Читать онлайн «Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке». Страница 145

Вновь назначенный губернатором Бенгалии Клайв вынудил императора даровать Компании права дивани. Согласно этой системе, получившей название Двойственного управления, судебная власть и полицейские функции остались за местной администрацией, а сбор налогов взяла на себя Компания. Впрочем, такое управление вскоре стало двойственным лишь по названию: после смерти Мир Джафара, которого англичане вновь возвели на престол, трон занимали его малолетние родственники, не способные влиять на состояние дел.

Так был открыт путь к ограблению богатейшей области, а также соседних с ней районов Бихара и Ориссы. Торговля постепенно отодвигалась на второй и даже третий план, главный интерес англичан состоял теперь в присвоении всех налоговых поступлений с городов и сел Бенгалии. При Клайве налоговый аппарат оставался таким же, как при могольских наместниках. Но Уоррен Хейстингс, ставший в 1772 г. губернатором Бенгалии, а впоследствии — генерал-губернатором (пост был введен парламентским актом 1773 г.), предпочел отдавать сбор земельного налога в бессрочный откуп. Это позволило удвоить налоговые поступления и привело к массовому голоду, который в Бенгалии, Бихаре и Ориссе погубил около миллиона крестьян. Из сферы торговли постепенно вытеснялись местные купцы. Гибли ремесла, которыми Бенгалия некогда славилась на всем Востоке.

Лицемерно осуждая «восточных деспотов», английские администраторы устанавливали в своих владениях режим эксплуатации, которого не знала и средневековая Индия. Например, согласно установлению 1766 г., все ремесленники, особенно строительных специальностей, подлежали регистрации, и никто не имел права нанимать их без специального разрешения Ост-Индской компании, которая устанавливала плату за труд, и превысить ее не мог ни один частный наниматель. Законодательно закреплялась кастовая организация в городах. Для занятия ремеслом и торговлей требовалось приобретать особую лицензию, стоившую до четверти месячного дохода. Принудительный труд использовался с размахом не меньшим, чем при Моголах: только на строительство укреплений в Калькутте силой согнали 8 тыс. работников.

Овладение Бенгалией открыло англичанам дорогу к захвату священного города индусов Варанаси и богатой области Авадх. Варанаси отошел к англичанам по договору с навабом Авадха, подписанному в 1775 г. В 1781 г. в Варанаси и окрестных районах вспыхнуло восстание, которое было жестоко подавлено. Правителю Авадха был навязан субсидиарный договор, согласно которому тот был обязан субсидировать английские войска, расквартированные на его территории. Именно этим войскам, а не собственной армии наваба надлежало собирать налоги, защищать в случае войны. Вся внутренняя и внешняя политика Авадха должна была осуществляться через Компанию. Такие договоры являлись основой взаимоотношений англичан с индийскими государями там, где по тем или иным соображениям колонизаторы считали необходимым сохранить номинально власть князей. По субсидиарному договору индийский правитель был обязан выделять ряд областей, налог с которых шел на содержание английских войск. Когда эти области приходили в запустение, правитель должен был выделять новые.

Под двойным гнетом англичан и купавшегося в роскоши князя местное население обычно терпело неисчислимые бедствия и нередко восставало. Это часто давало повод для того, чтобы «ради сохранения закона и порядка» окончательно присоединить ту или иную область к владениям Компании. Так, несмотря на договор, к концу XVIII в. половина территории Авадха была отторгнута англичанами. Начатое Хейстингсом ограбление Авадха и других североиндийских территорий продолжили его преемники, особенно Джон Шор (1793–1798). После смерти наваба Асафа уд-Даулы он вмешался в спор между приемным сыном покойного Вазиром Али, которого тот перед смертью объявил наследником, и братом Саадатом Али. Несмотря на волю покойного государя, Джон Шор возвел на престол Саадата Али, а Вазира Али сослал в Варанаси, где тот предпринял безуспешную попытку поднять восстание. Это послужило поводом для отторжения новых земель от Авадха.

На протяжении многих веков представления европейцев об Индии формировались из двух основных источников: античных текстов и сообщений, устных или письменных, тех редких путешественников, которым довелось побывать там. Легендарные представления об Индии как стране чудесных сокровищ и всезнающих мудрецов, где находился рай и жил легендарный «поборник по вере Христовой», царь Иоанн Пресвитер, постепенно канули в Лету вместе со Средневековьем, их породившим. Великие географические открытия, растущая заинтересованность Запада в индийских товарах, учреждение Ост-Индских торговых компаний и активизация их деятельности открыли для Запада невиданные раньше возможности знакомства с Индией, ее обществом и культурой. Сочинения европейских путешественников широко публиковались на Западе, так что каждый, кто отправлялся в Индию в XVIII в., мог перед началом путешествия ознакомиться с довольно обширной библиотекой записок своих предшественников. Многие из европейских путешественников уже в XVII в. не просто описывали свои впечатления, но и пытались анализировать, оценивать, объяснять то, что видели в Индии. XVIII век не только продолжил, но и заметно усилил эту тенденцию: в сочинениях таких авторов, как Р. Орм, П. Шварц, М. Мартин, Ф. Бьюкенен, Г.Т. Коулбрук, Ж. Дюбуа и других, весьма ощутим именно исследовательский аспект, нередко с элементами научного анализа.

На раннем этапе изучения Индии европейцами господствовал утилитарный подход: исследовалось то, что могло способствовать коммерческому успеху европейских компаний, защитить их от неудач и потерь. Поэтому в записках путешественников основное место отводилось описанию торговых путей, номенклатуре товаров и цен, способам ведения торговой деятельности, взаимоотношениям с местными торговцами и европейскими конкурентами, налаживанию контактов с индийскими феодальными властями. «Нравы и обычаи» туземцев, их религиозные представления и культура чаще всего упоминались в общем контексте индийской экзотики. Именно эти разделы в записках путешественников раннего периода изобиловали ошибками и искажениями. Как правило, европейские путешественники не владели индийскими языками и не стремились их изучать даже в тех случаях, когда жили в Индии не одно десятилетие. В лучшем случае некоторые из них (обычно коммерсанты, имевшие до приезда в Индию опыт торговли на Ближнем и Среднем Востоке) знали арабский, тюркский и фарси, так что в Индии их контакты были ограничены только мусульманской придворной элитой и частью торгового сообщества.

Таких познаний хватало на то, чтобы дать представления о товарах и ценах, но было явно недостаточно для понимания страны и образа жизни ее народов. Это накладывалось также на абсолютную убежденность европейцев в превосходстве собственной религии и культуры: «язычниками» и «дикарями» представлялись им даже христиане иных конфессий, что уж говорить о последователях индуизма или ислама. Поэтому большинство авторов довольствовались тем, что развлекали читателей (иногда, как показали современные исследования, без особого смущения переписывая друг у друга), историями об индусах — язычниках, поклоняющихся корове и «дьяволам»[23], о самосожжении вдов, «чудовищных суевериях» и фокусах факиров.

Среди европейцев были, однако, люди, высокий интеллект которых не мог удовлетвориться этими сообщениями и стремился узнать индийскую культуру из первоисточника. Еще в конце XVII в. голландский миссионер Абрахам Рогер познакомил европейскую публику с философской лирикой крупнейшего санскритского поэта VII–VIII вв. Бхартрихари. Француз Анкетиль дю Перрон, путешествовавший по Индии в 1754–1761 гг., перевел фрагменты важнейшего свода религиозно-философских текстов брахманизма — упанишад — под названием «Упнекхат». Правда, перевод этот был сделан не с санскритского оригинала, а с перевода на фарси, выполненного в XVII в. талантливым ученым-мусульманином, могольским принцем Дарой Шукохом. Желание изучать древние индийские рукописи было у французского путешественника столь сильным, что он даже пытался отнимать их у брахманов под дулом пистолета.

С началом создания в Индии британской колониальной империи все сильнее стала осознаваться необходимость изучать культуру, образ жизни, историю подвластного народа — главным образом для того, чтобы эффективно управлять Индией, избегать по возможности конфликтов между индийской традицией и британским колониальным законодательством. «Мы сочли необходимым, — заявлял У. Хейстингс, — адаптировать наши правила к обычаям и пониманию народа и потребностям страны, следуя так полно, как это только возможно, их древним устоям и институтам». В 1767 г. губернатор Бенгалии Дж. З. Холуэлл, пытаясь разобраться в том сложном нагромождении культов и обрядов, которое европейцы впоследствии назвали индуизмом, опубликовал книгу «Религиозные учения индусов». Три года спустя А. Доу издал свою «Историю Индостана», которая приобрела широкую известность и выходила в переводах на различные языки, включая русский. В 1776 г. Н.Б. Халхед опубликовал «Кодекс туземных законов», для подготовки которого привлек одиннадцать ученых брахманов. Они составили компиляцию из ряда древних правовых текстов на санскрите; эту компиляцию затем перевели на фарси, а с него — на английский язык. Данный труд был необходим, по заявлению Халхеда, для того, чтобы английская власть получила «точное представление об обычаях и манерах этого народа» в целях «законодательного оформления новой (колониальной. — Е.В.) системы власти в Бенгалии».