабль в манускрипте имеет уключины, изготовленные из двух колышков, выступающих вперед из блока, закрепленного на планшире.

Печати XIII века портов Уинчелси и Сандуич показывают корабли этого типа с практически одинаковыми носом и кормой, но без весел и с небольшой башенкой или рубкой, стоящей на арках, созданных внутри корпуса на каждом конце. Обе эти печати показывают то, что, по всей видимости, является концами палубных балок, проходящих через доски на сторонах корабля. Две группы из трех вант, удерживающих мачту спереди и сзади, показаны в «Диалогах святого Григория» XII века из Мосана (Брюссель, Королевская библиотека). Ванты прикреплены к верхнему поясу обшивки на внешней стороне. Выбленок (веревочные скрепы на вантах, служащие ступеньками) нет, они не встречаются до XIV века, как на печати из Сан-Себастьяна (Испания) в 1335 году. В «Диалогах» также можно видеть веревки, известные как шкоты, привязанные к нижним углам паруса и прикрепленные к горизонтальной поперечной распорке, установленной между двумя вертикальными столбами непосредственно спереди рулевого. Возможно, это какая-нибудь разновидность брашпиля. Также прикреплен к этой полосе фал, при помощи которого парус поднимается и опускается. У фала нет брасов, но парус этого явно небольшого судна может, возможно, управляться посредством одних лишь шкотов.