Читать онлайн «История евреев с древнейших времен по шестидневную войну». Страница 60

2. Придя к власти, нацисты вначале утверждали, что их антисемистская доктрина является делом сугубо внутренним. Однако, добившись определенных дипломатических успехов, Гитлер обнаружил, что играя на местных антиеврейских предрассудках и выступая в качестве предводителя борьбы с мифическим "международным еврейством", можно создать в разных странах прогерманские партии, которые бы поддерживали тоталитарную доктрину и, даже придерживаясь ультра-националистических идей, симпатизировали бы германским устремлениям. Приток беженцев в соседние с Германией страны, естественно, усиливал в них антиеврейские настроения, и преследования евреев внутри этих стран косвенно положили бы конец иммиграции. Официальные и полуофициальные учреждения рейха начали вести непрекращающуюся антиеврейскую пропаганду в Германии и за ее пределами. Стимулируемая не только германским примером, но и, как выявилось позднее, германскими субсидиями, антисемитская эпидемия с тревожной быстротой усиливалась в различных странах. Даже в странах традиционного либерализма в Западной Европе и за океаном наблюдался угрожающий рост антисемитизма, который использовал новые лозунги и новые методы. Антисемиты организовались в партии: кагуляров во Франции, где пребывание во главе правительства в течение нескольких лет еврея Леона Блюма ожесточило правые партии; Британского союза фашистов в Англии; роялистов в Бельгии; "серебрянорубашечников" и подобных организаций в Америке. Все они использовали для достижения политических целей самые примитивные антиеврейские предрассудки.

Для государств Центральной и Восточной Европы, менее развитых технически и экономически, тот факт, что "просвещенная" Германия приняла новую доктрину и добилась крупных политических побед, придавал доктрине антисемитизма еще большую привлекательность. В Румынии, где власти с самого начала пренебрегали Договором о правах меньшенств, акты насилия стали все более частыми, а ограничения - все более жесткими, пока в конце 1936 года Октавиан Гога не сформировал явно антисемитское правительство, которое стало подражать германскому примеру. И хотя оно оставалось у власти только 7 недель, а затем последовало временное облегчение, все же, как показали дальнейшие события, новая доктрина прочно закрепилась в стране. С тех пор, как в 1938 году началось нацистско-венгерское сотрудничество, реакционная Венгрия ввела у себя расовое законодательство по образцу Нюренбергских законов. В Польше, хотя там и преобладали сильные антигерманские настроения, реакционная партия эндеков ввела в общественную жизнь нацистские методы и идеологию. Тяжелое экономическое положение еврейского населения усиливалось дискриминацией со стороны властей. Идея о том, что евреи, как бы долго они ни жили в Польше, не являются частью польского народа, завоевала такую популярность, что правительство начало было обсуждать вопрос о массовой депортации евреев, но не нашло, куда их депортировать.

Резко изменилось положение евреев в Италии, которая с 1870 года являлась классической страной еврейской эмансипации и где равноправие евреев было политической и социальной реальностью в большей степени, чем где-либо еще в мире. Первоначально итальянский фашизм не проявлял никаких признаков антисемитизма, во всяком случае не больше, чем в любом шовинистическом государстве.

Фактически евреи с самого начала играли важную роль в новом движении, и Венито Муссолини резко осуждал преследования евреев и расизм. Однако после того, как в 1938 году был заключен военный союз с Германией, 50 тысяч итальянских евреев были принесены в жертву на алтарь тоталитаризма.

Еще белее трагической была судьба евреев в тех странах, которые подпали под власть нацистов. В марте 1938 года гитлеровские легионы вступили в Австрию, и жадность, фанатизм и возбуждение нацистов обратились на 200-тысячное еврейское население страны, в основном сконцентрированное в высококультурной венской общине. Всякое прикрытие законности было оставлено, и ничто не могло смягчить удар. Немедленно были введены Нюренбергские и все прочие германские антиеврейские законы. Видные евреи во главе с Ротшильдами были арестованы лишь за то, что они евреи, подверглись жестокому обращению и были брошены в концлагеря, из которых многие не вернулись. Еврейские предприятия грабили, закрывали или конфисковывали. Синагоги были отданы штурмовикам, основным занятием которых было самое грубое и оскорбительное преследование евреев. Консульства тех немногих стран, ворота которых не были полностью закрыты для евреев, осаждали длинные очереди несчастных, пытавшихся бежать из страны. На востоке тысячи евреев были вынуждены переходить границы государств, не желавших принимать их, и многие нашли свою смерть на ничейной земле или на Дунае, в переполненных лодках, которым не разрешали пристать к берегу. Число самоубийств выросло до невиданных размеров.

В самой Германии в период "холодного погрома", длившегося непрерывно с 1933 года, условия жизни постоянно ухудшались. Несмотря на это, евреям как-то удалось восстановить жалкую общинную жизнь, изолированную экономически и социально, и зависевшую от тех немногих еврейских предприятий, которым удавалось выжить, несмотря на непрерывный бойкот, и от поддержки кучки сохранившихся состоятельных лиц. Результатом преследований явилось нечто вроде духовно-интеллектуального возрождения: система образования, организованная для детей, которых не допускали в обычные школы; замкнутая в своем кругу культурная жизнь, которая приспособилась к потребностям еврейского населения, лишенного общегерманской культуры; оркестры и драматические представления, в которых артисты, лишившиеся работы, обслуживали еврейскую публику, для которой был закрыт доступ в концертные залы и театры.

Хотя время от времени вводились новые утонченные унижения, хотя более мужественные элементы продолжали эмигрировать, хотя то, что осталось от общины все более нищало и старилось, казалось, нечто твердое, устойчивое и достойное восхищения возникало среди руин. Но именно по этой причине новая не-мецко-еврейская жизнь была обречена на разрушение, последовавшее с трагической и жестокой быстротой.

В октябре 1938 года германское правительство внезапно выслало через восточную границу около 12 тысяч евреев польского происхождения. Почти пять тысяч из них было задержано на ничьей земле возле Збоншина, где они содержались в ужасных условиях, пока тянулись дипломатические переговоры относительно их судьбы. Среди этих страдальцев была пожилая чета Гриншпан, которая жила в Ганновере более тридцати лет. Их семнадцатилетний. сын Гершель, находившийся в Париже, узнав об этом, из мести выстрелил в одного из секретарей германского посольства Эрнста фон Рата и смертельно ранил его. Это дало нацистской пропагандистской машине прекрасный повод для приведения в действие давно задуманного плана. 600 синагог Германии, включая старинные здания, которые считались национальными памятниками, были сожжены. Почти все еврейские предприятия были разграблены. Еврейская собственность стоимостью в миллиард марок была бессмысленно уничтожена. Тысячи еврейских домов подверглись налетам, и около 30 тысяч человек, в том числе раввины, было брошено в тюрьмы и лагеря, где они подвергались жестокому, варварскому обращению. Погибли сотни, может быть тысячи. Власти одобрительно смотрели на эти сцены насилия, которые превзошли по масштабам и русский погром, и средневековую резню, и в наказание за действие неуравновешенного единоверца в Париже на евреев рейха был еще наложен штраф в миллиард марок (что составляло по самому мягкому подсчету 20 процентов их собственности). Кроме того, было приказано, чтобы все оставшиеся еврейские предприятия были немедленно переданы в "арийские" руки. Немецкое еврейство было сознательно и необратимо разорено.

Отныне, очевидно, нельзя было думать о будущем евреев в Германии. Заключенных освобождали из концлагерей только при условии немедленной эмиграции; остальные подвергались угрозам, насилию и давлению; ни в коем случае нельзя было помышлять о возможности остаться. Условия для эмигрантов стали к этому времени хуже, чем когда-либо. Вследствие манипуляций с обменом валюты и в силу специального положения "беженцев" они могли теперь взять с собой не более б процентов собственности, спасенной от разгрома, так что даже состоятельных людей впереди ожидала нужда. Но необходимость эмиграции была сильнее всех препятствий. Трагические сцены последних нескольких дет умножались и усиливались. Немногие страны соглашались открыть свои ворота перед беженцами. Забитые изгнанниками суда искали, где бы освободиться от своего жалкого груза, и такие суда стали обычным явлением на морских путях мира; сотни тысяч отправлялись в те места, как, например, Шанхай, где в то время не требовалось визы, или где не было контроля над иммиграцией. По инициативе американского правительства летом 1938 года в Эаиане собралась международная конференция, посвященная беженцам; она не дала почти никаких практических результатов, только выяснила, что ни одна страна не хочет принимать этих странников поневоле. Очень немногие правительства внесли сколько-нибудь конструктивный вклад в решение этой проблемы. Прежде всего, благодаря практическому идеализму и организованным способностям Генриэтты Сольд (1860-1945 гг.), основательницы американской женской сионистской организации "Хадасса", были заключены соглашения о перевозке многих детей из Центральной Европы в Палестину, где им предстояло начать новую жизнь. Палестина продолжала принимать лишь очень ограниченное число беженцев, но не все из них, однако, приезжали легально. США, со своей стороны, стали проводить несколько более либеральную политику, чем до сих пор, что дало возможность многим эмигрантам приехать сверх квоты. Великобритания же позволила изгнанникам использовать себя лишь в качестве транзитного пункта для тех, кто к этому времени успел определить место своего конечного назначения.