Читать онлайн «Империя – II». Страница 15

Чертков пишет далее:

Первый договор между Римом и Габиею был писан Пелазгийскими буквами… Поливий (сегодня обычно пишут Полибий – авт.) свидетельствует, что в его время ученейшие из Римлян уже не разумели мирного договора, заключенного между Карфагеном и Римом в первые годы после изгнания Тарквиния. Этот договор был написан языком столь отличным от латинского, что даже сам Поливий едва мог его перевести. Следовательно, Римляне… совершенно забыли первоначальный свой Пелазгийский язык и уже превратились в позднейших Латин. [56], с.4.

Чертков абсолютно прав.

«Античный» Полибий, живший (по нашей реконструкции) в XVI веке н.э. уже плохо знал славянский язык, бытовавший в Италии в XIV-XV веках н.э. Славянский язык в Италии стал вытесняться латинским после изгнания Тарквиниев, то есть Трк – Турок. Как мы понимаем, – в значительной степени славян, в то время.

Но народ и после этого всегда говорил на языке, весьма отличном от письменного (Maffei, Stor. di Verona, XI, 602). Оски и Волски, даже в цветущую пору Латинского языка, сохранили свое наречие, которое очень хорошо понимали Простолюдины Рима, – доказательство, что ученый Латинский язык был нечто, составленное искуством и отличное от народного говора всех Пелазгийских племен. [56], с.5.

Когда гуманисты Эпохи Возрождения уже научились писать на только-что придуманной ими «античной» латыни, им видимо приходилось плотно закрывать окна, чтобы не слышать грубых простолюдинов Рима, которые все еще позорили «древний» Рим своим вульгарным славянским языком.

В конце XV века во Флоренции (то есть в столице Тосканы [60], с.1338 – авт.) появился ряд трактатов об этрусках, написанных уроженцами Тосканы, представителями католической церкви. Кардинал Эгидио из Витербо характеризует Этрурию не только как очаг древнейшей в Италии культуры, но и как «Вечную Покровительницу и Хранительницу Религий». Таким образом, христианский писатель не ощущал разницу между Этрурией языческой и Тосканой своего времени. [90], с.4.

Мы видим, что, еще в конце пятнадцатого века тосканские кардиналы прекрасно помнили об этрусках. И зря А. И. Немировский старается «оправдать» высших иерархов католической церкви того времени, поясняя – такова была, мол, форма тосканского патриотизма. По нашему мнению, они говорили правду и в оправданиях не нуждаются.

Но на этом дело не кончилось.

«В XVI веке сложились совершенно фантастические представления об этрусках, которые можно назвать „Этрусским мифом“. Его распространению способствовал Ф. Демпстер, написавший в 1619 г. обширный труд „Царская Этрурия“, основанный на некритически воспринятых свидетельствах античных авторов. Ф. Демпстер… считал, что они (то есть этруски – авт.) ввели в Италии законы, были первыми философами, геометрами, жрецами, строителями городов, храмов, изобретателями военных машин, врачами, художниками, скульпторами, агрономами. У Ф. Демпстера, видимо, даже не возникал вопрос, что же осталось на долю греков и римлян в области техники и культуры…

Труд Ф. Демпстера был издан лишь в 1723 г., через сто с лишним лет после его написания, совпав по времени с новой вспышкой интереса к этрускам» [90], с.4.

Понятно – почему Демпстера издали только через сто лет. Потому, что «в это время на территории древней Этрурии хозяйничали австрийцы и изучение славной истории этрусков, которых жители Тосканы считали своими предками, давало моральное удовлетворение и выход патриотическому чувству» [90], с.4…5.

Как мы уже говорили, в эту эпоху в Риме, по-видимому, велась целенаправленная и планомерная кампания по написанию древней истории. Чтобы «оставить больше на долю греков и римлян» (см. выше), тосканских этрусков решили «задвинуть подальше» – в глубь веков, чтобы они не путались под ногами великого Рима. Наверное, в то время многие еще понимали – кто такие на самом деле этруски. Видимо, это были просто русские, оставшиеся здесь после великого – «монгольского» завоевания XIV века н.э.

А поскольку в то время историю Руси-Орды – «Монголии» необходимо было тоже исказить (см. об этом выше), дабы успешнее «написать римскую историю», то понятно, что этруски сильно мешали этому «римскому патриотическому процессу».

Возможно, это отражало еще и какую-то борьбу за первенство и в самой Италии между Римом и Флоренцией – столицей Тосканы. Ведь Тоскана с центром во Флоренции была одной из мощнейших средневековых республик, и долгое время боролась с Римом за первенство. И пыталась, в частности, утвердить свою версию истории, в которой главную роль играли отнюдь не какие-зто мифические «древние итальянские римляне» и греки, а реальные Этруски.

А Ватикан старался утвердить свою, – грубо ошибочную, – концепцию «древнего Рима», а заодно и «древней Греции». Интересы столкнулись. Тоскана проиграла. И поэтому «этрусо-фильский» труд Демпстера, написанный в 1619 году, – и отражавжий существенно более правильный взгляд на историю, чем римская версия, – попал под римский запрет.

И сто лет ждал благоприятного момента, когда в Тоскану вошли австрийцы. Тут-то обрадованные флорентийцы, выйдя на время из-под контроля Рима, и попытались взять реванш и срочно издали Демпстера.

Но было поздно.

Фальшивая история «древнего итальянского Рима» уже прочно вошла в школьные учебники. Над тосканцами стали смеяться. И тем не менее, тосканцы все еще старались доказать свою правоту.

«В 1726 г. была открыта „Этрусская Академия“, членами которой стали благородные синьоры Кортоны и других городов Тосканы… В докладах и сообщениях, лишенных серьезной научной основы, – старается сгладить впечатление от работы Этрусской Академии, и предостерегает читателя, А. И. Немировский, – утверждалось, что не только в Италии, но в Испании и Анатолии (то есть в Турции – авт.) почти все следы художественной деятельности принадлежали этрускам» [90], с.5.

Более того, существовал музей Этрусской Академии, «насчитывавший в 1750 г. 81 экспонат» [90], с.5.

Тут уж А. И. Немировский никак не может удержаться от возмущенного возгласа: «На три четверти состоял из подделок и из произведений античного искусства» [90], с.5.

Долго боролись скалигеровцы с непокорными флорентийцами, упорно стоявшими на своем. Сломить их сопротивление удалось лишь в XIX веке. «Первые серьезные (ниже вы увидите – что здесь имеется в виду – авт.) работы по этрускологии появились в конце XVIII – начале XIX века. Они свидетельствовали о первой победе истории, – радостно восклицает А. И. Немировский, – над этрусским мифом» [90], с.5.

Почему же так упорен был этот миф? Да потому, что он по-видимому говорил правду. Итак, лишь в XIX веке версия Рима одержала первую победу у себя дома – в Италии. Других, за границей, уже «убедили», а свои – флорентийцы – все еще никак не могли смириться с римской фальсификацией.

До середины XVIII века считалось, что этруски пришли с Востока, из Малой Азии. Это – так называемая Восточная теория. Она основывается на авторитете древних авторов. «Древние» оставили много свидетельств об этрусках. То есть, как мы теперь начинаем понимать, много свидетельств от этрусках оставили нам авторы, писавшие в четырнадцатом – пятнадцатом веках новой эры. Эти «античные» авторы писали уже после великого – «монгольского» завоевания и описали, в частности, спор между Флоренцией, ставшей оплотом «монгольских», русских завоевателей, и Римом – центром нарождающегося католицизма. Эти описания были затем объявлены «античными».

Спор этот стал возможен только, видимо, во второй половине XV века. Вряд ли ранее этого времени могущественная Флоренция придавала серьезное значение провинциальному итальянскому поселению, только что, без всяких на то оснований, назвавшему себя громким именем Рим. Откровенно заимствованным у Нового Рима – Константинополя.

«На протяжении нескольких столетий, еще до того, как Рим стал претендовать на первенство в Италии, этруски господствовали на большей части Апеннинского полуострова. Поэтому в произведениях греческих, а затем и римских историков имеется множество сведений об этрусках» [90], с.7.