Читать онлайн «Перемирие между СССР и Третьим Рейхом, или «Мценская инициатива» Сталина». Страница 46

Однако дезинформационная игра германской стороны (их операция «Кремль») дезорганизовала советское руководство, и, по мнению ГШ РККА, основной удар вермахта в 1942 году ожидался со стороны противника снова на Московском направлении.

Именно об этом просчете высшего руководства страны и нашего военного командования, а не разведки, говорил маршал Василевский – в результате недоверия к данным своей разведки южный фланг советско-германского фронта был ослаблен (но усилено направление на Москву). И войска вермахта прорвались на Кавказ.

Можно считать, что с этого момента наша разведка в глазах верховной власти страны и военного командования стала выглядеть как служба, информация которой заслуживает доверия. Это в полной мере проявилось в период подготовки и разгрома армий вермахта в Сталинградской битве.

Историческая справка. Да, действительно, по мнению специалистов из окружения И. В. Сталина, он допускал определенные просчеты в 1941 году и в первой половине 1942 года, поступая вопреки мнению профессиональных военных.

Однако уже с осени 1942 года это было не так, о чем свидетельствуют и ход событий на фронтах, и мнения выдающихся полководцев Жукова и Василевского. «И, надо отметить, с этого момента Сталин почти не принимал решений по вопросам организации операций, не посоветовавшись со мной» (Г. К. Жуков). Или: «Поворотной вехой глубокой перестройки Сталина как Верховного главнокомандующего явился сентябрь 1942 года… С тех пор, прежде чем принять решение по тому или иному важному вопросу ведения вооруженной борьбы, Сталин советуется, обсуждает его при участии своего заместителя, руководящих работников генерального штаба…» (А. М. Василевский).

Только по линии разведки в тылу немецких войск действовали 125 разведывательно-диверсионных групп, а по линии контрразведки в 46 районах были сформированы 178 резидентур (около 700 осведомителей). Их главной задачей стала дезорганизация работы тыла врага.

А пока проникновение внешней разведки НКГБ и контрразведки НКВД в спецслужбы Германии по своей специфике носило подчас уникальный характер: от введения в заблуждение об истинных намерениях советских войск в прифронтовой зоне до крупномасштабных игр военно-стратегического значения.

Используя созданные еще перед войной возможности по линии радиоигры «Монастырь», в преддверии контрнаступления Красной армии под Сталинградом разведка продвинула в стан противника дезинформацию о якобы подготовке главного наступления наших войск в районе Ржева.

Акция достигла своего назначения: именно туда немцы стянули крупные силы, ослабив группировку войск на Волге.

Немецкое командование ввязалось в затяжные бои на Ржевском направлении, считая его главным в боевых действиях русских. И потому для немецкой стороны окружение армии Паулюса под Сталинградом явилось неожиданностью.

В архиве семьи автора сохранился сдвоенный «толстый» журнал «Знамя» № 9–10 за 1943 год со статьей фронтового корреспондента Бориса Агапова. Эта статья под коротким заголовком «После битвы» доносит трагическую правду об этом грандиозном военном событии – Сталинградской битве.

Военный журналист той поры в своих сталинградских записках отмечает масштабы победы советского оружия на Волге: «Ведь это была армия, которая не только Сталинград хотела забрать, она должна была двигаться дальше, далеко вверх по Волге и обвиться вокруг Москвы. Она вся ехала на машинах, она была насыщена техникой до предела. И вся она осталась здесь. Силы ее моторов хватило бы, чтобы вспахать и засеять все пустыни Азии…».

За «Зимнюю кампанию» в России 1941–1942 годов немецких солдат наградили специальной медалью. Провал германского наступления на Москву для Гитлера не стал помехой для ее учреждения. После поражения под Сталинградом Германия погрузилась в глубокий траур.

Более того, в самой Германии расширялся военно-политический кризис, следствием которого стали: «тотальная мобилизация», крайние меры в экономике, моральная подавленность населения и, наконец, растерянность в различных кругах фашистского рейха.

В этих кругах – политических, военных, экономических – слабела надежда на победу в германо-советском противостоянии. И, как следствие, немецкой стороной был начат поиск каналов к заключению мира с США и Англией на условиях «торга» – не допустить Красную армию в Европу.

Наши разведслужбы эту ситуацию в Германии отслеживали и информировали о ней советское руководство.

Победа советских вооруженных сил под Сталинградом породила конфликтную ситуацию внутри главных союзников СССР по антигитлеровской коалиции – Англии и США. В их стане речь шла о дилемме в будущих действиях по отношению к Советской России: укреплять сотрудничество либо ослаблять его путем невыполнения союзнических обязательств. Эти мнения также стали достоянием Москвы.

Наше руководство такое положение вещей на Британских островах и за океаном не очень-то удивило. Это только еще раз подтвердило тот факт, что ситуацию с неустойчивыми союзниками следует держать под контролем. Естественно, в первую очередь – через возможности нашей разведки. И советская сторона в этом вопросе не ошиблась – впереди был пресловутый американо-английский план «Ранкин».

В ходе и после Сталинградской битвы в странах антигитлеровской коалиции (26 государств) еще более усилились требования граждан к своим правительствам по оказанию действенной помощи России и немедленному открытию «второго фронта» в Европе.

Историческая справка. Любопытен такой факт: военная операция по контрнаступлению под Сталинградом и проект по созданию в СССР атомного оружия имели одно кодовое название – операция «Уран».

Совпадение? Едва ли… Незадолго до начала Сталинградской битвы академики В. И. Вернадский и А. Ф. Иоффе смогли окончательно убедить советское руководство в реальности создания в СССР урановой бомбы – замысел, техническое решение, экономические возможности и (как говорит молва) будущие залпы 15 000 орудий в операции «Уран», равные взрыву одной атомной бомбы! Правда, к этому времени у Сталина были донесения советских разведчиков о работах над атомным оружием в Англии, США и Третьем рейхе.

Таким образом, операция «Уран» под Сталинградом оказалась осмысленным прологом к атомному «Урану». Сталинград сыграл в создании атомного оружия судьбоносную роль: победа на фронте обуславливалась экономической победой в тылу страны.

Возросшая мощь военной промышленности позволила 19 ноября 1942 года (этот день стал Днем Артиллерии, как говорили тогда – «сталинской») задействовать в первые дни наступления 15 000 орудий, которые в кратчайший срок обрушили на фашистские войска 15 000 тонн взрывчатых веществ, что было по общей мощности больше, чем атомная бомба над Хиросимой (в ученой среде создателей отечественной атомной бомбы бытует то ли миф, то ли правда о том, что именно этот аргумент – мощность артиллерийских залпов при подготовке этого сражения в сравнении с атомной бомбой – оказался последним аргументом в принятии Сталиным нужного решения).

Поражение технической мощи Германии в этой битве привело к тому, что Гитлер запретил работы по созданию собственного атомного оружия – столь велики были потери в этом сражении. А «лишних средств», сообщала наша разведка, для создания еще эфемерного «оружия возмездия» в Третьем рейхе не было.

Историческая справка. «Планетарная символика» витала над Сталинградской победой. Дело в том, что три взаимосвязанные операции против германских войск были намечены и реализованы в эпилоге Сталинградской битвы: операция «Марс» – в преддверии начала операции «Уран» в качестве отвлекающей операции дезинформационного характера с целью навязать противнику представление о начале главного наступления Красной армии подо Ржевом, что позволило оттянуть туда германские войска из-под Сталинграда; собственно операция «Уран» – прорыв вражеской обороны, окружение, расчленение и начало быстрой ликвидации неприятельской группировки; операция «Сатурн» – стратегическое контрнаступление до полного разгрома окруженных войск вермахта.

Очередное и крупнейшее поражение гитлеровского вермахта под Сталинградом сыграло весьма существенную роль в углублении военно-политического кризиса в Германии.

Катастрофа на Волге вынудила Гитлера прибегнуть в начале 1943 года к «тотальной мобилизации», что привело к системе крайних мер в экономической области и наложило серьезный отпечаток на моральное состояние армии и населения.

Сталинград теперь уже вызвал чрезмерную растерянность в среде правящих кругов Третьего рейха. И потому, не рассчитывая более на успех в войне, они использовали различные каналы для переговоров о мире с Западом с целью выиграть время и предложить западным союзникам по антигитлеровской коалиции «заложить основы будущей новой коалиции с антисоветской окраской».