Читать онлайн «Социализм. «Золотой век» теории». Страница 12

Система координат социалистических идей

Наследие первых социалистов позволяет нам начертить систему координат, которая поможет упорядочить пространство идей социализма.

Одни социалисты выступают за полную централизацию и подчинение всех сторон жизни руководящему центру, другие – за передачу власти и собственности самоуправляющимся общинам, составляющим общество. Одни полагают необходимым обобществить все имущество, другие считают полный коммунизм излишним. Умеренный марксист М. Туган-Барановский, в отличие от Б. Тэккера, именно это последнее различие положил в основу своей классификации социализма: “Основным делением социализма является деление его на социализм в узком смысле слова и коммунизм. При социализме в узком смысле каждому члену общества обеспечивается определенный доход при полной свободе расходования этого дохода. Предметы потребления покупаются отдельными лицами также, как и при существующей системе хозяйства, за счет дохода данного лица, но предметы потребления продаются не в частных лавках и магазинах (каковых не существует), а в общественных складах, ибо средства производства при системе социализма принадлежат не отдельным частным лицам, а всей общественной группе, которая при помощи коллективного труда и производит соответствующие продукты.

Таким образом, при этой системе средства производства не находятся в частной собственности отдельных лиц, но принадлежат всей общественной группе, которая и распоряжается ими по своему усмотрению”[66]. Если под общественной группой понимать местную общину, то эта картина близка программе Уинстенли. Если речь идет об общегосударственном масштабе, то это картина не просто социализма, а централизованного, государственного социализма, близкого Туган-Барановскому. При таком общественном устройстве, которое по сути является смягченным вариантом модели «Города Солнца», существует “свобода выбора предметов потребления” людьми, но цены назначаются обществом (государством)[67]. Именно такая система была реализована в СССР, исчерпала свой ресурс и ушла в лету. Изучение этой формы общества – дело историков ХХ века[68]. Этот строй в будущем может возродиться лишь в некоторых станах, осуществляющих догоняющее развитие. Но, учитывая громкое крушение государственного социализма, скорее всего сторонники ускоренной модернизации предпочтут другое знамя.

Тем не менее, следующее замечание классификатора социалистических теорий Туган-Барановского относится не только к государственному социализму: “Социализм в узком смысле слова является, таким образом, системой денежного хозяйства (хотя в ином смысле, чем современное товарное хозяйство). Напротив, коммунизм есть система натурального хозяйства”[69]. Главное различие между социализмом и коммунизмом классификатор видит в применении денег. Этот вопрос красной нитью проходит через историю социалистической идеи, и даже такие лидеры государственного социализма, как Ленин, Мао Цзэдун и Че Гевара, на практике применявшие денежные механизмы, считали отмену денег условием возникновения социализма и тем более коммунизма в их понимании. Они считали, что социализм возможен лишь тогда, когда рыночные отношения вытеснены братскими отношениями между людьми, деньги побеждены моралью.

Туган-Барановский, допустивший существование денег при социализме, лишь предвосхитил эволюцию социалистической мысли, которую осуществят Н. Бухарин и И. Сталин, провозгласившие социализмом систему государственного хозяйства, где сохранены товарно-денежные отношения. Но при этом они не перестали считать себя марксистами-ленинцами. И правильно, хотя по Туган-Барановскому получается, что различие между «денежным» социализмом и коммунизмом – основное. Все же вопрос о деньгах, о различии между коммунизмом и социализмом – не самое важное в марксизме, как и в любой социалистической теории. Дело в том, что Маркс и его последователи видели в социализме лишь первую стадию коммунизма. Они были сторонниками и государственного социализма, и коммунизма одновременно. Государственный социализм ушел в прошлое, но сбрасывать со счетов футурологическую концепцию марксистского коммунизма пока рано. Ее сторонники считают, что потерпели лишь временное поражение[70]. К тому же, как мы увидим, коммунистическая концепция коммунизма во многом близка идеям анархо-коммунизма, который вообще не несет ответственности за то, что коммунисты-государственники потерпели поражение на своей дороге к коммунизму. Таким образом, коммунизм как концепция морального безденежного общества останется в поле нашего зрения. Также как и то обстоятельство, что существуют концепции социализма (в том числе рыночного), которые не предусматривают обязательный переход к коммунизму.

Социалисты, включая коммунистов, расходятся прежде всего в том, кто должен руководить экономикой, распоряжаться средствами производства. Это разногласие гораздо более существенное, чем противоречие между коммунистами и социалистами-некоммунистами. Здесь речь идет не о скорости движения к идеалу социального равноправия и братских отношений между людьми. Здесь ставится вопрос о том, кто придет на смену нынешним (для начала ХХ века и его конца) хозяевам жизни – государственная машина (или иной квазигосударственный центр) либо сообщество общин, самоуправляющихся объединений людей, осуществляющих производство и управление одновременно. Это – основная ось социалистической теории. «Перпендикулярная» ей ось определяет степень радикализма учения, скорости, с которой идеологи считают необходимым двигаться к идеалу.

Государственный социализм предстает как фаза централизованного коммунизма. И социал-демократический социализм начала века, и коммунизм Коминтерна будут противостоять общинному социализму (более или менее радикальному), потому что последний защищает самоуправляющиеся ячейки общества (общины) от господства общества «в целом» — то есть фактически – от его руководящего центра, правящей элиты, которая объявляется представителем общества как в государственно-коммунистической, так и в либеральной теории.

В актуальной политике, в острой тактической борьбе фундаментальные противоречия авторитарного и общинного социализмов часто оттесняются на второй план конфликтами между более и менее умеренными представителями обоих течений.

Например, Георгий Плеханов, как и другие умеренные марксисты, резко критиковал Владимира Ленина. Он считал, что движение от существующего общества к социализму должно быть постепенным, а Ленин поражал современников призывом к немедленной социалистической революции. В 1917 г. Ленина поддержали радикальные анархо-коммунисты и народники (левые эсеры), а союзниками меньшевиков стали умеренные народники (эсеры), чей общественный идеал основывался на общинном социализме. Меньшевики обвиняли Ленина в том, что он занял «трон Бакунина»[71], в то время как он последовательно реализовывал предложения антипода Бакунина Маркса. При этом у большевиков и меньшевиков, как у марксистов, был практически неразличимый общественный идеал, одна модель социализма и коммунизма. Они находятся на одной линии оси «моделей социализма». Но они же антиподы на оси «умеренность – радикализм». Их разделила практика социалистического движения.

Впервые социализм был привит на социальную почву Робертом Оуэном (1771-1858). Если не считать кратковременных аграрных попыток последователей Уинстенли, практический социализм начался в XIX веке. То, что прежде было лишь интеллектуальным построением, благодаря усилиям Оуэна приобрело практические подтверждения или опровержения, а само социалистическое движение стало постоянным и уже не исчезающим с общественной арены фактором.

Обычно Оуэна включают в триаду социалистов-утопистов вместе с Анри де Сен-Симоном и Шарлем Фурье. Это похоже на объединение Мора и Мюнцера. Современники Фурье, Сен-Симон и Оуэн представляли закат и восход, чистую утопию и практику социализма. Оуэн многое унаследовал от утопического этапа общественной мысли. Подобно всем авторам эпохи Просвещения, он конструирует свои социальные проекты как машину, постоянно сбиваясь с принципов на детали. Оуэн верит в то, что человек устроен просто, и это позволяет легко спрогнозировать работу всей социальной машины. Оуэн — в ряду предшественников футурологического социализма. И все же он — первый практик.

Роль Оуэна в развитии современной цивилизации трудно переоценить, но последователи не признавали "отцовства". Оуэн инициировал шаги к социальному государству на британской почве. Если Французская революция стала двигаться к этой системе под давлением возбужденных революционных масс, то Оуэн настаивал на необходимости решать социальную проблему до того, как она выльется в революцию. В этом смысле Оуэн является родоначальником современного социального государства, ибо именно его пропаганда фабричного законодательства впервые позволила пролоббировать в британском парламенте принятие закона, ограничивающего рабочий день – пока лишь для детей.