Читать онлайн ««Мы от рода русского...»». Страница 35

И в пору нарастания противоречий между Русью и империей, углубления распрей в Крыму и Северном Причерноморье друзья Руси венгры нанесли несколько ударов по владениям Византии. Поход 934 года был отмечен и в русской летописи. Нестор записал: «Первое приидоша угре на Царьград, и пленоваху всю Фракию; Романъ сотвори миръ со угры». Запись лаконична и не раскрывает серьезной опасности, вновь нависшей над Константинополем. И византийским дипломатам — про-товестнарию Феофану и его подручным — потребовалось немало усилий, чтобы замирить венгров. Об этом сообщил византийский хронист Георгий Амартол, текст хроники которого был хорошо известен нашему древнему летописцу.

В 50—60-е годы X века арабский автор Ибн-Хаукаль писал, что руссы «уже издавна нападают на те части Рума (Византии), что граничат с ними, и налагают на них дань». «Русским морем» стали называть арабские авторы в то время Черное море, а знаменитый историк и географ ал-Масуди писал, что руссы живут на одном из его берегов и что, кроме них, по нему никто не плавает.

Казалось, будет окончательно прорвана вековая блокада Руси на Востоке, созданная Хазариен, получит Русь и свободный доступ водным путем в западные страны. Но пока еще несокрушимо стоял Хазарский каганат, грозно отвечала империя на ущемление своих вековых интересов в Крыму и Северном Причерноморье, на попытки Руси выйти на тогдашние мировые торговые просторы.

Наконец, в середине 30-х годов Византия прекратила действие договора 907 года, который просуществовал ровно 30 лет. Еще в 934—935 годах руссы ходили в походы в составе императорских армий, а в 941 году их собственная рать двинулась на Византию.

В промежутке между 935 и 941 годами мы и должны искать прекращение действия русско-византийского договора «о мире и любви», разрыв отношений между союзниками и друзьями.

Видимым свидетельством этого разрыва стало прекращение империей уплаты дани Руси. Вспомним, что именно этот пункт был центральным в русско-византийском соглашении 907 года.

В условиях острейших противоречий с Русью империя перестала платить свой ежегодный денежный выход, а это для Руси означало войну.

Конечно, у нас нет прямого свидетельства об этом решении империи, но след его весьма различим. Когда стороны приступили впоследствии к переговорам на Дунае, то вопрос о возобновлении Византией уплаты дани Руси немедленно возник одним из первых. Более тоги, именно с него начали греки, просившие Игоря остановить войско, направлявшееся против Византии, свои предложения о мире: «Не ходи, но возьми дань, юже ималъ Олегъ, придамъ и еще к той дани».

И другие летописные своды, восходящие к древнейшей летописной традиции, также выделяют этот пункт в переговорах Руси и империи. В Новгородской первой летописи говорится о согласии греков платить дань, <ложе дають и доселе кияземъ рускым». В «Летописце Перепел авля-Суздальского» также отмечается, что Игорь шел «отмъстити греком» и что «они же яшася по дань и емнришася...»

Судя по тому, что в договоре 944 года исчезла такая важная льгота для русских купцов, как беспошлинная торговля в Византии, можно предположить, что одной из причин войны могло стать и стеснение русской торговли в Константинополе в ответ на русское давление в Северном Причерноморье.

Прекращение уплаты дани стало поводом к новой русско-византийской войне. Конфликт, который разрастался медленно, но неотвратимо, наконец вылился а открытое военное противоборство, которое должно было решить и судьбу греческих колоний в Крыму, и судьбы русских факторий и военных аванпостов в устье Днепра, и дальнейшие взаимоотношения между странами, и судьбы русской торговли на византийских рынках

Под 941 годом «Повесть временных лет» сообщает: «Иде Игорь на Греки».

Киевский князь вел с собой огромное войско. Если с Олегом под Константинополь пришло две тысячи судов, то на этот раз их количество, согласно летописным данным, достигло десяти тысяч. Как и прежде, русская рать двигалась не только морем, но и сушей — с.придо-ша и приплуша». В составе русского войска, по сообщениям византийского хрониста Георгия Амартола, шли и варяжские суда.

Русское войско миновало Константинополь и от Босфора двинулось на восток, по южному побережью Черного моря. Херсонесский стратнг успел сообщить в Константинополь о начавшемся походе. Второй сигнал подали болгары. Так что в византийской столице уже ждали нападения. И все-таки, как и в предыдущих нашествиях, руссы и в этом случае проявили большую осведомленность во внутренних делах империи и выбрали удачный момент для похода.

Шел июнь 941 года. Греческий флот в это время ушел из столицы для охраны от арабов Эгейского архипелага, обострились отношения с венграми, и давние союзники Руси готовились к нападению на византийские владения, а может быть, даже и осуществили отдельные рейды. Правящая верхушка империи раздиралась внутренними противоречиями, назревала дворцовая смута.

Лучшие полководцы империи со своими армиями находились в походах. Доместш;2 Памфнр с 40-тысячным войском был на Востоке, патрикий Варда Фока — в Македонии, и стратнг Феодор — во Фракии. Возможно, эти две последние армии были направлены на запад в преддверии венгерского нападения.

Летопись сообщает, что руссы учинили разгром пригородов Константинополя, затем двинулись на восток по побережью Малой Азии, повоевали «Вифнньскне страны», дошли до восточной византийской фемы Пафлаго-нии, куда наведывались их предки — герои Амастрн-ды — еще сто с лишним лет тому назад. По пути было захвачено много городов, монастырей, церквей, взято в плен изрядное количество греков.

Но Византия уже мобилизовала все силы. С востока подошла армия Памфира, из Македонии и Фракии прибыли другие войска. Три лучших полководца империи объединили свои силы для борьбы с руссами.

Там же, на побережье Малой Азии, по данным летописи, произошли ожесточенные сражения на суше и на море.

Греческне войска сумели окружить руссов и, несмотря на яростное сопротивление, одолели их. «Русь же,— говорится в летописи,— възратишася къ дъружине своей къ вечеру, на ночь влезоша в лодьи и отбегоша». Начался второй, ночной этан сражения. Подошедший флот под командованием Феофана атаковал русские суда, применив «греческий огонь» — сосуды с горящей нефтью. Это «страшно чюдо» поразило русских воинов. Пламя металось по воде, в непроглядной темени горели русские ладьи. Спасаясь от беды, руссы бросались в воду и пытались «убрести». Разгром был полный. «Прочий вьзвратишася въ свояси». На этом, по сведениям «По-вести временных лет», и закончился поход.

Однако русский автор изложил версию войны неточно. Это выявляется при знакомстве с византийскими источниками, которые рассказывают о тех же событиях, но в несколько иной последовательности. В частности, византийский хронист Георгий Амартол, а также кре-монский епископ Лиутпранд, посетивший Константинополь в 949 году, вскоре после происшедших событий, отметили в своих сочинениях, что морское сражение и сухопутная битва произошли не одновременно, а были разделены между собой интервалом в несколько месяцев.

Георгий Амартол, сочинения которого, как уже говорилось, великолепно знали русские летописцы, сообщил, что русский флот был атакован сразу же, как только руссы вошли в Босфор. Греки собрали оставшиеся суда, практически заново сформировали флот (об этом также говорит Лиутпранд), вооружили их новой военной техникой — «греческим огнем» — и близ Константинополя, у местечка Иерон, дали бой руссам. Морская битва, которую с таким драматизмом и литературным мастерством описал русский летописец и которую он отнес к событиям, происходившим, на побережье Малой. Азии.— в Пафлагонии, произошла в действительности здесь, у Иерона. Флот Игоря потерпел поражение в первом же бою, после чего оставшиеся русские корабли отошли в сторону Малой Азии. Лишь в сентябре.греческим полководцам удалось окружить руссов и нанести.им поражение на суше, за которым последовало второе сражение на море, когда русский флот пытался уйти от преследовавших их греков.

Получается, что все дело решилось не в одном, сражении, как об этом повествует русская летопись, а в серии сражений, что бои проходили с июня по сентябрь, и только осенью грекам наконец удалось вытеснить русскую рать из византийских владений. Где жег истина? И кто прав, русский автор или византийский хронист?

Думается, что Георгий Амартол был ближе к истине, тем более что и кремонский епископ также сообщал, что грекам пришлось спешно создавать новый флот из старых судов для прикрытия Константинополя, а. не своих малоазиатских владений: ведь когда русская флотилия появилась у входа в Босфор, ее уже ждали греки, предупрежденные о нашествии херсонесцами и болгарами.

Надо, видимо, иметь в виду и другое: начиная со второй половины IX века объектом русских нападений стал исключительно Константинополь. Здесь, под его стенами, решалась судьба войны, и сколько бы нападений ни предпринимали руссы на византийские владения империи, не победы их в Крыму или в Северном Причерноморье определяли общий успех, а события на Босфоре.