Читать онлайн «Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России». Страница 29

«Расставлял» полки Дмитрий Боброк-Волынский, которого летописцы называли «нарочитым воеводой и полководцем и изрядным во всем». Полки были поставлены в пять линий. В первой линии стоял сторожевой полк. Он выполнял не только функции боевого охранения, но и должен был на почтительном расстоянии держать конных ордынских лучников. Командовали полком князь Семен Мелик и князь Иван Оболенский Тарусский. Во второй линии стоял передовой полк князей Дмитрия и Владимира Всеволожских. Он должен был принять на себя первый удар ордынской конницы, задержать и ослабить ее. Только после этого в бой вступали главные силы. Плотно прикрывая все пространство между устьями речек Нижний Дубяк и Смолки, стоял большой полк под командованием тысяцкого Тимофея Васильевича Вельяминова. Четвертую линию составляли полки левой и правой руки под командованием князей Белозерских и князя Андрея Ольгердовича. В пятую линию входили резервы. Позади главных сил был поставлен сильный отряд князя Дмитрия Ольгердовича, который выполнял задачу частного резерва. Наконец, за левым флангом русского войска в Зеленой Дубраве прятался общий резерв — отборный засадный полк под командованием Андрея Владимировича Серпуховского-Боровского и воеводы Дмитрия Боброка-Волынца. Основная тактическая идея построения русских полков заключалась в том, чтобы вынудить Мамая к невыгодной для него фронтальной атаке, сдержать натиск ордынской конницы, а затем неожиданным ударом засадного полка решить исход сражения.

Битва началась на рассвете 8 сентября 1380 г. Ордынский авангард из конных лучников атаковал сторожевой полк, в рядах которого сражался князь Дмитрий Иванович. Бой был кровопролитным, но русские устояли. Противнику ничего не оставалось, как атаковать в лоб. Примерно в 11 часов утра началось сближение главных сил. Ордынцы наступали в обычном для них боевом порядке. Основные силы, состоявшие из пехоты и конницы, находились в центре. По бокам располагались «крылья» отборной конницы, которые должны были нанести решающие удары. Общий резерв до времени был спрятан позади Красного холма. Сам Мамай «с тремя князьями своими» наблюдал за сражением с Красного холма. Первым принял удар главных сил ордынцев передовой полк, который почти весь погиб. Затем в дело вступил большой полк. Жестокий бой продолжался четыре часа. Большой полк выстоял, несмотря на большие потери. Тогда Мамай перенес главный удар на левый фланг русских войск с тем, чтобы обойти большой полк, прижать его к Непрядве и уничтожить. С этой целью он ввел в сражение свой последний резерв — тяжеловооруженную конницу. Частично этот маневр Мамая удался, фронт полка левой руки был прорван ордынцами. Но в этот момент в атаку перешел засадный полк Боброка, спрятанный в Зеленой Дубраве. Почти одновременно с ударом засадного полка перешли в наступление полк правой руки и большой полк. Не выдержав общего натиска русских войск, ордынцы обратились в бегство. Бегство самого Мамая еще больше усилило панику. Русская конница гнала и избивала бегущих ордынцев почти 50 км. В общей сложности их потери составили около 150 тыс. человек. Однако победа русским досталась тяжелой ценой. В сражении погибло от 75 до 100 тыс. человек[238], в том числе было убито 12 князей и 483 боярина. После этой битвы, как отмечают летописи, «оскуде бо земля Руская воеводами»[239]. Но на этом трагедия русского войска не закончилась.

Ордынцы бежали с поля боя, побросав имущество, кибитки и скот. В руки уцелевших русских ратников попала богатая добыча, что привело к трагическим последствиям. Отряды из разных княжеств, обремененные обозами с ранеными и захваченным имуществом, возвращались домой разными дорогами. Московские владения были отделены от Орды рязанскими землями. Проходя через них, московские полки подверглись грабежу со стороны рязанцев. Другие отряды шли через черниговские земли, где неожиданно подверглись нападению литовских войск. В результате многие из уцелевших в битве воинов были убиты, взяты в плен или проданы в рабство.

Русское войско вернулось в Коломну 21 сентября, а 1 октября великий князь Дмитрий Иванович торжественно въехал в Москву. Победа на Куликовом поле сразу изменила стратегическую обстановку. Великий литовский князь Ягайло поспешно отступил. Рязанский князь Олег «отъехал» к литовской границе, опасаясь гнева Дмитрия Ивановича, который после этой победы получил прозвище Донской. Мамай после поражения вернулся в Орду, где собрал новое войско. В начале 1381 г. он двинул его навстречу своему сопернику хану Синей Орды Тохтамышу. Войска встретились на берегу реки Калки, но до сражения дело не дошло. Неожиданно для Мамая, его «князи, сшедше с коней своих, биша челом Тохтамышу… а Мамая оставиша в мале дружине посрамлена и поругана». Мамаю ничего не оставалось, как бежать в Крым к своим союзникам итальянцам в город Кафу. Здесь в 1381 г. «кафимцы, видяще многое его имение и совещавшись, сотвориша над ним лесть, убиша его»[240].

Бегство Мамая позволило Тохтамышу объединить Орду под своей властью. Из Сарая-Берке хан направил послов к Дмитрию Донскому и ко всем русским князьям с известием о том, что он стал ханом Золотой Орды. Послы были приняты с почетом и отпущены в Орду «ко хану Тахтатышу с честию и дары многими». На следующий год великий князь Дмитрий Иванович «со многими дары» послал в Орду своих послов Толбугу и Мошкия. С ними же пошел ростовский посол Василий Татисч. В середине августа 1382 г. все послы с честью вернулись на Русь. Казалось, что конфликт с Ордой улажен. «И бысть радость велиа на Руси»[241].

Однако, несмотря на победу на Куликовом поле, Русь не смогла сразу освободиться от ордынской зависимости. Среди русских князей по-прежнему не было единства. Противники московского князя искали случай поссорить Дмитрия с ханом Тохтамышем, чтобы с его помощью выйти из подчинения ненавистной Москве. Сделать это было нетрудно.

В Орде царили реваншистские настроения, так как у многих монгольских мурз в Куликовской битве погибли родственники. Причиной нашествия Тохтамыша на Русь, видимо, послужил донос рязанского князя Олега, который, опасаясь мести за свою поддержку Мамая со стороны Дмитрия Донского и Тохтамыша, «нача, упреждая, клеветати на великого князя»[242]. Тохтамыш поверил доносу и в августе 1382 г. совершил молниеносный поход на Москву. Перед этим он приказал конфисковать купеческие корабли и задержать всех купцов, чтобы они не могли подать вести на Русь. Затем, «со многую силою» хан переправился через Волгу и «изгоном», т. е. на рысях и без обоза, обогнул с юга Рязанскую землю и вышел к Оке. Войска Тохтамыша шли не через Рязанское княжество, а по ордынской территории, вдоль границ русского княжества, чтобы «доброхоты» в Рязанской земле не могли сообщить о его походе Дмитрию. «Ведяще же рать внезапу из невести умениемъ тацемъ злохитриемъ — не дающи вести преди себе, да не услышано будет на Руси устремление его»[243]. Уже в пути к Тохтамышу присоединились сыновья суздальского князя Дмитрия Константиновича Василий и Семен, которые доводились братьями жене Дмитрия Донского Евдокии. Князья нагнали хана через несколько дней «на месте, называемом Сернач». Рязанский князь Олег встретил Тохтамыша, когда он еще не вступил на Рязанскую землю. Спасая свою землю от разорения, князь показал хану «пути и броды чрез Оку», а «великому князю ни вести даде».

Дмитрий Донской не готовил после победы на Куликовом поле отложения Руси от Орды. Целью его политики было поддержание мира с Золотой Ордой, поэтому к внезапному нападению Тохтамыша великий князь не был готов. В Москве находился лишь небольшой гарнизон, а активная разведка в сторону Орды не велась. Предупредить об опасности должен был рязанский князь Олег, но тот вести не дал. Все же Дмитрий Донской получил известие о «татарской рати», несмотря на все меры предосторожности, принятые Тохтамышем. В летописи упоминаются некие «доброхоты», «для того и находящиеся в пределах ордынских, чтобы помогать земле Русской»[244]. Сообщение о набеге было для князя полной неожиданностью и пришло слишком поздно, чтобы принять серьезные оборонительные меры. Дмитрий Иванович «нача сбирати воя и съвокупляти плъки», чтобы сразиться с татарами, но сил оказалось недостаточно. Великий князь поехал в Переяславль, а оттуда в Кострому «собирать войска». Воевода Владимир Андреевич Серпуховской с той же целью отправился в Волоколамск. В Москве вместо себя Дмитрий оставил митрополита Киприана, которому поручил город и всю свою семью. Князь, по всей видимости, был уверен в том, что каменные стены Кремля, обороняемые всеми новинками военной техники, окажутся непреступными для легкой конницы Тохтамыша. На вооружении Москвы находились тогда дальнобойные самострелы, пороки и тюфяки[245], огнестрельное оружие, которое применялось для отражения противника, штурмующего крепостную стену.