Читать онлайн «В поисках забвения. Всемирная история наркотиков 1500–2000». Страница 9

Джонс не отрицал разрушительных свойств опиума. Он называл длительное и неумеренное потребления опия-сырца как тяжкую, тупую зависимость и сравнивал ее с застарелым алкоголизмом – за исключением случаев, когда опиум использовался для лечения. Он верил (или хотел верить) в возможность контролируемого применения этого наркотика для создания иллюзии благополучия, но без увеличения дозы. Вину за человеческий порок он возлагал на самого человека. Поскольку на свете не было лекарства лучше опиума, невоздержанное его потребление неслучайно – значит, так повелел Господь, чтобы наказать человека и покарать его за неумеренность. Следовательно, пагубные последствия не всегда нужно относить на счет дурной природы вещей. Часто вина лежит на самом человеке, который неблагоразумно пользуется ими. Описание абстинентного синдрома, данное Джонсом, было реалистичным и достаточно непривлекательным: сильная, временами непереносимая физическая боль, тревога и угнетенное состояние. Эти симптомы через несколько дней заканчивались смертью, которая сопровождалась необычной агонией. Если человек снова начинал принимать опиум, то спустя два-три дня вставал на ноги. Автор советовал тем, кто пытался избавиться от пагубного пристрастия, вспомнить, как Кристобаль Акоста с помощью вина излечил от наркотической зависимости турецких и арабских пленников. Вместо опиума нужно в больших количествах пить вино, хотя оно действует на человека совсем не так, как наркотик.

Опиум, который применяли Джонс и его коллеги, производили не в Европе. Как объяснял ирландский врач Самуэль Крамп (1766-1796), наркотик привозили из Персии, Египта, Смирны и других районов Восточного Средиземноморья в плитках весом от четырех унций (113 г) до фунта (453 г). Эти плитки иногда были покрыты сухими листьями мака. Когда их разрезали, опиум был темно-коричневым, а когда его перерабатывали в порошок, он становился желтовато-коричневым. Крамп считал его запах слабым, своеобразным и неприятным, а вкус – горьким и резким. По словам Джеймса Деллевея (1763-1834), английского врача в Константинополе, чтобы сделать турецкий опиум более приятным и не таким одурманивающим, его разбавляли густыми сиропами и соками. Эти микстуры пили из ложки или принимали опий в таблетках, на которых было выбито «Mash allah», что означало «Работа аллаха». В Британию почти не поступал опиум из Индии, хотя в Португалию и Голландию его привозили из азиатских колоний этих держав. В XVIII веке импорт индийского опиума в Китай, которым занимались европейские торговцы, уже стал очень прибыльным предприятием.

В 1557 году китайцы разрешили португальским купцам основать опорный пункт в Макао, на западном берегу реки Кантон, в тридцати пяти милях от Гонконга. В начале XVII века португальцы стали продавать китайцам небольшие партии наркотика, который производили в Гоа – своем поселении на западном побережье Индии. До этого опиум в Китай, где его использовали как лекарство, ввозили только из Аравии. В течение столетия опиум на Дальнем Востоке постепенно превратился в товар, имевший достаточно большое значение. К 1610 году голландцы основали торговые поселения на Яве, откуда, судя по всему, распространилась традиция курения опиума. Один из посещавших остров европейцев описал примитивные курильни, в которых опиум смешивали с табаком. Традиция потреблять этот наркотик прижилась и на острове Формоза (современный Тайвань), где в середине XVII века португальцы на короткое время основали свою колонию. Вытеснившие голландцев китайские колонисты перенесли привычку курить опиум ради удовольствия на континент.

К началу XVIII века португальские корабли начали регулярно перевозить наркотик через Макао в Китай. Позднее англичане также стали поставлять индийский опиум в Китай через остров Пенанг, находящийся в Малаккском проливе. Хотя потребление этого наркотика сосредотачивалось, в основном, в прибрежных провинциях, тот факт, что его поставляли иностранные торговцы (но не губительные свойства наркотика), заставил Пекин в 1729 году издать первый в мире указ, который запрещал употребление опиума. Согласно этому указу, торговцы наркотиком и содержатели курилен подлежали удушению, а мелкие посредники подвергались ста ударам бамбуковой палкой. Затем наказанные несколько дней или недель ходили с тяжелой деревянной колодкой на шее, либо их сажали в бамбуковую клетку, где осужденные часто умирали. Выживших изгоняли они не могли приблизиться к дому на расстояние менее тысячи миль. Карательные меры коснулись и перевозчиков опия – от лодочников, полицейских и солдат до продажных таможенников и городских чиновников. Однако правители Китая, несмотря на все запреты и наказания, не испытывая угрызений совести, использовали торговлю опиумом в своих целях: с 1753 года импорт наркотика облагался пошлинами. В XVIII веке потребление опиума еще не стало очевидной международной проблемой. Во всяком случае, в 1792 году наркомания не беспокоила сэра Джорджа Стонтона (1781-1859), единственного члена британской дипломатической миссии, говорившего по-китайски. В своих мемуарах он едва упоминает опиум, хотя позже выступал против его транспортировки.

В 1600 году королева Елизавета I даровала Ост-Индской компании монополию на торговлю на территориях, лежащих за Мысом Доброй Надежды и проливом Магеллана. Совет директоров Ост-Индской компании разрешил поставки опиума с подконтрольных ему территорий. Однако в 1733 году, после указа Пекина 1729 года, лондонское руководство компании запретило перевозить наркотик на своих кораблях, поскольку подозревало моряков в контрабанде опиума в Китай. Несмотря на это, общий ежегодный объем торговли наркотиком к 1760 году оценивался в тысячу ящиков. Торговля, в основном, велась из древнего города Патна, богатого торгового центра в штате Бихар. Опиум, который выращивали в близлежащей местности, ценился очень высоко. В 1756 году разногласия между английской фабрикой, расположенной близ Калькутты, и местным правителем штата Бенгал заставили британцев перейти к активным действиям. Роберт Клайв (1725-1774), командир небольшого войскового соединения, блестяще провел военную компанию, которая легла в основу британского могущества в Индии. В 1763 году Клайв взял штурмом город Патну и передал его Ост-Индской компании. Компания быстро утвердила свою монополию, изгнав местных, голландских и французских торговцев, которые раньше закупали опиум у местных крестьян и составляли конкуренцию англичанам. После 1763 года работники компании в Патне поняли, что Китай с населением 300 миллионов является огромнейшим потенциальным рынком сбыта, и развернули собственную весьма прибыльную торговлю. Однако чтобы их предприятие не противоречило запрету лондонского руководства, служащие Ост-Индской компании продавали опиум частным экспортерам и, тем самым, не участвовали непосредственно в контрабанде наркотика в Китай.

После того, как штат Бенгал стал первым британским владением в Индии, местные чиновники Патны стали вызывать раздражение метрополии. В 1772 году губернатором Бенгала был назначен Уоррен Гастингс (1732-1818). Он получил от Ост-Индской компании приказ реформировать администрацию. На следующий год Гастингс перевел торговлю опиумом на новые рельсы. С этого времени правительство платило крестьянам аванс за выращенный мак, а те обязывались продавать урожай за фиксированную цену только агентствам компании. Опий-сырец очищался, и на каждый брикет ставилась печать компании. Затем наркотик продавали на аукционе в Калькутте. Гастингс никогда не поощрял свободную торговлю опиумом: цена на этот товар резко колебалась, а потому была крайне рискованной. Неконтролируемая торговля могла нарушить шаткий социальный баланс в Бенгале и поставила бы под угрозу проводимую губернатором политику стабильности. Кроме того, Гастингс был заинтересован в увеличении налоговых сборов, так как нуждался в деньгах для своей администрации, но другого более прибыльного источника он не видел. Гастингс ясно изложил свою точку зрения, заявив, что опиум является не предметом первой необходимости, но представляет собой безнравственную роскошь, и поэтому предназначается только для вывоза за границу. По его словам, мудрое правительство должно строго ограничивать внутреннее потребление опия. Иначе говоря, Гастингс не хотел, чтобы подопечные ему индийцы травились опием, однако наркотик вполне годился для экспорта и сбора таможенных пошлин. Запрет Совета директоров Ост-Индской компании не помешал контрабанде наркотика в Китай на других судах, ходящих под британским флагом. Этому способствовали совсем иные стимулы, чем нужда правительства в деньгах. Европейцы с удовольствием приобретали китайский чай и шелк, но китайцы почти не покупали европейские товары. Главным средством обмена служили серебряные монеты. Индийский опиум стал дополнительным товаром, который уравнивал объем взаимной торговли. Поставки наркотика в Китай продолжались, несмотря на то, что Совет директоров в 1782 году повторил, что компания не будет втянута в незаконную торговлю, и запретил экспорт опиума за ее счет. Лондонские директоры считали, что их руки чисты, но к тому времени, когда Гастингс в 1785 году оставил свой пост, опий давал компании ежегодную прибыль в полмиллиона фунтов стерлингов.