Читать онлайн «БЕЛЫЕ ГЕНЕРАЛЫ». Страница 24

А. И. Деникин оценил эти вооруженные силы так: «Донской армии по существу не было: был вооруженный народ. Точнее, вооруженный класс...»

И Ленин, делавший в июне заметки к одному из докладов, отметил две главные силы в стране, противостоящие большевикам: «чехословаки; Краснов».

В августе 1918 года, когда Донская армия освободила практически всю территорию Дона и заняла даже один из городов Воронежской губернии, собрался Большой Войсковой Круг, надо было отчитаться за три месяца работы. Результаты были потрясающими. Германскому командованию, наиболее реальной военной силе на территории России в тот период, приходилось не только брать с Дона (продовольствие), но и давать Дону, оплачивать его лояльность. Атаман Краснов, постоянно шантажирующий немцев своими контактами с «добровольцами», стремился урвать, где только возможно. Когда немцы вели переговоры с советским руководством о разграничительной (демаркационной) линии между советскими и германскими войсками, Краснов склонял немцев, чтоб они потребовали демаркационной линии по Волге, начиная от Камышина, по Азовскому и Черному морю, иначе он якобы не мог поставить немцам требуемое продовольствие, так как на Дону намечался неурожай и положение могла спасти лишь Задонская степь. Немцы ответили, что для установления такой демаркационной линии им придется открыть военные действия против большевиков, добровольно такую территорию те, конечно же, не сдадут. Кроме того, немцы отказались открыто признать Дон независимым государством. На совещании в Спа, в ставке кайзера Вильгельма, было решено: «Стремление донских казаков к самостоятельности не следует поощрять. Верховное главнокомандование, однако, считает обязательной военной необходимостью привлечь на свою сторону донских казаков, снабдив их деньгами и оружием, чтобы удержать от объединения с чехословаками. Верховное командование окажет при этом тайную поддержку казакам, так что политическому руководству вовсе не следует об этом знать...»

Разгадав планы и опасения немцев, Краснов сделал акцент на доно-украинских противоречиях из-за Таганрогского округа и Донецкого бассейна. Помимо экономического значения этих территорий для Дона Краснов усмотрел, что Таганрогский и Ростовский округа — сухопутный мост с Украины на Кубань. В случае объединения Украины и Кубани Дон, по мнению Краснова, оказался бы между молотом и наковальней. И Краснов пишет знаменитое письмо императору Вильгельму, где помимо просьб о помощи оружием и дипломатической поддержке в разрешении спора с Украиной, сообщает о союзе с астраханским и кубанским казачьими войсками и просит «признать права Всевеликого Войска Донского на самостоятельное существование, а по мере освобождения последних — Кубанского, Астраханского и Терского войск и Северного Кавказа — право на самостоятельное существование и всей федерации под именем Доно-Кавказского Союза». Взамен он обещал нейтралитет в мировой войне и торговые льготы. Помимо письма Вильгельму II Краснов в открытую пригрозил Украине, что на Круге пожалуется на захват украинцами казачьих земель, так что ситуация «грозила окончиться кровавым столкновением».

Противопоставление наметившемуся кубано-украинскому прогерманскому альянсу Доно-Кавказского (включающего Кубань) нейтрального союза, в декларации об образовании которого говорилось о намерении казачества «не допускать вторжения на свою территорию никаких войск иноземного происхождения» и «поддерживать мирные отношения со всеми державами», было вызовом, в каких бы льстивых выражениях ни было написано письмо. Был здесь и элемент авантюры — Кубань впоследствии к идее Доно-Кавказского союза отнеслась довольно прохладно. Таким образом, два наиболее верных «союзника» Германии в противо-большевистской игре готовы были сцепиться из-за территориальных претензий, и немцы вынуждены были отвлекаться на устройство доно-украинских дел. Они настояли на перенесении «на будущее» создания Доно-Кавказского союза, угрожая прекратить поставки оружия Краснову, но чтобы «не раздражать» атамана и направить его активность на восток и на север, пошли на нужные атаману уступки: сами они Всевеликого Войска Донского не признали, но на Украину повлияли. 7 августа Украина и Дон заключили предварительное соглашение, в котором признавали «взаимно свою независимость и суверенитет». Таганрогский и Ростовский округа оставались за Доном. Донецкий бассейн находился под контролем обеих «держав». Помимо этого было заключено секретное соглашение, по которому Украина передавала Дону оружие на вооружение трех корпусов. После чего на мирных переговорах между Украинской державой и РСФСР (немцы по Брестскому мирному договору заставили большевиков признать Украину) украинская делегация заявила советской, что «Украина признала самостоятельность Донской республики, и поэтому не желает устанавливать с Россией границ в области Дона».

Таким образом, за три месяца работы Краснов добился освобождения донской территории от большевиков, вернул Дону спорные с Украиной территории и добился признания донской независимости Украиной, которая сама была признана и Германией и Советской Россией.

С особой гордостью Краснов продемонстрировал Кругу созданную за три месяца «Молодую армию». «Былая, славная армия 1914 года возродилась в лице этих бравых юношей, отлично кормленных, развитых гимнастикой, прекрасно выправленных, бодро маршировавших по площади в новой щегольски пригнанной одежде», — вспоминал Краснов. Депутаты Круга были восхищены. Круг произвел Краснова в генералы от кавалерии, минуя звание генерал-лейтенанта.

Однако не все шло гладко. Казаки на фронте не хотели переходить донские границы. На самом Дону существовала оппозиция Краснову из недовольных офицеров и генералов и представителей кадетской партии. Оппозицию поддерживала Добровольческая армия. В вину Краснову ставились его монархизм и «немецкая ориентация». Оппозиция планировала произвести на Круге переизбрание Краснова и прочила на его место А. П. Багаевского. Этому, казалось, способствовало избрание на Круг не только простых казаков и боевых офицеров, как было на Круге Спасения Дона, но и интеллигентов, которых Краснов презрительно назвал «полуинтеллигенцией», народных учителей и мелких адвокатов. Во главе Круга стал вождь донских кадетов В. А. Харламов, бывший член Государственной Думы, «опытный парламентарий, искушенный в политической борьбе».

Пользуясь восторженным настроем большинства собравшихся, Краснов просил снять с него полномочия и избрать нового атамана, надеясь, что вновь изберут его. Но оппозиция оттягивала перевыборы атамана, устроила бесконечные дискуссии, обвиняя Краснова в «немецкой ориентации», ставя в пример Добровольческую армию, верную союзникам, враждебную немцам, которая как раз вела бои у Екатеринодара, освобождая Кубань.

Склоки между донцами и «добровольцами» доходили до неприличия, хотя они делали общее дело, раненые Добровольческой армии лечились в Новочеркасске, а половину патронов и снарядов, полученных от немцев, донцы исправно посылали «добровольцам», хотя немцы запрещали это делать. И все же как-то в запальчивости «добровольцы» обозвали донцов «проституткой, зарабатывающей на немецкой постели», на что командующий Донской армией генерал Денисов ответил: «А кто в таком случае вы, «добровольцы», если живете у нас на содержании?»

И Краснов на Круге, когда ему указали на «немецкую ориентацию» и поставили в пример «добровольцев», ответил:

— Да, да, господа! Добровольческая армия чиста и непогрешима. Но ведь это я, донской атаман, своими грязными руками беру немецкие снаряды и патроны, омываю их в волнах тихого Дона и чистенькими передаю Добровольческой армии! Весь позор этого дела лежит на мне!

В разгоревшейся борьбе Краснов снова сделал ставку на рядовых казаков, он не оправдывался перед оппозицией, он взывал к казакам:

— Казачий Круг! И пусть казачьим он и останется. Руки прочь от нашего казачьего дела — те, кто проливал нашу казачью кровь, те, кто злобно шипел и бранил казаков. Дон для донцов! Мы завоевали эту землю и утучнили ее кровью своей, и мы, только мы одни хозяева этой земли. Вас будут смущать обиженные города и крестьяне. Не верьте им... Не верьте волкам в овечьей шкуре. Они зарятся на ваши земли и жадными руками тянутся к ним. Пусть свободно и вольно живут на Дону гостями, но хозяева только мы, только мы одни... Казаки!

Казакам Краснов сказал, что он не верит в иностранную помощь.

— ...Немцы — наши враги, мы дрались с ними три с половиной года — это не забывается. Они пришли за нашим хлебом и мясом, и мы им совсем не нужны. Они нам не союзники.

Не верил атаман и союзникам, англичанам и французам. Дважды напомнил он Кругу слова старинной казачьей песни: