Читать онлайн «Полная история Христианской Церкви». Страница 39

Начались пытки. Судьи старались вынудить от христиан сознание в преступлениях, захватили некоторых рабов, служивших у христиан, и пытали их, допрашивая о преступлениях господ. Устрашась мучений, они дали ложные показания, которых добивались судьи, и язычники с торжеством и радостью стали везде повторять эту клевету. Ненависть язычников росла с каждым днем. Не было истязаний, которых бы они не применили, чтобы заставить христиан отречься от веры или сознаться в преступлениях, но ничто не могло победить твердости истинных служителей Христовых. Они не боялись ни пыток, ни смерти. Среди истязаний славили и благодарили Господа. Одного только они страшились пуще смерти: как бы кто из них не отрекся от Христа. Не доверяя собственным силам, они в темнице беспрестанно молились, да дарует им всем Господь помощь Свою и силу совершить до конца начатый подвиг.

В числе узников была молодая девушка, Бландина, рабыня одной из обвиненных христианок. Все боялись, что она не вынесет истязания, ибо была молода и слаба. Но Господь помог девице; среди самых страшных истязаний она только повторяла: «Я христианка, и никаких преступлений не совершается между нами». «Казалось, – замечает повествователь, – что исповедание имени Христова придавало ей всякий раз новую, сверхъестественную силу». Но такая удивительная твердость только больше воспламеняла ярость мучителей, и они придумывали новые пытки. Все христиане претерпели истязания, в особенности же Бландина, Матур, диакон по имени Санкт и Аттал, уроженец Малой Азии. Но пытки не вынудили у них ни отречения, ни сознания в преступлениях. Они только молились, славили Бога и повторяли: «Мы христиане!» Видя такую твердость, некоторые из тех, которые отреклись было от Христа, снова признали себя христианами и объявили мучителям, что скорее вынесут всевозможные истязания, чем отступят от Спасителя. Между ними была женщина по имени Вивла. Ее пытками вынуждали дать ложное показание на христиан, и она, отрекшаяся было от Христа, среди истязаний вновь исповедала Его и громко свидетельствовала о честной жизни христиан. Некоторые из осужденных скончались во время истязаний, другие предали душу Богу в сырой и смрадной темнице еще до казни.

Потребовали к допросу Лионского епископа Пофина. На руках внесли в судилище святого старца, которому было за 90 лет, он уже не мог ходить. Но он не устрашился ни яростных криков, ни угроз. На вопрос проконсула: «Кто Бог христиан?» Он спокойно отвечал: «Узнаешь, если будешь достоин». Тогда народ с яростью бросился на него, осыпая его ругательствами и побоями. Били его кулаками и палками, бросали в него камнями. Наконец его отнесли едва живого в темницу, где он через два дня предал Богу душу.

Бландину, Матура и Санкта вывели в цирк на съедение зверям, но вначале опять подвергли их пыткам. Бландину привязали крестообразно к столбу и выпустили на нее зверей, но звери не коснулись ее, и ее вновь отвели в темницу. Матура и Санкта закололи после борьбы. Народ с яростными криками требовал, чтобы предали зверям Аттала, который был человеком значительным по сану и состоянию. Но так как он был римским гражданином, то надо было ждать разрешения высшего начальства. Его только провели вокруг арены, неся перед ним доску с надписью: «Аттал – христианин». И это название, надежда и слава верующих, было осыпано ругательствами и насмешками. Затем его вновь отвели в темницу, где и прочие осужденные ждали распоряжений из Рима.

Все это дело длилось долго. Христиане в темницах молились Богу и примером и молитвой одушевляли тех, которые отреклись было от веры. Их заключили вместе с исповедниками, потому что они тоже считались виновными в преступлениях. Их положение было жалким. К оскорблениям от язычников присоединялись упреки совести за отступничество, но мученики поддерживали их любовью своей и при помощи Божией возвратили к жизни многих из этих отпавших членов Церкви, так что, раскаявшись в прежнем малодушии, они вновь исповедали имя Иисуса Христа.

Автор послания говорит с удивлением о кротости и смирении святых исповедников и об их снисходительности к падшим. «Они столь ревностно подражали Христу, – пишет он, – что хотя достигли великой славы, исповедав неоднократно Иисуса Христа, хотя носили на теле славные следы страданий за веру, но они не считали себя заслужившими названия мучеников, и негодовали, когда мы, в речи или письме, называли их мучениками. "Иисусу Христу, – говорили они, – принадлежит это название: Первенцу из мертвых и Начальнику жизни. Мученики – те, которые сподобились скончаться в исповедании и которых мученичество Христос запечатлел смертью, а мы только слабые и смиренные исповедники". И, обливая слезами наши руки, они просили нас молиться, да поможет им Бог довершить подвиг их. Но они на деле доказывали, что вполне достойны славного названия; доказывали это терпением, кротостью и непоколебимостью духа… Они смирили себя под крепкую руку Всевышнего; и эта рука возвеличила их над всяким земным величием… Любовь была в их сердцах вместе со смиренномудрием. Любовь побуждала их защищать угнетенных, внушала им снисходительность к согрешившим. Они всех защищали и никого не обвиняли, всех разрешали и никого не вязали; они прощали врагам, молились за мучивших их, говоря, как первомученик Стефан: Господи, не поставь им сего во грех… Они не превозносились над падшими; подавая им руку помощи, подымали их; восполняли их скудность своим изобилием, любили их, как любит детей своих нежная и жалостливая мать, и молились о них Отцу Небесному, чтобы Он вновь оживил их. Всегда любя мир и предлагая мир, в мире и отошли они к Отцу, не произвели ни скорби в сердце матери Церкви, ни нестроения и вражды между братьями; но оставили радость, мир, единодушие и любовь».

Через некоторое время был получен ответ из Рима. Марк Аврелий повелел казнить всех тех, которые не отрекутся от христианской веры, а кто отречется, тех отпустить. Для казни было назначено время какого-то празднества в честь императора Августа; множество народа со всех окрестностей прибыло в Лион. Проконсул призвал всех узников, допросил их и, получив от всех один ответ, исповедание веры во Христа, произнес им смертный приговор. Он надеялся, что те, которые вначале отреклись от Христа, теперь повторят свое отречение, но почти все объявили, что они христиане и готовы умереть за веру свою. Один врач, по имени Александр, присутствовавший при допросе, исповедал себя христианином и был причислен к мученикам.

На следующий день начались истязания христиан. Проконсул в угождение народу превзошел повеление царя: перед смертью он мучил христиан и заставлял их присутствовать при казни братий. Так, Бландина и пятнадцатилетний Понтик присутствовали несколько дней подряд при истязаниях прочих христиан. Аттала, вытерпевшего страшные мучения, в конце концов положили на железную скамью, раскаленную в огне. Когда от его горевшего тела начал подниматься смрад, он сказал народу: «Вот о вас можно поистине сказать, что вы питаетесь человеческими телами; а мы, христиане, не знаем сих кровавых трапез». После всех вывели на казнь Бландину и юного Понтика. По требованию народа их вначале истязали, требуя, чтобы они присягнули идолам. Бландина не переставала увещевать Понтика, забывая собственные страдания, она страшилась только за него, но пятнадцатилетний мальчик все перенес с твердостью и, молясь, предал душу Богу. Бландину мучили еще долго, бросили зверям, которые волочили ее по окровавленной арене, наконец, закололи ножом. Сами язычники удивлялись ее необыкновенной твердости духа и не понимали, откуда такая сила терпения в юной и слабой девице.

Сама смерть христиан не утолила ярости мучителей. Они издевались над телами убиенных, некоторые бросали собакам, другие, собрав в груду, стерегли и днем и ночью, чтобы братья не могли предать их земле. Язычники, смеясь над христианами, говорили: «Где теперь Бог их, и к чему послужила им их вера, ради которой они пожертвовали жизнью?» Через шесть дней сожгли все останки убиенных и бросили пепел в реку Рону, думая этим отнять у христиан надежду на воскресение убиенных мучеников. «Ибо, – говорили они, – надеясь на будущую жизнь, христиане проповедуют странную веру, презирают самые жестокие мучения и умирают с радостью. А теперь увидим, восстанут ли они опять, и силен ли Бог их избавить их из рук наших».

Не понимали язычники, что ни мучения, ни смерть не могли отлучить христиан от любви Христовой и что христиане, умирая, оставались победителями и получали венец жизни, обещанный Богом тем, которые пребудут в вере до конца. Сорок восемь мучеников положили жизнь за веру во время этого гонения. Когда оно утихло, лионские христиане избрали себе в епископы Иринея.

Около этого времени возникло в Малой Азии новое лжеучение, основателем коего был Монтан, уроженец Фригии. Увлекаемый гордостью, Монтан утверждал, что он получил от Бога особенное откровение и что он тот самый утешитель (или параклит), которого Господь обещал ученикам Своим и который должен наставить их на всякую правду. Монтан увлек своим учением двух богатых женщин, Прискиллу и Максимиллу, и выдавал их за пророчиц, получивших откровение свыше. На них находили по временам порывы какого-то дикого исступления, которое они выдавали за действие духа, сообщавшего им дар пророчества и ведения. Монтан излагал самые строгие правила жизни, предписывал пост, запрещал второй брак, был неумолимо строг к падшим и утверждал, что Церковь никак не может вновь принять тех, которые однажды отлучены, как совершившие тяжкий грех. Монтанисты имели притязания на особенную святость, называли себя духовными, а прочих людей душевными. Какая разница между этими надменными лжеучителями и смиренными лионскими мучениками, которые, жертвуя всем ради Христа, не признавали за собой никакой заслуги и были так снисходительны к согрешившим, слабым братьям! Этим подтверждается то, что лишь чистое Евангельское учение – источник чистой, святой жизни, а удаляющиеся от истины легко впадают в грехи гордости и самообольщения. Монтан и последователи его, имевшие притязание на особенную святость, были обвиняемы в корыстолюбии и безнравственности. Однако же их строгость к ближним обманывала легковерных людей, которые, считая их пророками и святыми, во множестве присоединялись к ним. Лжеучение сильно распространилось, особенно в Африке. В самом разгаре гонения Лионская Церковь писала о нем в Рим, осуждая лжеучения, но полагают, что сам Римский епископ был склонен к монтанизму.