Читать онлайн «Тайные страницы истории». Страница 37

Дело было совсем не в том только, чтобы проявить предельную беспощадность в гонениях на оппозиционеров и на "социально чуждый элемент". Маленков эти таланты развернул в предельных размерах, но они были совсем не редкостью. Людей, готовых выполнять эту работу, диктатура и тогда имела в изобилии. Много более важными были другие черты, которые обнаружились у Маленкова. Прежде всего оказалось, что он обладает талантом хорошо разбираться во встречных и быстро находить среди них "нужных людей для нужного дела". В этом вообще одна из главных трудностей работы большого организатора. Никто, будь он хотя бы семи пядей во лбу, не сможет сам выполнить всю эту работу, которая нужна для дела. Всегда бывают нужны помощники, которым было бы можно передать ту или иную часть работы. И от того, как хорошо подобраны эти помощники, зависит часто очень многое. И вот этот-то талант быстро определять способности людей и находить среди них надежных и способных помощников у Маленкова обнаружился в большом размере. Среди тогдашних ближайших Соратников Маленкова были Малышев, Первухин, Сабуров и другие. В середине 1920-х гг. они были сверстниками Маленкова и его ближайшими сотрудниками по чистке "общевузовской ячейки

ВКП(б)". Особенно близким был В. А. Малышев, позднее генерал-полковник, один из руководителей создания атомной и водородной бомб. Он был помощником Маленкова по секретарской работе в МВТУ, а затем, когда Маленков перешел на работу в секретариат ЦК, его преемником на этом секретарском посту.

Решения Двенадцатой конференции ВКП(б) от августа 1922г. о высылке за границу "несозвучных эпохе" писателей и профессоров были открытым объявлением войны тем группам демократической интеллигенции, которые, хотя и не принимали советскую диктатуру, но были готовы свою оппозицию ей ввести в легальные рамки советской конституции. Это были в высшей степени важные решения, так как они отвергали в принципе сотрудничество с элементами, ориентировавшимися на мирную и постепенную эволюцию советской власти.

Но эти решения оставляли открытым вопрос об отношениях диктатуры с технической интеллигенцией, а этот вопрос настойчивее других стучался в окна и двери советской действительности. Для диктатуры он был много сложнее и труднее вопроса об отношении к "беспочвенным" интеллигентам-идеологам. Последних было можно погрузить на пароходы и отправить за грани--цу -- без нарушения нормального хода жизни страны. С интеллигенцией технической -инженерами, химиками, техниками, с профессорами точных наук и т. д. -- так расправиться было невозможно, так как на них держалась хозяйственная жизнь страны.

Своей коммунистической технической интеллигенции большевики не имели. Все коммунисты, обладавшие техническим и инженерным образованием, были мобилизованы большевиками с первых же дней прихода последних к власти и брошены на ответственную работу в промышленность. Для них были открыты все большие дороги. Их охотно выдвигали на посты директоров и руководителей крупнейших промышленных предприятий, на посты возглавителей трестов и главков, и тем не менее, по анкете, которая была проведена ЦК большевиков зимою 1922---1923 гг., из 1306 директоров фабрично-заводских предприятий, подчиненных Высшему совету народного хозяйства, коммунистов с высшим образованием было всего 16, а со средним--5527. И дело было совсем не в том, что коммунисты не хотели идти на такую работу, а в том, что коммунистов этой квалификации вообще не существовало в природе: пятью годами позднее, в конце 1927 г., после того, как было приложено много усилий к привлечению в партию инженеров и техников, в коммунистической партии насчитывалось всего 751 человек с высшим техническим образованием -- на почти 1, 2 миллиона членов и кандидатов28.

В этих условиях коммунистической диктатуре с первых же ее шагов приходилось строить руками некоммунистических инженеров и техников. Такие специалисты из некоммунистического лагеря заполняли весь аппарат хозяйственной диктатуры, с его низов и до самых верхних этажей. С этим приходилось считаться и прислушиваться к мнениям этой технической интеллигенции, учитывать ее настроения при выработке своей хозяйственной политики.

На это диктатура сознательно шла и, поскольку речь была не об определении основных линий хозяйственной политики, а о приложении этих основных линий на практике, она даже поощряла привлечение верхних групп технической интеллигенции к обсуждению указанных вопросов. Для этого диктатура разрешила создание особого Делового клуба, членами которого состояли все крупные специалисты, работавшие в советских учреждениях, во главе с Пальчинским, фон Мекком и другими инженерами-предпринимателями из группы руководителей дореволюционного Общества фабрикантов и заводчиков. Этот клуб пользовался покровительством со стороны всех коммунистов-хозяйственников: не только Красина, Сокольникова и Богданова (тогда председателя Высшего совета народного хозяйства), но и самого Дзержинского, который тогда главные свои силы отдавал хозяйственной работе. Все эти коммунисты не только были обычными посетителями собраний Клуба, на которых его видные члены выступали с деловой критикой различных сторон хозяйственной политики диктатуры, но и сами выступали на таких собраниях с докладами на эти темы, стараясь проверять свои выводы под огнем деловой критики специалистов из лагеря классовых противников.

Все это делалось, правда, за закрытыми дверями, отчеты о докладах и прениях по ним в печать не попадали, и только хроникерские сообщения в "Экономической жизни" и в других хозяйственных органах регистрировали факты таких собраний. Скрывать информацию о внутренней жизни Делового клуба приходилось тем тщательнее, что нападки за "соглашательство" со специалистами из лагеря недавних крупных деятелей действительно "воинствующего капитала" шли не только из рядов открыто оппозиционных групп вроде "Рабочей оппозиции", но и со стороны многих коммунистов, вообще не принадлежавших к оппозиции. Тем большее значение имела терпимость диктатуры к факту существования этого Делового клуба, игравшего роль суррогата политического объединения верхушки старой технической интеллигенции, пошедшей на работу в советские органы.

Но кроме этой верхушки в промышленности были заняты многие тысячи беспартийных инженеров, техников и других представителей технической интеллигенции, которые не бывали

Деловом клубе. Хозяйственный кризис 1923 г. и порожденные им политические споры вывели их из состояния политической инертности. В начале 1924 г. в Ленинграде состоялся съезд инженеров, созванный тогда еще существовавшим профсоюзом инженеров. На этом съезде, судя по докладу Зиновьева на Тринадцатом съезде, ВКП(6), наметились три различные группировки по вопросу об отношении к советской власти: первую Зиновьев характеризует как группу "честных сторонников советской власти, искренне желающих работать с нами" и не ставящих никаких условий, не говорящих ни о каких переменах в политике, вторую группу Зиновьев определяет как группу "желающих работать, но выдвигающих на первое место материальные интересы" и говоривших о необходимости повышения заработков технического персонала; наконец, третьей была группа инженеров, которые "ставили политические проблемы". Зиновьев, конечно, весьма приветствовал первую из этих групп, готов был пойти навстречу желаниям второй, но решительно обрушивался "а третью, которую он определял как "авангард новой буржуазии" и как политическую основу "бабьего лета меньшевизма", усиление влияния которого среди студенчества Зиновьев в этой речи признавал (особенно среди студенчества, из которого вырастала техническая интеллигенция).

Эта третья группа технической интеллигенции действительно представляла большую опасность для диктатуры, ибо она на первое место выдвигала вопрос о политических свободах и правах человека. Представитель этой группировки, выступавший на ленинградском съезде, признавал, что техническая интеллигенция не может "сговориться с коммунистами" и этим объяснял отсутствие подлинного пафоса в теперешней работе инженеров. В чем причина этого явления? -- ставил он вопрос и давал на него ответ:

"Коммунисты, как материалисты, считают необходимым и нужным дать людям в первую очередь предметы первой необходимости, а мы, интеллигенты, находим, что в первую очередь нужны права человека. Вот наша основная программа. В этом вся сила. Сейчас мы этих прав человека не имеем, и пока мы их не получим, мы будем инертны... Лозунг "Владыкой мира будет труд" -неправильный. Он связывает руки. Владыкой мира будет свободная мысль свободного человека -- вот лозунг, под которым мы можем работать. И для этого нам нужны права человека. И пока мы не имеем прав человека, наша работа всегда будет связана, всегда будет инертна"29.

Так цитировал речь инженера Зиновьев. И процитировав ее, обрушился на оратора и на ту часть технической интеллигенции, которая с ним солидарна. Он призывал партию пойти навстречу профессиональным требованиям инженеров, улучшить их мате