Читать онлайн «Эволюция военного искусства (Том 1)». Страница 15

Стратегия Ганнибала вызывала и в свое время крупные нападки со стороны не понимавших ее лиц, так, вождю пунической конницы. Махарбалу, принадлежит знаменитое выражение, что Ганнибал умеет побеждать, но не умеет использовать своих побед.

Стратегия Фабия Кунктатора. При явном тактическом превосходстве карфагенских генералов и войск над римскими, которое выяснилось в первых боях, и при неспособности карфагенян атаковать римские войска в укрепленных лагерях, при отсутствии у Ганнибала средств и возможности заниматься осадами, естественно, стратегия римлян должна была заключаться в уклонении от боя, в осаде и наказании отпадавших от них городов (Капуя была осаждена и взята римлянами на глазах у Ганнибала, который не мог прорвать циркумвалационной линии и напрасно старался заставить римлян бросить осаду, двинувшись и дойди до самых ворот Рима), в энергичной борьбе на второстепенных театрах. Такова и была стратегия диктатора Квинтия Фабия Максима, прозванного Кунктатором (Медлителем), стратегия, которую одобрял и сенат. Однако, римские плебеи, неохотно пошедшие на эту тяжелую войну, смотрели на затяжку ее, как на явление разорительное для бедного люда, создалась целая демагогическая агитация против осторожной стратегии Кунктатора; плебисцит дал равные с ним полководческие права магистру конницы Минуцию Руфу, стороннику активных действий, который едва не погиб со всем войском в устроенной ему Ганнибалом ловушке, будучи выручен Фабием Кунктатором, он сдал ему свои полномочия. Тогда римские плебеи, после истечения срока диктаторских полномочий Кунктатора, избрали в число консулов своего ставленника, Теренция Варрона; а так как другой консул, Эмилий Павел, являлся представителем осторожных взглядов сената и патрициев и подозревался в стремлении затянуть войну, то во главе соединенной римской армии, оперировавшей против Ганнибала, был поставлен не один начальник, а, вопреки здравому смыслу, два консула, чередовавшиеся в командовании через день. Теренций Варрон в выпавший на долю его командования день дал Ганнибалу сражение под Каннами (216 г.).

Канны. Ганнибал, несмотря на двойное превосходство римлян, был уверен в победе, когда римляне вышли на равнину, где карфагенская конница могла свободно маневрировать. Но ординарной победы для Ганнибала было недостаточно ему нужно было полное уничтожение римской армии, и эту цель он отчетливо поставил перед собой.

Римляне{36} (55 тысяч гоплитов, 8 тысяч легковооруженных, 6 тысяч конницы плюс 10-тысячный гарнизон, оставленный в лагере) были построены в особенно глубокую фалангу (манипулы - 10 человек по фронту, 12 в глубину), в общем не менее 34 шеренг, такая глубина вызывалась стремлением развить максимальный натиск на фронте и не слишком затруднять наступление непомерной длиной фронта пехоты, которая и так достигала полутора верст (1709 человек по фронту). Конница была распределена по флангам. Поле сражения, избранное Варроном на северном берегу Ауфидуса, представляло равнину, шириной около 3 верст, ограниченную на юге рекой, на севере - кустарником; кустарник и река представляли некоторое обеспечение флангов римлян от охватов превосходной неприятельской конницей. (Чертеж No 3).

Ганнибал вывел на поле сражения свою армию в шести колоннах. Две средних, общим числом 20 тыс., образовывались более слабой испанской и недавно навербованной галльской пехотой. Их окаймляли две колонны по 6 тыс. африканских испытанных ветеранов. Наконец, фланговые колонны были чисто кавалерийские - на левом фланге вся тяжело вооруженная конница - кирасиры Газдрубала, на правом - легкая, преимущественно нумидийская конница. Всего карфагенская конница насчитывала 10 тысяч коней. Равное с римлянами число легковооруженных маскировало фронт Ганнибала.

Стремясь к уничтожению врага, Ганнибал против могущественного римского фронта - 16 легионов - развернул только 20 тысяч человек своих средних колонн. Эти части должны были выдержать весь римский натиск; на них легли самые тяжелые потери. Большой соблазн был развернуть здесь самую надежную пехоту, так как оттого, выдержит ли она римский удар, зависела возможность выполнения плана Ганнибала - окружения неприятеля. Но Ганнибал не принес в жертву настоящему будущее и не развернул здесь своей африканской гвардии, потери в которой возместить было нельзя. Чтобы дать моральную упругость испанцам и галлам, Ганнибал со своим братом Маго и штабом расположился за ними, в центре: его сравнительно молодые солдаты дрались непосредственно на его глазах. Африканская пехота, предназначенная для удара на оба фланга неприятеля, осталась неразвернутой в колоннах за стыком между пехотой центра и кавалерийскими крыльями и приступила в выполнению маневра по особому приказанию Ганнибала. Левое кирасирское крыло предназначалось для производства решительного маневра; однако, если преждевременно побить и прогнать римскую конницу, когда римская пехота еще не ввязалась в бой, то этим неприятельскому полководцу была бы предоставлена возможность уклониться от боя и отступить. Конница должна была нанести удар в ту минуту, когда пехота уже настолько сблизится, что уклонение от боя станет невозможно.

Начался бой. Газдрубал с кирасирами опрокинул римских всадников, выслал отряд на помощь нумидийцам, которые вели бой с римскими всадниками левого крыла, и заставил и здесь римскую конницу бежать и предоставить легионы их участи. Главная же масса конницы Газдрубала бросилась на тыл римской фаланги и заставила сначала повернуться назад задние шеренги триариев, а потом остановиться и всю фалангу.

На фронте, после короткого боя легковооруженных, римляне решительно атаковали галлов и испанцев, нанесли им большие потери и заставили карфагенский центр попятиться. Личное присутствие здесь Ганнибала удержало галлов от разрыва фронта и бегства. В решительную минуту, под влиянием удара с тыла, римская фаланга остановилась.

Остановка фаланги означала ее гибель. С флангов ударили африканцы, легковооруженные и конница метали с тыла дротики и стрелы. Только крайние шеренги окруженной толпы римских легионеров могли действовать оружием - задние были способны при атаке увеличить натиск, а при остановке фаланги представляли только мишени для летящих камней, дротиков и стрел. Почувствовав победу, энергично теснили повсюду карфагенские наемники; чем теснее сталпливались римляне, тем труднее было им действовать оружием, и положение их становилось безысходнее. После длительного побоища 48 тысяч римлян было убито, 6 тысяч взято в плен, немногие пробились; из остатков 16 легионов римлянам удалось сформировать только 2 легиона. Карфагеняне потеряли около 5700 убитыми и много ранеными; потери легли преимущественно на центр - одних галлов было убито 4000.

Ганнибал решился, располагая вдвое слабейшей пехотой, на маневр охвата обоих неприятельских флангов, на окружение врага. Канны представляют бессмертный пример необыденного сражения, стремящегося к полному уничтожению врага. Маневр был связан с риском - слабому карфагенскому центру приходилось выдерживать всю тяжесть боя до выхода конницы в тыл и удара на фланги.

Римляне были беззащитны против тактики Ганнибала. Если бы у них были выделены крупные части, стоявшие под командой ответственных начальников, которые могли бы быть повернуты на три стороны, покуда в четвертую сторону ломила их фаланга, они. могли бы вырвать у Ганнибала победу. Но в римской милиции не было ни тактических единиц, способных к самостоятельному маневрированию, ни подготовленных частных начальников. Все 16 легионов стояли рядом и представляли одну массу, неспособную к расчлененному маневру. Милиция способна была выполнять только одну схему простой атаки и являлась легкой добычей тактически обученной, возглавляемой опытными генералами, профессиональной армии Ганнибала.

Линейная тактика Сципиона Африканского. Сражение под Каннами едва не взорвало основы римского государства, едва не вызвало общего его распада. В течение 14 лет после него римляне не осмеливались в чистом поле встречаться с карфагенянами. Но за эти 14 лет римская милиция постепенно получила качества и закал постоянной армии, стала маневроспособной. Каждый год Рим формировал из юношей по два легиона - таким образом, деление в глубину по возрастам утратило смысл. Начальники совершенствовались, особенно под влиянием гениального организатора, которого выдвинул Рим - Сципиона Африканского{37}. Последний постиг тайну тактического превосходства карфагенян и стремился расчленить римский боевой порядок, сделать отдельные части его способными к самостоятельному маневру. Манипулы по 3 объединились в когорты{38} - своего рода батальон; сначала он представлял административную единицу в 500-600 бойцов, затем начал представлять отдельную тактическую единицу, способную к самостоятельному маневрированию. Так как в легионе утратилось деление по возрастам, то гастаты, принципы и триарии получили одинаковую боеспособность. Сципион значительно увеличил дистанцию между манипулами гастатов и принципов. Принципы Сципиона Африканского представляли уже не только задние шеренги фаланги, имеющие исключительную задачу - затыкать щели между манипулами гастатов, а вторую линию боевого порядка. Между Каннами и Замой произошла эволюция задачи принципов - от простой поддержки к линии. Линией называется часть боевого порядка, способная к самостоятельному маневрированию. Цели по условиям расположения второй линии в затылок и вблизи первой линии вторая линия не имеет еще полностью характера общего резерва, располагающегося совершенно независимо от перволинейных войск, то все же переход от фаланги к построению в несколько линий представлял эволюцию, захватывавшую большую часть пути к созданию боевого порядка с независимым общим резервом.