Читать онлайн «Великие химики. В 2-х т. Т. 2». Страница 53

Чрезвычайно расширились исследования группы пуринов. Фишер получил пурин при хлорировании мочевой кислоты оксихлоридом фосфора и восстановлении образовавшегося продукта йодистым водородом. Пурин был основным соединением этой группы, а ксантин, кофеин и гуанин — его производными[283]. Взаимные превращения и проведенные синтезы уже давали ясное представление о строении этой большой группы соединений, однако полный синтез все еще не был осуществлен, поэтому вопрос считался открытым. Исследования в этой области проводились в основном ассистентом Фишера Лоренцем Ахом.

Обширные исследования Фишера, его попытки выяснить структуру нескольких классов органических соединений, а также ввести рациональный способ их классификации были высоко оценены мировой химической общественностью[284]. Поэтому он был одним из первых, кого пригласили участвовать в Женевской конференции по разработке номенклатуры органических соединений.

В Женеву, куда из всех европейских стран прибыли самые выдающиеся ученые, известные своими заслугами в развитии органической химии, Фишер прибыл вместе с Агнес. Участников конференции разместили в одной гостинице, чтобы они имели возможность встречаться не только во время официальных заседаний, но и за ужинами, которые устраивались в огромном банкетном зале.

Каждый вечер вокруг длинного стола собирались ученые вместе со своими женами. Веселый смех, дружеские беседы и, конечно же, обсуждение вопросов, которые они не успели разрешить во время заседаний. Официальным руководителем конференции был назначен профессор Шарль Фридель из Парижа, но первостепенную роль во всех обсуждениях играл Адольф Баейр. Он давно занимался вопросами создания стройной и легко применимой системы названий химических соединений. Полезными оказались и предложения Фишера — его исследования углеводов и соединений группы пурина привели к полному выяснению их структуры, а следовательно, и к созданию четких правил их классификации.

Фишер возвращался с конференции полный самых лучших впечатлений. Она коренным образом отличалась от всех остальных: здесь не было обширных докладов, не было и парадного шума, обычного для международных конгрессов. Ученые собрались большой, единой семьей и провели несколько незабываемых недель на берегу Женевского озера. Результатом же конференции было создание Женевской номенклатуры, которая и сейчас лежит в основе номенклатуры органических соединений[285].

Слава Фишера, непревзойденного экспериментатора и крупного теоретика, работающего в области органической химии, привлекла внимание многих университетов. Последовали приглашения из Аахена, Цюриха, Гейдельберга, Берлина[286]. Фишеру не хотелось покидать Вюрцбург, но Агнес и ее отец настоятельно советовали ему принять приглашение из Берлина.

— Это лучшее профессорское место среди всех университетов Германии, — говорила Агнес. — Да и столичный Берлин не идет ни в какое сравнение с другими городами.

— Это не только честь, но и признание твоих способностей, — поддерживал ее отец, — признание того, что ты — выдающийся ученый Германии. Отказ от этого предложения будет воспринят как заявление, что ты боишься стать во главе нашей химической науки. Нет, нет, не отказывайся, Эмиль, обдумай лучше свои условия и поставь их перед министерством. Если они действительно ценят тебя, то примут их, и ты сможешь все организовать по своему желанию.

Старый Фишер тоже рекомендовал сыну принять приглашение, и Эмиль Фишер, тщательно обдумав, выдвинул министерству свои условия:

— Здание института, построенное Гофманом, не удовлетворяет современным требованиям широкой экспериментальной работы, поэтому необходимо построить и оборудовать новое здание. Немаловажно и расположение помещений — оно должно быть удобным для работы.

— Но мы встретим серьезные возражения в министерстве финансов! В Берлинском университете было сделано немало открытий в области химии и безо всяких нововведений. Требовать строительства нового здания! Боюсь, что у меня не окажется достаточно аргументов для защиты вашего предложения, — возражал советник министерства.

— Это мое непременное условие, в противном случае я остаюсь в Вюрцбурге.

Переговоры закончились обещанием представителей министерства построить для Химического института новое здание, и Фишер принял предложение. Его место в Вюрцбурге занял двоюродный брат Эмиля — Отто Фишер.

Пока Фишер занимался переездом, Агнес увезла детей к своим родителям в Амбах: их второй сын был еще совсем крошечным и нуждался в особом уходе.

В Берлине Фишер временно поселился в старом доме, ожидая, пока господин Гофман освободит служебное помещение. Это создало большие неудобства, так как зима 1893 года была необыкновенно суровой, а Фишер должен был ходить в институт по нескольку раз в день. За те полчаса, что он добирался до института, он промерзал до костей. Опасаясь, как бы он снова не заболел, Агнес нашла выход — по ее настоянию, садясь в экипаж, Эмиль заворачивался в огромный тулуп.

Институт на Георгенштрассе располагал двумя большими аудиториями. Лаборатории и подсобные помещения находились позади аудиторий и соединялись с жилым зданием на Доротенштрассе. Здесь же находились и две частные лаборатории.

Исследовательская работа Фишера возобновилась немедленно так как вместе с ним из Вюрцбурга перебрались Лоренц Ах, который продолжал изучение пуриновых соединений, и трое молодых химиков — Гениш, Копиш и англичанин Кроссли[287]; последним предстояло закончить свои докторские работы. Они изучали сахара — синтезировали алкогольглюкозиды, исследовали ферменты, вызывающие распад глюкозидов[288].

Научные успехи окрыляли Фишера, но все больше и больше удручали семейные невзгоды. Холодный берлинский климат неблагоприятно отразился на здоровье сыновей — мальчики часто белели, Фишер, на собственном опыте убедившийся в том, что медицина не всесильна, чрезвычайно беспокоился за детей. Но самое страшное испытание было впереди — вскоре после рождения третьего сына Агнес заболела — у нее началось воспаление среднего уха. Специалисты настаивали на немедленной операции, но Агнес не соглашалась. Болезнь прогрессировала и скоро перешла в менингит. Операцию сделали, но было уже поздно — Агнес умерла. Это случилось в 1895 году.

Но тяжелая потеря не сломила Фишера. Поручив заботу о сыновьях преданной экономке и опытным учителям, Фишер с головой ушел в работу. Его давно интересовала проблема белковых веществ, однако он все не решался начать — столь сложны и разнообразны белки, являющиеся основной материей живой клетки, столь трудно изучение их свойств! В сущности методика экспериментов с белками пока не была разработана. Поэтому Фишер все откладывал опыты. Но теперь, когда исследования Сахаров и пуринов доведены почти до конца, стоило подумать и о белках.

Исследование структуры Сахаров, синтез глюкозы, фруктозы и других моносахаридов были действительно самыми значительными открытиями в органической химии. В 1902 году Эмиль Фишер был удостоен самой высокой награды, присуждаемой за научные открытия, — Нобелевской премии по химии[289].

Опыт, приобретенный при изучении Сахаров, при разделении их оптических антиподов можно было использовать в исследованиях белков, хотя здесь дело обстояло намного сложнее.

— Изучение белков начнем одновременно с двух сторон, — излагал Фишер план будущей работы своим сотрудникам. — Мы исследуем состав различных белковых веществ. В настоящее время единственный путь к решению этой задачи — гидролиз. Полученную смесь аминокислот мы разделим, применив метод, который разработал один из моих сотрудников — Теодор Куртиус, — этерификацию кислот спиртами и разделение афиров фракционной дистилляцией. Так мы разложим эфиры на аминокислоты, а потом определим состав соответствующих им белковых веществ. С другой стороны, попытаемся синт0зировать вещества, которые хотя бы по составу были похожи на белки. Что вы на это скажете, господин Фурно?

Француз Эрнст Фурно[290] приехал к Фишеру на стажировку, он специализировался по органическому синтезу.

— С удовольствием займусь этой работой, — сказал Фурно.

— В моей лаборатории уже разработан ряд методов синтеза, которые мы и применим к аминокислотам. Вы уже знакомы с одним из этих методов — обработкой кислоты пятихлористым фосфором с превращением ее в хлорангидрид. Если на полученное соединение подействовать другой аминокислотой, может быть, удастся найти условия, при которых две молекулы аминокислот соединятся в одну, более крупную.

Работа в лаборатории началась с необыкновенным энтузиазмом. Гидролизу были подвергнуты казеин — белковое вещество молока, и фиброин — белковое вещество натурального шелка. Полученную смесь аминокислот подвергали этерификации и фракционной дистилляции. В то же время Фурно сумел получить хлорангидрид α-аминоуксусной кислоты, названной глицином за ее сладкий вкус. После многочисленных вариаций условий опытов было установлено, что хлористый глицил вступает в реакцию с этиловым эфиром этой же кислоты, а продукт омыления представляет собой глицилглицин. Это новое вещество Фишер назвал пептидом, точнее, дипептидом.