Читать онлайн «Великий князь Рюрик. Да будет Русь!». Страница 19

«Austr I Gorđum», т. е. «на Востоке в Гардах» – так описывают королевские саги тот край, где гостили у русских князей норвежские конунги. «Гарды», более поздняя форма – «Гардарики», – это традиционное для саг название Руси. Словом «gardr» обозначались усадьбы и укрепленные хутора. Такой двор – «гард» был для скандинава моделью целого мира. Усадьба богов-асов называлась в скандинавской мифологии Асгард, мир людей – Мидгард (т. е. «средний двор», или «средняя усадьба»). По-видимому, название «Гарды» появилось тогда, когда западные скандинавы познакомились с долиной Волхова, где в древности было немало именно таких небольших укрепленных селений. А все земли, лежащие к востоку от Балтийского моря, скандинавы называли «Аустрвегр» (Austrvegr), т. е. «Восточный Путь».

В «сагах об исландцах» иногда упоминаются поездки героев в Аустрвегр с целью торговли или грабежа. Кроме того, саги можно использовать как источник для сравнительного изучения древнерусского общества – как мы позже увидим, они позволяют прояснить некоторые не вполне понятные по русским источникам явления.

Про самого Рюрика, будто бы правившего Русью в IX в., саги не знают ничего. Казалось бы, если на Руси было так много скандинавов, если бы нашей страной правили выходцы из «Северных стран», скандинавские книжники не молчали бы об этом. Но исландские саги (к радости наших ученых-антинорманистов!) о Руси упоминают редко, а из русских князей хорошо знают только Владимира и Ярослава. Объясняется это тем, что в центре внимания составителей саг были их сородичи-исландцы или норвежские короли (исторические судьбы Исландии и Норвегии тесно переплетаются). А западные скандинавы (т. е. собственно норманны) редко бывали на Руси. Археология показывает, что основная часть живших на Руси выходцев из Скандинавии – это шведы.

Кроме того, саги очень невнятны во всем, что касается древних времен – от IX в. и далее вглубь. История шведской династии Инглингов – это одна сплошная яркая легенда. И эта легенда попала в «Круг Земной» лишь потому, что Инглинги считались предками норвежских королей из династии Харальда Прекрасноволосого, объединителя Норвегии.

Так что даже если бы Рюрик и существовал как реальное историческое лицо IX в., шансов попасть в сагу у него было бы немного.

Но вернемся к корням «варяжской легенды». Именно саги рассказывают о женитьбе Ярослава на Ингигерд, дочери Олава Шетконунга, первого христианина, оказавшегося во главе Швеции. Ингигерд вышла замуж за Ярослава в 1019 г. Другим претендентом на руку Ингигерд был конунг норвежцев Олав сын Харальда, деятельный миссионер, насаждавший в своих землях христианскую веру весьма суровыми методами. С Олавом норвежским Олав шведский жестоко враждовал, из-за этой вражды, разорительной для страны и народа, против Шетконунга едва не восстали шведские бонды. Норвежцы своему Олаву тоже были не слишком рады – при случае бонды охотно поддержали другого претендента на трон Норвегии, датского короля Кнута Могучего. Олав эмигрировал на Русь – ко двору Ярослава. При попытке вернуть власть в Норвегии король-миссионер был убит в битве при Стикластадире в 1030 г. Однако новые датские порядки оказались так тяжелы для норвежцев, что прежний ненавистный конунг вскоре после смерти был провозглашен святым (при жизни Олав Святой носил не слишком почетное прозвание «Толстый»).

Итак, Ингигерд отправилась на Русь. В качестве свадебного подарка она получила Ладогу (Альдейгьюборг, как называли этот город скандинавы). Тут сразу следует отметить, что в той редакции «Повести временных лет», которая отразилась в Ипатьевской летописи, Рюрик и его сородичи, приходя к словенам, начинают с того, что строят Ладогу. К «ладожскому следу» в истории Рюрика мы еще вернемся в той главе, где пойдет речь о современниках Рюрика и некоторых любопытных деталях его летописной биографии.

Теперь вспомним, где и когда создается и редактируется «Повесть временных лет».

В Киеве правит внук Ингигерд – Владимир Всеволодович Мономах. Его ближайшими старшими родственниками основан Выдубицкий монастырь.

Любой монастырь живет на добровольные пожертвования – вклады. Вклады делаются князьями, боярами, иногда и простыми людьми. Широко практиковались, например, вклады «на помин души» – после смерти вкладчика монахи обязывались возносить молитвы за упокой его души в течение определенного времени (время зависело от размера вклада). Такие вкладчики заносились в особую монастырскую книгу – синодик. А вкладчики Выдубицкого монастыря – это князья Всеволодовичи. Значит, у монастыря (и шире – у киевских летописцев времен Мономаха) есть заинтересованность в прославлении именно той ветви княжеской династии, которая правит на данный момент в Киеве и содержит монастырь.

Вот тогда-то и попала в нашу летопись легенда о Рюрике. Происхождение легенды – шведское, само имя Рюрик встречается лишь в тех ветвях русской княжеской династии, которые связаны с шведским королевским домом. Один из реальных Рюриков был современником составителей «Повести временных лет». Если мы допускаем, что этот Рюрик и князь Василько Теребовльский – одно и то же лицо, то получаем еще одно интересное наблюдение: драматичный рассказ об ослеплении Василька внес в «Повесть» его тезка по крестильному имени поп Василий. Вероятно, имел отношение к легенде о Рюрике и тот из редакторов «Повести», который ездил в Ладогу (владения Ингигерд) в 1114 г. и обогатил летопись ладожскими известиями.

Насколько шведская легенда, попавшая в «Повесть», связана с реальными событиями IX в., сказать сложно. Нельзя исключать, что в образе Рюрика каким-то образом отразился дед принцессы Ингигерд – конунг Эйрик Победоносный. Кроме того, в легенду могло попасть и какое-то древнее предание о скандинавских основателях Ладоги, которое продолжало долгие годы жить на севере.

Происхождение «Сказания о призвании варягов» более или менее ясно, осталось ответить на один важный вопрос: а зачем, собственно, летописцу понадобился Рюрик? Зачем надо было создавать образ приглашенного князя-чужеземца на страницах русской летописи?

Первое объяснение связано с династическими интересами князей-заказчиков. В летописи легенда о Рюрике появилась, скорее всего, с целью дополнительно удревнить русско-шведские связи и, может быть, в силу этого упрочить права Всеволодовичей на киевский стол.

Но не только узкими клановыми интересами можно объяснить появление легенды о Рюрике на страницах летописи. Присмотримся повнимательнее к фигуре князя, который в это время правит в Киеве.

Владимир Мономах (о его деятельности мы подробнее поговорим в следующей главе) был одним из идеологов единства русских князей против общего врага – половцев. Он стал одним из инициаторов уже известного нам съезда в Любече, целью которого было прекращение жестоких межкняжеских войн. Предшественником Владимира на этом идеологическом направлении был его дед Ярослав, завещавший своим сыновьям жить в любви друг с другом:

«Вот я покидаю мир этот, сыновья мои; имейте любовь между собой, потому что все вы братья, от одного отца и от одной матери. И если будете жить в любви между собой, Бог будет в вас и покорит вам врагов. И будете мирно жить. Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов своих, которые добыли ее трудом своим великим; но живите мирно, слушаясь брат брата…» (приводится в переводе).

Фраза «от одного отца и одной матери» содержит некоторое лукавство – матери у Ярославичей разные. Брак с шведской принцессой Ингигерд – второй для Ярослава, и самый старший из Ярославичей, князь Изяслав – это сын Ярослава от первого брака. Но летописцу, проводившему в своем тексте идеологию Владимир Мономаха, важно было подчеркнуть общее происхождение русских князей. По-видимому, ту же цель преследовала и постановка в летопись легенды о Рюрике – общем предке всех князей Руси. Общем, но более близком и понятном для «скандинавской» ветви дома Рюриковичей…

Так возникла главная версия о происхождении русского правящего рода. С тех пор она неизменно переписывалась всеми летописцами Руси без существенных изменений. Так продолжалось до конца XV в. А тогда, уже в совершенно иных исторических условиях, легенда о Рюрике получила «второе рождение».

Кто важнее – царь или король? Для современного человека подобный вопрос может показаться несколько наивным, детским. В самом деле, в одной стране – своя традиция, в другой – своя, одни зовут своего правителя так, другие иначе. Так сложилось исторически. И сущность власти правителя может при этом быть совершенно одинаковой.

Между тем в Средневековье вопросы титула правителя были очень важны. Смена титула главы государства говорила, как правило, о серьезных изменениях в жизни самого государства. Признание нового титула соправителями соседних стран могло быть предметом дипломатического торга, например, за военную помощь против общего врага.