Читать онлайн «Инквизиция: Гении и злодеи». Страница 33

Изабелла поверила своему духовнику, но тем не менее решила добиться усиления своей собственной власти над Священным трибуналом. Когда же ей это удалось, то именем Святой Инквизиции и во имя правого дела король и королева обуздывают непокорную феодальную знать — и в результате укрепляют собственное могущество.

17 сентября 1480 года были назначены два главных инквизитора — для утверждения инквизиции в Севилье. Но там, как и всюду, где они появлялись, инквизиторы наткнулись на общее народное недовольство. В Севилье было громадное количество крещеных евреев, которые, естественно, не обрадовались прибытию в город собственных «потенциальных убийц».

Сказочно богатый Диего де Сусан, глава еврейской крещеной общины, призвал своих соплеменников запастись оружием, чтобы дать отпор инквизиторам. Однако его красавица-дочь, болтливая и легкомысленная, как и многие юные девушки, открыла под страшным секретом тайну своему возлюбленному — и на следующий день в Севилье начались аресты. Вместе с заговорщиками было схвачено много невинных людей. Начался суд, пытки, мучения — и признания. 6 февраля на специально отстроенном за стенами города помосте для аутодафе, называемом «кемадеро», состоялось первое публичное сожжение осужденных. Затем они стали происходить с пугающей регулярностью один или два раза в месяц.

Нескольким крещеным евреям удалось избежать расправы, и они отправились к папе в Рим с жалобой на суровость приговора. Папа сделал вид, что осуждает жестокость инквизиции и даже направил Изабелле и Фердинанду письмо, в котором предписывал действовать более мягко. Однако вскоре он назначает для Испании 8 новых инквизиторов, в число которых входит и Торквемада.

Вот еще одна личность, сила духа и ум которой достойны всяческого уважения, но деяния которой повергнут в ужас любого порядочного человека.

Томас де Торквемада (1420–1498) был истинным фанатиком, хитрым и умным человеком, прекрасным политиком, изощренным интриганом, тираном и злодеем. По подсчетам историков, он лично отправил на костер от четырех до десяти тысяч человек.

Он рано принял постриг и стал монахом-доминиканцем. Он всегда вел суровый образ жизни и был настоящим аскетом. Он был умен и прекрасно образован, а потому слава о нем быстро распространилась по всей Испании. Ему стали предлагать высокие церковные должности, но он неизменно отказывался.

Чего он ждал? Или не ждал ничего, а просто хотел служить Богу? Историки пишут, что он жаждал прежде всего власти — и целенаправленно шел к ней. Ибо в 1452 году соглашается стать настоятелем монастыря Святого Креста в Сеговии. Стать настоятелем монастыря и отказаться от высоких должностей? Но расчет Торквемада становится ясен, когда брат Томас получает должность духовника Изабеллы Кастильской, а вскоре и должность духовника ее мужа. Все дело в том, что монастырь, настоятелем которого соизволил стать Торквемада, был излюбленным местом паломничества знати.

Торквемада становится не только духовником королевы, но и ее тайным советником. Как мы помним, именно он способствовал утверждению в стране инквизиции. И в 1482 году его назначают одним из 8 инквизиторов Испании, а уже на следующий год он становится Генеральным инквизитором Кастилии.

Его невольно хочется назвать не только Генеральным, но и Гениальным инквизитором, ибо Торквемада был сам дьявол во плоти, хотя и верил, что служит Богу.

Инквизиция своим террором и человеческими жертвами способствовала извращению умов и зачерствению сердец, развитию в народе невежества, фанатизма и жестокости, исчезновению инициативности и великодушия.

Под «предводительством» Торквемады инквизиция смогла стать грозной силой в Испании, самым могущественным органом королевской власти, мало зависящим от папы. Инквизиция получила права вмешиваться практически во все аспекты общественной и личной жизни испанцев — кроме чисто уголовных преступлений.

Как только инквизиторы утвердились в Севилье, все перешедшие в христианство евреи поспешили бежать во владения герцога Медина-Сидониа, маркиза де Кадикса, графа д'Аркаса и других вельмож, куда не успела ещё проникнуть судебная власть инквизиции.

Томас де Торквемада, который был только что назначен на должность Генерального инквизитора, не желал так легко выпускать из рук свои жертвы. В его указе от 2 января 1483 года было объявлено, что все уехавшие евреи будут немедленно и исключительно вследствие самого факта эмиграции признаны еретиками. Всем местным «князькам» Кастильского королевства, на землях которых мараны надеялись найти убежище, было приказано под угрозой отлучения от церкви, отнятия всех владений и потери должностей, арестовать всех беглецов и под эскортом отправить в Севилью, а на имущество их наложить секвестр.

Приказание было исполнено, и тюрем оказалось недостаточно, чтобы вместить всех заключенных.

За этой прокламацией последовал «эдикт милосердия». Согласно этому эдикту, всем добровольно покаявшимся отщепенцам присуждалось сперва незначительное церковное наказание, а затем даровалось помилование. Им было также обещано, что их имущество не будет конфисковано.

Многие из маранов, введенные в заблуждение этой лицемерной милостью, попались на удочку инквизиции и добровольно сдались. Как же они были наивны! Их немедленно схватили и бросили в тюрьмы. Им было сказано, что они могут избежать пыток лишь при условии выдачи имен и мест жительства всех известных им отщепенцев, даже таких, о которых они только слышали.

Таково было «милосердие» инквизиции, и если она соглашалась отпускать на свободу виновного, то лишь потому, что эта единичная жертва выдавала ей сотню других. По меткому выражению одного французского историка, «в деле пролития крови она руководствовалась приемами ростовщичества, а к жизни и чести граждан применяла пословицу: «Не потеряешь — не приобретешь»!»

Слово «милосердие» звучало каждый раз, когда инквизиторы отнимали у своих жертв жизнь. Действовали ли они милосердно? Конечно, ибо спасали заблудшие души. А заодно и прибирали к рукам богатство отправленных на костер.

«Милосердие» было и «лейтмотивом» эмблемы святой инквизиции. Эмблема представляла собой овал, внутри которого на темном фоне был изображен зеленый крест из двух обрубков сучковатого дерева. Слева от креста располагалась оливковая ветвь, а справа изображался обнаженный меч. Зеленый цвет символизировал надежду, подкрепленную крепостью веры. Темный фон был избран в знак траура и страданий Матери-Церкви, скорбящей о своих заблудших детях. Меч был символом ревнителей святой веры — инквизиторов, и а оливковая ветвь — знаком милосердия и прощения.

Но о каком милосердии и прощении можно было говорить, когда Торквемада издает указ, в котором был список различных случаев (около тридцати), когда доносить приказывалось под угрозой смертного греха и отлучения. Некоторые статьи этого эдикта были столь туманны, что вряд ли их могли однозначно понять хотя бы два человека. Так, четвертая статья гласила: «Будет считаться отступником всякий новый христианин, совершающий шабаш, что будет исчерпывающе доказано, если в день шабаша он будет одет в более чистые, чем обычно, белье и одежду; если положит на стол чистую скатерть, и если накануне с вечера у него не будет гореть очаг».

Количество томящихся в застенках инквизиции — самой милосердной, как мы уже поняли, организации, было столь велико, что в Севилье, например, огромное число осужденных на сожжение побудило построить вне черты города постоянный эшафот, на котором возвышались четыре гипсовые статуи. Эти статуи-футляры были внутри пустыми: в них помещали живых еретиков, дабы они медленнее и мучительнее сгорали.

Томасу де Торквемаде принадлежит также весьма сомнительная честь введения новой системы, единогласно одобренной папой Сикстом IV, Фердинандом V и Изабеллой.

Он начал с создания четырех второстепенных трибуналов: в Севилье, Кордове, Хаене и Квидат-Реале и разрешил затем доминиканским монахам занимать должности в разных местностях Кастилии. Монахи, привыкшие получать указания и полномочия непосредственно от самого папы, который до сих пор сам распоряжался назначениями, сперва сопротивлялись вмешательству Торквемады и лишь после долгих колебаний признали его верховную власть.

Это сопротивление упрочило намерение Великого инквизитора придать инквизиции то единство действий, которого ей не доставало с самого ее основания, и учредить мощную центральную организацию, призванную умножить ее силу деятельности.

В то время когда он подготовлял, с помощью двух юрисконсультов, Жана Гуттьереса из Шабо и Тристана из Медин, новую конституцию священного трибунала, король Фердинанд, со своей стороны, не забывая собственных финансовых интересов, также занимался организацией нового трибунала и создал королевский совет инквизиции, получивший название Верховного совета.