Читать онлайн «Легионы Рима на Нижнем Дунае: Военная история римско-дакийских войн (конец I – начало II века н. э.)». Страница 29

Когда плотные ряды римской конницы показались из ближайшего леса, сарматы растерялись. Они никакие могли взять в толк, откуда здесь вдруг появилась тьма прекрасно вооруженных всадников, мчащихся теперь на них с поднятыми копьями, с опущенными тяжелыми пиками и сверкающими на солнце длинными мечами. После нескольких грабительских набегов в предгорья Гема им хорошо было известно, что за много миль вокруг нет ни одного боеспособного вражеского солдата. Небольшие отделения бенефициариев из ближайших блок-постов, обслуживающих дорогу во Фракию, давно эвакуировались в Мельту (совр. Ловеч в Болгарии), стены которой, защищаемые когортой германцев, азиаты штурмовать вовсе не собирались. Застигнутые врасплох жадные кочевники беспорядочными группами начали отступать на восток. Некоторые, достав из горитов короткие луки, еще пытались обороняться, но большинство, будучи отягощены притороченными к седлу огромными тюками с награбленным добром и двигаясь медленно, попадали под удары спаф, валились под ноги коней с пробитой контусами и копьями спиной. Визг киликийцев, мечущих волна за волной смертоносные дротики, воинственные крики галлов, рев боевых труб вносили дополнительную сумятицу в толпы спасающихся в панике варваров[100].

Траян наблюдал за действиями своей кавалерии с вершины лесистого холма, откуда открывалась широкая панорама окружающей местности. Пехотные части он так и не двинул в атаку, оставив их в резерве. Лишь когда все было кончено и сарматы перестали оказывать какое-либо сопротивление, на поле боя спустилась когорта фракийцев, которые длинными кривыми ножами принялись деловито добивать раненых врагов. Всю долину вплоть до серебрящейся вдалеке ленты реки, где еще поднимался дым от сожженных селений, покрывали тела павших варваров. То тут, то там среди серой массы поверженных степняков поблескивали катафракты. Некоторые потерявшие от удара о землю сознание панцирники, очнувшись, пытались встать, но под тяжестью доспехов не могли это сделать без посторонней помощи. Они ползали по талому снегу на коленях, оставляя за собой кровавый след. Лошади без седоков, опустив голову, стояли у трупов своих хозяев. Довольные богатой добычей фракийцы ловили их арканами, пытаясь насильно увести за собой. Те упирались и надрывно ржали.

Устилая путь ковром из убитых, римляне будут гнать сарматов до самого Дуная. В одном из столкновений погибнет вождь аорсов Инисмей. Его роскошные доспехи и оружие достанутся префекту фракийской смешанной когорты. Когда, уже будучи ветераном, он умрет, трофеи положат вместе с ним в могилу[101]. Под покровом ночи, распугивая разжиревших от человечины волков, дружинники прокрадутся к месту схватки и похитят ограбленное тело своего царя. Инисмея похоронят далеко на севере в причерноморских вольных степях, где среди древних курганов покоились останки его предков[102].

Красивая широкая долина, еще покрытая трупами разбитых сарматов, показалась Траяну удобной для основания города. Здесь скрещивались важнейшие торговые пути, проходила стратегическая дорога из Фракии к штаб-квартире I Италийского легиона в Новах. Но прежде чем начинать строительство, требовалось остановить бастарнов, находящихся на расстоянии всего одного перехода к северо-западу от лагеря императора. Действовать надо было немедленно, пока варвары не узнали о разгроме союзников и не повернули, как это бывало не раз в прошлом, назад к Данубию. По сообщениям разведчиков, вексиляции XVI Флавиева и XII Молниеносного легионов уже находились во Фракии, но требовалось по меньшей мере двое-трое суток, чтобы они смогли перевалить через Гем. Большая часть конницы продолжала преследовать остатки аорсов и роксоланов, поэтому рассчитывать приходилось только на еще нетронутые резервы да на благосклонность богов.

Траян вызвал в штаб префекта Первой сирийской смешанной когорты фракийцев Марка Сентия Прокула. Вскоре старый вояка, еще помнивший по иудейской кампании его отца, приветствовал своего полководца и повелителя. Зная суровый характер седеющего ветерана, император был краток. Он назначил опытного офицера препозитом корпуса, образованного на основе соединения подразделений киликийцев и бревков. В поддержку вексиляции, кроме его собственных фракийцев, придавались испанские щитоносцы из Кирены, а также отряды симмахиариев. Всего около тысячи всадников и четырех тысяч пехотинцев. Вечером, в уже сгущающихся сумерках, без лишнего шума походная колонна ауксилариев покинула римский лагерь.

Утомленные дневным переходом бастарны, остановившись в безопасности, как им казалось, на вершине холма, спали на походных повозках, не ожидая нападения. Накануне их стало меньше. Большая часть свернула на восток к дельте Истра, прослышав о плодородии находящихся там земель. Лишь трое из вождей упрямо вели свой народ на юг. Они помнили передаваемые из поколения в поколение легенды о далекой стране за горами, где никогда не бывает холодной зимы и круглый год жарко греет благодатное солнце. Сотни лет назад жившие там люди с конскими хвостами на шлемах звали их предков поселиться рядом, но пришли «дети волчицы» и захватили счастливый край. С тех пор римляне стали вечными врагами бастарнов. Теперь, уверяли вожди, настало время получить то, что когда-то предназначалось прадедам. Низкие звуки боевой трубы вырвали варваров из радужных снов, вернув к суровой действительности. Полуодетые, хватая первое попавшееся под руку оружие, они выскакивали из фургонов и падали под ударами коротких копий и мечей невесть откуда появившихся римлян.

Подойдя к вражеской стоянке в полночь, Марк Прокул не стал дожидаться рассвета. Он отдал команду вверенным ему подразделениям окружить ее со всех сторон, а затем, ближе к утру, когда приказ был выполнен, повел воинов в атаку. В предрассветных сумерках резня продолжалась несколько часов. Крики боли поражаемых бойцов смешались с воплями ужаса женщин и детей, мычаньем испуганного скота, который, сломав загоны, разбегался по окрестностям, звоном оружия, воинственными возгласами нападающих. Группа наиболее отчаянных бастарнских воинов попыталась прорвать все туже сжимающееся кольцо ауксилариев, но бывалый препозит, вовремя заметив грозящую его армии неприятность, двинул на противника резервные части. Испанские щитоносцы и германские симмахиарии остановили смельчаков у подножия холма[103].

На рельефе колонны, посвященном этому эпизоду, видно, как согласованно взаимодействует личный состав смешанной когорты. И всадник и пехотинец, прикрывая попеременно в случае необходимости друг друга пармой, одновременно поражают врага короткими копьями. Отчаянно сражающиеся варвары также, казалось бы, стоят стеной, но ничего не могут сделать с хорошо отлаженной «машиной уничтожения». Один пораженный боец из их рядов падает под копыта лошади и вот-вот будет задавлен. Другой уже повержен. Он стоит на коленях, прикрывшись щитом, помышляя больше о спасении своей жизни, чем о нападении. Стихийно наступающим с другой стороны нестроевым соединениям приходится гораздо труднее, но и они теснят обороняющихся обратно к повозкам с награбленным во время набегов скарбом.

К полудню схватка закончилась. Груды распластанных тел в лужах крови лежали повсюду на вершине холма, где недавно находилась оживленная стоянка бастарнов. Ауксиларии сгоняли в толпы захваченных женщин, стариков, детей, ловили в соседних рощах разбежавшийся скот, делили среди перевернутых телег доставшуюся добычу. В результате хорошо продуманной внезапной атаки потерь понесли немного: с десяток убитых в разгар боя симмахиариев да несколько легко раненных воинов из эквитаты испанцев, перерезавшей варварам путь к бегству. Прокул был доволен. С каждой минутой количество пленников все возрастало. Цепей уже не хватало, и германцы деловито вязали им руки веревкой. Одними из последних пригнали трех пожилых бастарнских вождей. Смерив сгорбленные фигурки врагов взглядом победителя, препозит махнул воинам рукой. Их поведут отдельно под особой охраной. Теперь ему было что показать императору Траяну.

Между тем стены будущего Никополя-на-Истре постепенно росли, вытягиваясь вверх и вширь. Их возводили строительные части подошедшего с Дуная I Италийского легиона. На докладе у принцепса легат сообщил, что напуганные неудачами даки, прослышав о поражениях союзников, оставили попытки захватить крепости на реке и огромными массами вместе с остатками бастарнов отходят к дельте. Узнав, что к ним примкнули геты, Траян заволновался. Вновь создавалась угроза римскому господству в Мезии. Восставшие фракийцы жгли сельскохозяйственные усадьбы поселенцев, насильно захватывали у верных римлянам общин лучшие земли, как это было в конце 80-х гг. при Домициане. Успокаивало только то, что разгромленные сарматы отхлынули далеко вглубь степей и воевать больше, по сведениям лазутчиков, не собирались. Тут же, ночью, во Фракию, где еще продолжали находиться вексиляции восточных легионов, были посланы фрументарии с приказом командованию частей изменить маршрут следования. Теперь им предписывалось перейти на военную дорогу вдоль Понта Эвксинского и двигаться по направлению к Малой Скифии.