Читать онлайн «Португальская колониальная империя. 1415—1974.». Страница 32

Охотники за душами

Ни в одной европейской стране (включая Испанию) католическая церковь в XV—XIX вв. не имела таких широких прав и не срослась так тесно с государственным аппаратом, как в Португалии. Недаром португальский король с гордостью носил пышный официальный титул «правовернейшее католическое величество». Этот нерасторжимый союз креста и короны, использование церкви в политических целях и то огромное значение, которое португальская корона придавала опутыванию населения колоний тонкой, но прочной паутиной религиозной идеологии, составляли характерную особенность и одну из причин долговременности португальского колониализма.

Одной из наиболее ревностно охраняемых прерогатив португальской короны был королевский патронат («падроаду реал»). Он представлял собой комбинацию прав, привилегий и льгот, пожалованных папами португальской короне как патрону католических миссий и учреждений в Африке, Азии и Бразилии. Эти права и привилегии то и дело подтверждались папскими буллами, изданными с 1456 по 1514 г. Вплоть до конца XVI в. в границах действия патронажа от Бразилии до Японии ни один епископ не мог быть назначен и ни одна епархия не могла быть создана без разрешения португальской короны. Португальский королевский двор требовал, чтобы каждый миссионер, посылаемый в эти районы, имел на то его разрешение и прибывал туда не иначе как на португальском судне. Португальские правящие круги склонны были рассматривать своего короля как своего рода папского легата, а его церковному законодательству приписывали силу канонических декретов.

Направив в колонии большое число миссионеров, королевский двор поставил перед ними четкую и конкретную задачу — обратить в католичество как можно больше «туземцев». В отличие от ислама, который в Африке оказался способным к синкретизму (слиянию) с местными культами, католицизм обнаруживал крайнюю нетерпимость к другим религиям.

Уже в начале своей колониальной экспансии королевский двор использовал в целях колонизации новых земель не только вооруженную силу облаченных в доспехи конкистадоров, но и «духовную силу» облаченных в сутаны и рясы священников. По свидетельству Диогу де Коуту, короли Португалии, прилагая усилия к завоеванию Востока, всегда старались утвердить там две власти: духовную и светскую. Никогда ни одна из них не приводилась в движение без того, чтобы за ней не последовала другая.

Португальские короли Мануэл I Счастливый и Жуан III, будучи великими магистрами ордена Христа, уделяли значительное внимание миссионерской деятельности в колониях. С их легкой руки и при их финансовой поддержке в Африку, Азию и Бразилию устремились толпы иезуитов, францисканцев, августинцев и доминиканцев. Самыми шустрыми и самыми эффективными были иезуиты.

Как пишут И. Можейко, Л. Седов и В. Тюрин, «иезуиты поставили своей целью распространение католической религии во вновь открытых странах, дабы не пробрались туда конкуренты — лютеране, дабы искоренять заразу мусульманства и язычества, иезуит должен без малейших колебаний выполнять любые приказы ордена и папы. Чтобы там ни было, с какими бы опасностями ни столкнулся он в пути, иезуит должен идти вперед. “Цель оправдывает средства!” И иезуиты заработали себе широкую и зловещую славу, ибо в своей деятельности не останавливались ни перед какими средствами»{30}.

С 1543 по 1552 г. орденом Иисуса (иезуитами) на Востоке руководил знаменитый миссионер Франциск Шавьер.

Амбициозные проекты Ф. Шавьера требовали большого числа миссионеров. Их острая нехватка беспокоила Шавьера, и он постоянно просил Лиссабон прислать новых миссионеров.

Изучив хинди и малайский язык настолько, чтобы его хоть как-то могли понимать, Шавьер удалился из Гоа и отправился проповедовать Евангелие на «жемчужный берег» в Малабаре. Свою миссионерскую деятельность там Шавьер начал весьма оригинально. Он купил большую дудку, бегал с ней средь бела дня по улицам и трубил до тех пор, пока его не окружала со смехом и криками толпа детей и любопытных. Собрав таким образом слушателей, он вставал на камень и начинал проповедь, составленную из смеси туземных слов с латинскими, испанскими, итальянскими и французскими, причем весьма живо жестикулируя руками и ногами. В заключение он вынимал большой крест, набожно прикладывался к нему и приглашал слушателей последовать его примеру. Тем, кто делал это, он дарил красивые розовые венки, которые он привез с собой из Португалии.

Но это была лишь первая часть его системы обращения. Другая, более действенная, состояла в том, что с помощью португальских войск, которые он потребовал себе, он разрушал индуистские храмы, а на их месте воздвигал христианские часовни с крестами и образами, а возле них — бамбуковые домики для школ. Он знал по опыту, как сильно действуют на воображение восточных народов торжественные ритуалы и богослужение. Ему было известно также, что лучшее средство прочно утвердить христианство в «языческой» стране — склонить к новой мере молодежь. Поэтому он усердно занялся ее обучением и добился того, что многие молодые люди стали посещать его школы либо в надежде на подарки, либо из страха перед португальскими солдатами, разрушившими индуистские храмы. Число новообращенных увеличивалось буквально изо дня в день. В декабре 1543 г. Шавьер вернулся в Гоа, привезя с собой нескольких своих учеников-индийцев в качестве помощников в проповедовании Евангелия. В 1544 г. он добился от правителей Коулана и Траванкура разрешения вести там миссионерскую работу. В результате там в короткий срок тысячи индийцев были обращены в христианство. Прозелитов, видимо, соблазняло и то, что они становились также и португальскими подданными, то есть оказывались под покровительством правовернейшего короля.

В это время по просьбе Шавьера Лойола прислал ему на помощь еще 20 миссионеров, главным образом португальцев. Тогда обращение приняло более широкие масштабы, и в следующие шесть лет были основаны иезуитские миссии не только в Индии, но и на Цейлоне, Кохине, Негапатаме, Мелиапуре, Малакке и Тернате.

Однако главной школой для подготовки миссионерских кадров оставалась коллегия Св. Павла в Гоа. В нее с помощью солдат Шавьер пометил 120 мальчиков из знатных индийских семейств с целью сделать из них наставников их соотечественников в христианском учении. Вообще, как пишет Т. Гризингер, «сила португальских штыков и страх, внушаемый туземцам португальскими войсками, немало способствовали успехам Шавьера и его помощников, что бросает очень сильную тень на славу великого апостола язычников».

В 40-х гг. XVI в. португальцы ужесточили свою политику религиозной нетерпимости. Большинство индусов и мусульман были лишены права публичного отправления культа. Одновременно проводилось разрушение индуистских храмов по всей «португальской» Индии. По заслуживающим доверия сведениям, к 1567 г. было разрушено 280 индийских храмов.

Только в Диу коренное население пользовалось правом сохранять и реставрировать свои храмы, но не строить новых. Причиной этого исключения послужило то, что торговцы Диу оказали большую помощь иезуиту Афонсу Мендишу, патриарху Эфиопии, когда он был изгнан из Эфиопии и заключен в тюрьму турками. Против этой привилегии неоднократно возражали наиболее фанатичные клирики, но все же она не была отменена.

Охота за душами индийцев, или, иначе говоря, христианизация местного населения, проводилась далеко не мирными способами. В отношении строптивых и упертых, не желавших становиться христианами, благочестивые отцы иезуиты применяли жесткие репрессивные меры, в выдумывании которых они проявляли поразительную изобретательность. Этих непокорных упрямцев лишали всех гражданских и политических прав. Им запрещалось занимать официальные должности, они даже не имели права входить в состав деревенского совета.

Все нехристиане должны были носить особую одежду. Им запрещалось ездить на лошадях и пользоваться зонтиками. Архиепископ мог в любой момент изгнать с территории Гоа любого нехристианина.

В апреле 1545 г. Шавьер отплыл в Кочин, откуда перебрался в Негапатам, затем в Мелиапур и в сентябре того же года в Малакку. Всюду он учреждал иезуитские коллегии на деньги, вырученные от продажи имущества убитых или сожженных еретиков.

В 1549 г. он встретился в Малакке с одним японцем, который сумел возбудить его благочестивые мысли и воспламенить богатое воображение рассказами о Японии. Шавьер принимает решение отправиться туда, чтобы вызволить несчастных японцев из духовного плена ложных языческих религий и сделать их возлюбленными чадами Иисуса Христа. В апреле 1549 г. Шавьер с двумя иезуитами и тремя японцами отплыл из Гоа, взяв курс на Японию. После того как они осчастливили христианством и спасли там множество заблудших душ, 22 ноября 1551 г. Шавьер отплыл в Индию. Прибыв в середине февраля 1552 г. в Гоа, он стал требовать, чтобы вице-король послал в Пекин посольство, в составе которого он надеялся пробраться в Китай. Вице-король долго не соглашался, но в конце концов Шавьер его уломал. Посольство во главе с одним купцом, который был не прочь закупить китайские товары, отплыло из Гоа 14 апреля 1552 г. Пикантность ситуации заключалась в том, что в это время въезд иностранцам в Китай был строго запрещен. Однако для многоопытного и изобретательного Шавьера поистине не было такой крепости, которой бы он не мог взять! Он исхитрился в августе 1552 г. на маленькой джонке тайно пробраться на китайский остров Санчоан. Там он вступил в переговоры с одним китайским купцом, который согласился в обмен на порох помочь ему проникнуть в Поднебесную. Но человек предполагает, а Бог располагает. Шавьеру не суждено было покинуть остров Санчоан. Внезапно он заболел тропической лихорадкой и умер 3 декабря 1552 г. 46 лет от роду. Деятельность преемников Шавьера представляет не меньший интерес. В Азии он проложил путь христианству основанием на всех завоеванных португальцами территориях коллегий, резиденций и миссий. Его преемники значительно приумножили число этих заведений. Они не только строили новые церкви и коллегии. Речь шла о настоящих миссионерских базах, а образцом для них стала коллегия Св. Павла в Гоа. Иезуиты обосновались во всех городах Малабара, где португальцы построили крепости, причем они почти всегда обосновывались в домах, построенных раньше членами других орденов.