Читать онлайн «Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России». Страница 55

Из Литвы самозванец со своим слугой отправился через Галицию и Молдавию в Константинополь, где Анкундинов стал выдавать себя за «государскаго сына Шуйского». В Турции Анкудинов нашел поддержку у великого визиря и стал через него просить султана дать ему людей, чтобы идти «на московские украины». Самозванец уверял, что «русские люди против него стоять не будут»[423]. За оказанную помощь Анкудинов обещал султану Астрахань с пригородами. Однако в Константинополе вскоре потеряли к самозванцу всякий интерес. Этому способствовала деятельность русских послов стольника Телепнева и дьяка Кузовлева, которые представили великому визирю неопровержимые улики самозванства Анкудинова. После этого он вместе с Конюховым появляется в Риме, где принимает католичество. В конце 1649 г. Анкудинов пришел на Украину к гетману Богдану Хмельницкому.

Здесь уже второй год шла война украинского народа против Польши. Еще 8 июня 1648 г. Хмельницкий написал письмо Алексею Михайловичу о желании всей запорожской армии признать царя своим защитником[424]. Однако просьба Хмельницкого осталась без ответа, поскольку пришла в самый разгар народного восстания в Москве: 1 июня 1648 г. «простой народ» хотел подать челобитную «на неправды и насилия», чинимые боярами, царю Алексею Михайловичу. Но стрельцы стали разгонять челобитчиков плетьми. В ответ в стрельцов полетели камни. На следующий день во время крестного хода толпа народа окружила царя и вручила ему челобитную. Народ требовал немедленно выдать особенно ненавистных ему притеснителей: бояр Плещеева, Траханиотова, Морозова.

Попытки бояр успокоить восставших ни к чему не привели. На сторону народа перешли стрельцы, были разгромлены дома окольничего Траханиотова, возглавлявшего Пушкарский приказ, купца Василия Шорина и др. Восстание разрасталось с каждым днем, и вскоре Москва оказалась фактически в руках восставших. Слухи о восстании в Москве быстро распространились по всей России. Народные выступления начались в Козлове, в Сольвычегодске, Курске. Осенью 1648 г. произошли волнения в Чугуеве, Томске, Нарыме и других городах. Волнения из городов перебросились в деревню. В январе 1649 г Земский собор принял «Соборное Уложение», которое оформило в России крепостное право. Началась новая волна выступлений. Крестьяне бежали от своих помещиков к казакам на Дон и на Украину. В 1650 г. вспыхнули восстания в Пскове и в Новгороде. Народные выступления не затухали вплоть до начала 60-х гг. XVII в.

Появление самозванца в такой сложной внутриполитической обстановке в России представляло прямую угрозу Русскому государству. К известию о том, что Богдан Хмельницкий предоставил убежище претенденту на московский трон, в Москве отнеслись весьма настороженно. Теплый прием, оказанный Хмельницким Анкудинову, можно объяснить желанием гетмана оказать давление на Москву и добиться от нее помощи в борьбе с Польшей. Не исключено, что Хмельницкий, ища поддержки у Москвы, одновременно готовился к действиям против нее в том случае, если никакой поддержки не будет оказано[425]. Московское правительство, получив от русских купцов известие о местонахождении самозванца, обратилось к польскому правительству с просьбой выдать Анкудинова.

Польский король, заинтересованный на тот момент в дружбе с Россией, потребовал от Хмельницкого выдать его московским послам. Хмельницкий вначале ответил королю, что Анкудинова на Украине нет, распорядившись, тем временем, перевести его из Лубен в Киев, а потом в Черкассы. Затем гетман стал говорить, что «у нас здесь то же, что на Дону: кто откуда ни придет — выдачи нет». Наконец Хмельницкий пообещал прислать «вора Тимошку» к русскому государю со своими посланцами. Московское правительство направило к Богдану Хмельницкому посла Петра Протасьева, чтобы он арестовал и привез самозванца в Россию. Однако в Чигирине Протасьев получил от гетмана только «поимочный лист». Сам самозванец уже покинул Украину. От московских купцов в Стокгольме стало известно, что Хмельницкий снабдил Анкудинова особым рекомендательным письмом к князю Ракоци и направил его в Трансильванию. Хмельницкий просил Ракоци использовать Анкудинова как посредника в переговорах со Швецией об оказании помощи в войне против Польши.

В 1650 г. с рекомендательным письмом от Ракоци Анкудинов появился в Стокгольме. В Швеции самозванцу был оказан радушный прием. Анкудинов нашел покровителей среди государственного канцлера Оксенстиерна и секретаря иностранных дел Розенлиндта, которые добились для самозванца аудиенции у королевы Христины. Русские купцы в Стокгольме сообщили в Москву о прибытии «Тимошки» в Швецию. Московское правительство направило в Стокгольм подьячего Якова Козлова, но Анкудинова там уже не было. Он с разрешения властей обосновался в шведской Лифляндии, откуда иногда выезжал в немецкие вольные города и княжества. Самозванец стал особенно опасен в 1650 г., когда, узнав о восстании в Пскове и Новгороде, попытался установить связь с восставшими из Риги. Москва слала в Швецию одного гонца за другим, настойчиво требуя выдать самозванца, но Оксенстиерн и Розенлиндт усердно защищали Анкудинова.

В 1652 г. русские купцы без помощи шведского правительства попытались задержать «вора Тимошку». Несколько новгородских купцов во главе с Иваном Тетериным и Максимом Воскобойниковым захватили самозванца в Ревеле[426]. Купцы передали Анкудинова в руки шведского губернатора Эрика Оксенстиерна, но шведы дали самозванцу уйти. Русскому посланнику дворянину Челищеву в Ревеле выдали только Конюхова, который был отправлен в Москву. После этого к поиску и поимке Анкудинова московское правительство подключило находившегося на русской службе дипломатического агента англичанина Джона Гебдона, который был послан в Голландию. Проезжая через Ригу, Гебдон узнал, что «Тимошка» скрывается в Данциге. Он сообщил об этом в Москву, откуда пришел приказ схватить Анкудинова.

Однако покровители Анкудинова — лютеранские священники — перевезли его в Любек, а оттуда в Гамбург. Джон Гебдон преследовал его по пятам. Анкудинов попытался скрыться сначала в Амстердаме, а затем во Фландрии, но Гебдон выследил его и там. Из Амстердама самозванец направился в Лейпциг, а затем в Виттенберг. Отсюда Анкудинов приехал в город Нейштадт, находившийся во владениях герцога Голштинии Фридриха. Здесь его и подкараулили двое граждан города Любека — Гуго Шокман и Ян фон Горн. Они схватили самозванца и выдали его Фридриху, который заключил Анкудинова под стражу. Заинтересованные в торговых льготах в Новгороде и Пскове, купцы дали знать об этом новгородскому купцу Петру Микляеву, уполномоченному московским правительством добиваться от европейских монархов и князей выдачи самозванца. Не возражал против выдачи Анкудинова русским властям и Фридрих. В 1634 г. его послы Крузиус и Брюгеман самовольно заключили в Москве чрезвычайно выгодный для русской стороны торговый договор, который Голштиния отказалась ратифицировать. Россия была заинтересована в договоре, все подлинные акты о котором остались в Москве. Фридрих согласился выдать самозванца в обмен на все подлинные документы, касавшиеся договора.

Посольский приказ направил к Фридриху своего представителя Василия Шпильку, который хорошо знал самозванца. На очной ставке Анкудинов попытался уйти от ответа, утверждая, что не знаком с Василием Шпилькой и что царские грамоты о его выдаче поддельные. Однако под давлением неопровержимых улик самозванцу пришлось во всем сознаться. Голштинское правительство, заинтересованное в льготной торговле с Россией, не стало его защищать и выдало Москве. По дороге в Травемюнде, где он должен был быть посажен на корабль, Анкудинов попытался покончить с собой. Он «нарочно выбросился из повозки, упал на голову и подвалился под колесо, надеясь так покончить с собою». Но эта попытка не удалась, и Анкудинов в целости и сохранности был доставлен в Россию. «В общем, он был все время довольно весел, вплоть до приезда в Новгород, здесь он начал печалиться и уже от Новгорода до Москвы не желал ни есть, ни пить».

В Москве после очной ставки с матерью, которая постриглась к тому времени в монахини, Тимофей Анкудинов был подвергнут пыткам и четвертован. В день казни Анкудинова 28 декабря 1653 г. приехавшего в Москву польского посла специально провезли мимо места казни, чтобы показать, что самозванца больше нет.

Особенностью операции по поимке Анкудинова было то, что в ней самую активную роль сыграли «торговые люди». В отсутствии постоянных дипломатических представительств за рубежом московское правительство удачно использовало купцов, возложив на их плечи самую ответственную задачу: сбор сведений о самозванце и подготовку его выдачи российским властям. Вместе с тем, в деле Анкудинова, который почти 10 лет безнаказанно выдавал себя за русского царя, отчетливо проявилась слабость русской разведки. Видимо этим обстоятельством было вызвано учреждение царем Алексеем Михайловичем в 1654 г. особой канцелярии — Приказа тайных дел.