Читать онлайн «Историческая этнология». Страница 78

В этом смысле с известной долей истины можно сказать, что жизнеспособность современной Турции поддерживают звуки янычарского марша, который гремит во время парадов. Мощь сегодняшней турецкой армии — это, в сознании народа, возрождающаяся мощь старой Османской империи, это возможность возврата к прежнему способу существования и снятие конфликта между турецким сознанием и образом жизни турка.

Если поставить вопрос о современной идеологии народных масс Турции, то следовало бы признать, что она выражается скорее не словами, а мелодией. Последнее понятно, если рассматривать процессы трансфера и образования этнической картины мира как адаптивные процессы. Идеология является выражением не этнической картины мира, а ценностных доминант, которые направляют процесс трансфера. Кроме того, как мы видели из нашего сюжета, идеология встраивается в картину мира, адаптируется к ней. Так, пантуранизм, который станет темой сюжета 10, придумали не турки, они приняли его со всеми атрибутами пангерманского национализма, что легко просматривается исторически. Но вот категорию "привилегированной массы" они внесли в него сами и, таким образом, адаптировали заимствованную идеологию для себя. Однако, если потребности адаптации требуют отсутствия эксплицитной идеологии, то она может вовсе не принимать словесную форму.

На данном примере сталкиваемся с феноменом, когда история, если судить по ряду внешних признаков, как бы начинает повторяться, и традиционное сознание этноса реагирует на эти признаки так же, как в прошлом реагировало на связанные с этими признаками события. Этот феномен один из защитных механизмов этноса. Действие его состоит в создании новой, спасительной для турецкого сознания мифологемой о мощи турецкого государства. Дело в том, что эта мифологема не может открыто высказываться. Дело здесь не столько в “несовременности” данных ценностных доминант, а прежде всего в том, что будучи высказанными данные идеи со всей очевидностью обнажат свою ложность. Между тем они лежат в основании современной картины мира турка. Такого рода невербальная идеология сама является защитным механизмом. Но при этом объектом трансфера является не современной турецкое государство, а турецкое государство прошлого, поскольку современное государство не вписывается в “образ мы” турка. Поэтому все значимые смысловые нити современной турецкой картины мира направлены на то, чтобы психологически сблизить современность с прошедшими эпохами. Этнические константы, будучи ответственными за характер восприятия человеком действительности, всегда провоцируют известное искажение воспринимаемой реальности. В тех случая, когда реальность не может быть адаптирована к этническим константам посредством того или иного нового трансфера, возникает иная ситуация. Создается особая система распределения культурных моделей среди различных внутриэтнических групп, которое обуславливает прочность казалось бы неадекватных трансферов.

Исходя из изложенной выше теории объяснить эти явления невозможно. Поэтому мы должны обратиться к проблемам внутриэтнического распределения культуры и функциональных внутриэтнических конфликтов.

В главе 16 мы дадим описание системы этнических констант туроу. В этой же главе мы продолжим наш сюжет и рассмотрим психологическую адаптивную стратегию турок более подробно, а именно, покажем каким образом адаптация к изменившимся условиям осуществляется не только за счет новых трансферов, но и специфической организации взаимодействия внутриэтнических групп. Для этого мы проанализируем характер протекания традиционных для Турции военных переворотов.

1. С чего следует начинать изучение этнических констант?

2. В каких случаях мы можем применить метод исторических срезов (в данном случае, изучения нескольких последовательно сменявших друг друга этнических картин мира)?

3. Каким образом в рамках одного этноса сосуществуют разные картины мира и как они функционально дополняют друг друга?

4. Каким образом сосуществование в рамках одного этноса нескольких различных картин мира может способствовать его адаптации к культурнополитической среде?

5. Можно ли о турецком этносе сказать, что он имеет определенную культурную тему и если да, как эта тема способствует коммуникации различных внутриэтнических групп?

6. Как Вы считаете, состояние конфликта между различными внутриэтническими группами турецкого этноса является ли нормальным для него состоянием?

7. Как Вам показалось, турки интериоризируют или экстериоризируют конфликтность?

Перечисляя в главе 9 уровни этнической адаптации, мы упомянули и о механизме самоструктурирования этноса. В его основе лежит внутриэтническое распределение культуры, которое проявляет себя в том, что в каждый данный момент различные внутриэтнические группы имеют разные картины мира и, следовательно, разные типы традиционного сознания. Это связано с особенностями функционирования этноса — сложного организма, имеющего свою стратификацию, как социальную, так и культурную. Для успешного же выживания этноса вообще может быть необходимо, чтобы "правая рука не знала, что делает левая", а внутриэтнический конфликт, как мы уже говорили, может быть функционален и способствовать процветанию целого. Но для этого требуется особая ритмичность конфликта, которая и создает возможность специфической коммуникации между различными внутриэтническими группами, даже находящимися в состоянии вражды и разорвавшими между собой все видимые связи. Подробно проблему коммуникации между внутриэтническими группами в процессе функционального конфликта мы будем рассматривать в главе 16, когда проанализируем характер и типы протекания такого конфликта. А сейчас укажем только, что она совершается через "центральную зону" этнической культуры, поскольку бессознательный "образ себя" и "образ своих действий" во всех этих группах общий.

Наличие внутри этноса различных типов традиционного сознания является в первую очередь следствием того, что в каждый переломный момент истории этноса обычно имеется несколько вариантов кристаллизации этнической традиции, несколько вариантов трансфера, каждый из которых обладает достаточными для выживания этноса адаптивными возможностями. Процесс трансфера отражает общую направленность человеческой личности и является результатом выбора, не в том смысле, что люди могли бы самопроизвольно выбирать тот или иной объект трансфера, а в том, что его выбор направляется ценностной ориентацией членов этноса, а последняя может не быть единой для них всех.

Итак, внутриэтническое распределение культуры определяется, во-первых, адаптивными потребностями этноса как целого и необходимостью поддержания целостности "центральной зоны" этнической культуры и долговременности ее функционирования, а во-вторых, несходством ценностных ориентаций различных групп этноса (можно выразиться так: внутренними альтернативами этноса). Это два аспекта не следует рассматривать в отрыве друг от друга. Выбор ценностной системы, как мы уже говорили, не определяется этническими константами. Этнические константы только специфическим образом адаптируют ее, о чем мы уже упоминали и о чем еще будем говорить более подробно. Встречаются и такие случаи, подобные рассмотренному нами в сюжете 9, когда эта адаптация происходит с большим трудом. Однако для нас важно, что так или иначе эта адаптация все равно происходит. Но для того, чтобы этнические константы не подвергались при этом опасной трансформации, необходимо, чтобы те искажения реальности, которые происходят под их воздействием в рамках данной картины мира уравновешивались бы теми, которые происходят в рамках иной картины мира, существующей в той же этнической традиции, но присущей другой внутриэтнической группе. Адаптационно-деятельностные модели различных внутриэтнических групп находятся во взаимодействии, в процессе которого для каждой из этнических групп происходит коррекция объектов трансфера, а именно, снижение интенсивности “источника зла”, усиление “образа мы” и “образа покровителя”.

Поскольку этнические группы, взаимно усиливающие адаптивные свойства картин мира друг друга, могут иметь исключающие друг друга ценностные ориентации, то по внешней видимости они существуют изолированно одна от другой и игнорируют одна другую. Но перекрестные трансферы обеспечивают согласованность их деятельности. Такая согласованность реализуется через механизм функционального внутриэтнического конфликта.

Мы уже говорили, что функционирование этноса — это процесс постоянного изменения его культурной традиции, постоянной смены ее инвариантов, каждый из которых основывается на центральной зоне его культуры, но в каждом случае является отдельным феноменом. В сознании каждого члена этноса, каждой группы внутри этноса, культурная традиция преломляется особым, неповторимым образом, но вместе с тем никогда не представляет собой хаотичного набора разрозненных культурных представлений. Традиция, распределяется между членами этноса, и регулирует действия каждого из них в отдельности, и индивидов, и внутриэтнических групп.