Читать онлайн «Котел смерти в Курляндии. Хроника сражений группы армий «Север». 1944–1945». Страница 32

Эти тяжелые бои продолжались также и 1 января 1945 года. В 10.00 4-я танковая дивизия получила приказ: ликвидировать еще существующие прорывы врага на участке 93-й пехотной дивизии. Для выполнения этого задания имелось всего 10 боеспособных машин: 9 танков T-IV и 1 самоходное противотанковое орудие на шасси T-V, но в середине этого дня 33-й мотопехотный полк и 5 танков T-IV 2-го батальона 35-го танкового полка подошли к лесу западнее Апситца, однако занять его не смогли, поскольку отступил правый сосед, подставив тем самым вражескому огню правый фланг штурмовой группы. В течение ночи 1-й батальон 12-го мотопехотного полка вышел на опушку леса, но войти в него не удалось, так как русские создали в лесу целый ряд хорошо укрепленных опорных пунктов.

Враг смог, при сильной поддержке танков, осуществить прорыв на Илени. 79-й истребительно-противотанковый батальон подошел к месту прорыва десятью минутами позже и предотвратил самое плохое. Он даже смог отбить Илени, но поселок и во второй раз был взят неприятелем в 14.45.

Благодаря дружеской помощи 93-я пехотная дивизия заняла выгодное положение и смогла укрепить свои позиции. Генерал-полковник Шёрнер по телетайпу выразил генерал-лейтенанту Бетцелю свою «признательность за завершение боевой задачи 93-й пехотной дивизии».

Таковым было участие 4-й танковой дивизии в третьей битве в Курляндии, ее наступательные и оборонительные действия, направленные на отражение крупного наступления неприятеля.

В последующие дни января дивизия смогла устранить многочисленные прорывы врага и, например, совместно с 19-й танковой дивизией поддержала удар 19-й (латышской) пехотной дивизии СС.

В ходе одной из операций в передовом отряде лично находился генерал Бетцель, возглавивший основной удар «группы Боденхаузена», в которую вошли 4-я и 12-я танковые дивизии.

Следует упомянуть здесь и о тесном взаимодействии между 1-м батальоном 35-го танкового полка и танками 12-й танковой дивизии в бою при Путни, в ходе которого было отражено наступление танков противника. Удалось наконец-то зачистить всю лесистую местность южнее Брувера. При этом 33-й мотострелковый полк с 4-м истребительно-противотанковым батальоном и 2-м батальоном 35-го танкового полка нанес удар через лес у Брувера на Катини и установил там контакт с соседом справа.

В ночь на 6 января генерал-лейтенант Бетцель поставил перед дивизией новую боевую задачу. Ей следовало начать в 2.00 наступление после артподготовки силами собственной артиллерии. При этом 1-й батальон 12-го мотопехотного полка также должен был дать несколько залпов.

Наступление развивалось довольно успешно («тогда как наша собственная артиллерия стреляла нам в спины», по словам старшего ефрейтора Штефана Раухнера).

Вскоре войска вышли к долине речушки, протекавшей через поселки Катини, Сикмана и местность севернее Путни. Но здесь двигавшийся впереди батальон вынужден был окопаться и провести целый день в своих окопах без боевых действий.

Из Путни немецкие части были обстреляны вражескими танками, которые вели огонь осколочными снарядами. На проходившей неподалеку железнодорожной ветке даже появился русский бронепоезд, также открывший огонь.

Несколько позже также из района южнее Катини открыл огонь русский танк, а из Тренчи вышло несколько немецких танков, обстрелявших замаскированные противотанковые батареи русских.

Лишь после того, как к залегшим пехотинцам подошла танковая рота, наступление было продолжено после новой артподготовки. Для облегчения положения мотопехоты в наступлении с успехом принял участие находившийся на левом фланге полк 19-й дивизии СС, располагавший восемью штурмовыми орудиями.

В ходе наступления был достигнут населенный пункт Паугибелас. Здесь 4-й истребительно-противотанковый батальон организовал оборону. Но на опушке леса юго-западнее Видине враг все еще держался и вел огонь из танковых орудий и противотанковых пушек, борясь за выживание.

Появившийся в полдень на КП дивизии командующий 16-й армией генерал от инфантерии Хильперт настойчиво подчеркивал в своих распоряжениях необходимость тесного взаимодействия с 19-й латышской дивизией СС и указал на то, что поселок Паугибелас должен оставаться на нашей стороне линии фронта.

Во второй половине дня неприятель открыл плотный огонь на всем участке фронта дивизии. Спустя 30 минут он пошел в атаку по всему фронту от Паугибеласа до Путни. Но все же и эта атака была всего лишь отвлекающим ударом отдельной штурмовой группы, тогда как основной удар был нанесен далее к югу в направлении западнее Гибеласа против соседнего участка фронта. В этот день в качестве трофеев были захвачены 11 танков Т-34, брошенные своими экипажами. Ремонтной роте 35-го танкового полка пришлось возиться с ними всю ночь, чтобы привести в боеспособное состояние.

С нарисованными на бортах крестами они будут теперь сражаться на немецкой стороне. За эти дни боеспособность 4-й танковой дивизии упала до минимально допустимого уровня, и 8 января 1945 года она была способна противостоять только действиям одиночных ударных групп. К вечеру поступил приказ из VI добровольческого корпуса СС, согласно которому дивизия перебазировалась в район севернее Биксти в распоряжение 16-й армии. На этом третья Курляндская битва для 4-й танковой дивизии закончилась. В ее сражениях пало или было ранено 1974 солдата дивизии.

В середине января 1945 года генерал-полковник Шёрнер сдал командование группой армий «Север». То, что высшее командование этой группировки и ее офицеры были не очень высокого мнения о нем, понятно из различных мемуаров, написанных после окончания войны. По-другому относились к Шёрнеру солдаты, служившие под его командованием. Обер-ефрейтор Кюлькенс вспоминал: «В Курляндии нас заставляли держаться только строжайшие приказы сохранять выдержку да еще чувство товарищества, помогавшее выстоять в боях, о чем много написано. Генерал Шёрнер был железным командующим. Он всегда находился среди сражавшихся. Он стал человеком, который смог предотвратить губительный хаос среди тысяч своих солдат и подвигнуть их обратить все силы против врага».

По окончании третьей битвы в Курляндии все солдаты, сражавшиеся в то время там, получили право носить на форме нарукавную нашивку «Курляндия»; этот знак отличия ценился очень высоко.

13 января началась эвакуация дивизии — ежедневно семь-восемь железнодорожных составов уходили на запад к побережью, а оттуда морем в Данциг. Эвакуация морем осуществлялась железнодорожным паромом «Пруссия». В море паром сопровождали корабли 9-й флотилии обеспечения, которые отбивали все налеты советских самолетов на «Пруссию». Бои на Курляндском плацдарме для 4-й танковой дивизии уходили в прошлое.

Вечером 24 октября 215-я пехотная дивизия получила боевой приказ и предписание сменить 121-ю пехотную дивизию на участке фронта севернее Ауце. На правом фланге дивизии должен был действовать 380-й пехотный полк под командованием полковника Вильгельма Херба (получившего Рыцарский крест 12 августа 1944 года), его также поддерживал приданный полку 215-й пехотный батальон, которым командовал капитан Фриц Хокеньос, со 2 сентября 1944 года также ставший кавалером Рыцарского креста. Приказ, отданный 215-му пехотному батальону, гласил: «Блокировать железнодорожный вокзал и улицы, ведущие в Ауце».

В предрассветных сумерках 27 октября уже можно было различить примерно в 300 метрах перед немецкими позициями русские траншеи, в которых тесно, плечом к плечу, стояли русские пехотинцы, ожидающие приказа своих комиссаров (командиров. — Ред.) к атаке.

Германская артиллерия и минометы тотчас же нанесли огневой удар, точно накрывший эти сосредоточенные для атаки силы.

Ровно в 7.00 пространство потряс огневой удар неслыханной силы. Земля содрогалась от мощных залпов тяжелой артиллерии русских. Воздух прорезали огненные трассы четырех немецких реактивных пусковых установок, захваченных русскими как трофей и ныне обрушивавших свои снаряды на немецкие позиции.

Неглубокие немецкие окопы колыхались, как корабли на высоких волнах. Позиции 380-го пехотного полка заволокло дымом от разрывов снарядов. Пока еще никто не представлял, на каком именно участке русские пойдут в атаку. Не мог никто и сказать, на каком соседнем участке уже прорван фронт и какие потери причинила эта артподготовка и атака пехоты. У генерал-лейтенанта Франкевица собирались все поступающие донесения. С некоторых участков фронта никаких донесений пока еще не было, с других начинали поступать первые доклады о потерях и прорывах врага. Спустя два часа после начала этого мощного наступления командованию дивизии стало ясно, что фронт прорван во многих местах. 2-й батальон 380-го пехотного полка доложил, что враг предпринял наступление на высоту 94,1 и уже полчаса как владеет ею.