Читать онлайн «Агония белой эмиграции». Страница 53

В 1932 г. закончил свое существование эсеровский журнал «Воля России», выходивший в Праге под редакцией В. И. Лебедева, М. Л. Слонима, Е. А. Сталинского и В. В. Сухомлина. По своему содержанию этот журнал напоминал «Современные записки»: под флагом защиты принципов так называемого демократического социализма — антисоветизм, попытки поддержать антибольшевистские элементы в Советской России, оказать влияние на общественное мнение Запада.

В том же году прекратился выход газеты А. Ф. Керенского «Дни», которая издавалась сначала в Берлине, а потом в Париже.

Нужно сказать, что в начале тридцатых годов многие эсеры, как, впрочем, и меньшевики, вынуждены были покинуть Германию. Наибольшая, может быть, активность эсеров наблюдалась в Праге, где они сотрудничали в Земгоре и пользовались поддержкой чехословацкого правительства. В Праге жил и бывший лидер партии В. М. Чернов, который издавал там журнал «Революционная Россия».

Возглавляемая Черновым Заграничная делегация эсеров вскоре распалась. Собственно говоря, никто из ее членов, не признающих единого руководства, не хотел ему подчиняться. Сохранился протокол беседы эсеров В. В. Сухомлина и С. П. Постникова с В. М. Черновым, которая проходила в Праге 4 февраля 1927 г. Они заставили Чернова признать (и зафиксировали это в специальном протоколе), что он не имеет чрезвычайных полномочий, дающих право выступать от имени партии и вести переговоры политического и финансового характера38.

Тем не менее Чернов пытался и дальше представлять себя лидером, не скупился на широковещательные заявления и обещания. В начале 1930 г. он отправился в турне по Америке, выступал там с лекциями, «предсказывая» скорое падение Советской власти. Нужно сказать, что Чернов был весьма опытным оратором. По воспоминаниям очевидцев, речь его лилась всегда плавно, без всяких записочек он мог цитировать наизусть целые страницы. Но и это не помогало, выступления против Советской России были слишком непопулярны. Американские коммунисты призывали бойкотировать лекции Чернова и митинги, на которых он выступал. В распространяемой ими листовке говорилось: «Успех строительства социализма в СССР, растущая экономическая мощь Советского Союза, все усиливающиеся симпатии к Советскому Союзу со стороны угнетенных /169/ империалистами народов колоний тревожат буржуазию…»39

Отвечая на вопросы корреспондента сан-францисской газеты «Новая заря», Чернов пытался создать впечатление, что партия эсеров оказывает еще какое-то влияние на крестьянские Массы в Советской России, а за границей имеет якобы организованную эмиграцию40. Как на пример деятельности эсеров в эмиграции Чернов указал на выпускаемый им в Праге журнал «Революционная Россия». Не прошло, однако, и года, как выпуск этого журнала прекратился (в 1931 г.). За рубежом в это время нельзя было уже говорить о наличии даже остатков партии эсеров, только отдельные частные лица — бывшие эсеры проявляли еще активность.

Так же как и эсеры, меньшевики в эмиграции не имели никакого притока новых членов. Даже в Берлине, наиболее крупном до начала тридцатых годов центре сосредоточения представителей этой партии, их было не более 100 человек. Среды, в которой меньшевики могли бы искать своих приверженцев, пишет Хаимсон, не существовало. Мелкие меньшевистские группы были в Женеве, Льеже, Париже, Берне, Нью-Йорке41. Ф. Дан, возглавивший после смерти Л. Мартова Заграничную делегацию меньшевиков и издаваемый ею «Социалистический вестник», пытался привлечь в состав делегации правых меньшевиков. Но внутренние конфликты, борьба между правыми и «левыми» среди меньшевиков продолжались. Хаимсон, который имел возможность исследовать ранее не публиковавшиеся протоколы Заграничной делегации и переписку меньшевистских лидеров, отмечает, что особенно глубокие разногласия между Даном и другими членами делегации наметились в начале тридцатых годов.

Меньшевики всегда выступали против теории построения социализма в одной стране, «пророчили» неизбежность возвращения Советской России на капиталистические рельсы. П. Гарви ожидал появления сильнейшей «частнохозяйственной реакции» населения. Другой правый меньшевик — Д. Далин — в который уже раз говорил об отсутствии возможностей для «окончательного преодоления частного капитализма», утверждал, что национализация промышленности построена на утопии, предрекал гибель колхозной кооперации в деревне, а в целом повторял старый меньшевистский тезис о буржуазном характере революции в России, о том, что за эти исторические пределы ей будто бы выйти не дано42.

И в начале тридцатых годов «Социалистический вестник» продолжал публикацию материалов, в которых развитие капиталистического хозяйства в России выдвигалось как важное условие для создания максимально благоприятных «объективных и субъективных предпосылок» вовлечения отсталой России в процесс социалистического преобразования общества, когда этот процесс назреет «в передовых промышленных странах, которые /170/ не могут не быть его исторической колыбелью»43. Именно так был поставлен вопрос в меморандуме Заграничной делегации РСДРП «О современном политическом положении в Советском Союзе», опубликованном в мае 1930 г. По этой надуманной схеме нужно было сначала реставрировать в стране капиталистические отношения, дождаться революции на Западе, а потом только двигаться дальше. Когда же стал очевидным успех пятилетки в СССР, то некоторые меньшевики за рубежом вынуждены были признать, что «задача индустриализации, поставленная большевиками, выполняется», производительные силы страны все растут44.

Слишком заметными были «новые экономические и политические факты», поэтому некоторые авторы писали о происшедших в стране громадных социальных перепластованиях, о пробуждении в миллионных массах новых интересов и настроений45. Но и те, кто выступал с такими признаниями, продолжали оставаться на капитулянтской позиции, утверждая, что построение социализма в СССР не может быть завершено внутренними силами. Однако действительность опрокидывала установки меньшевиков, показывала несостоятельность их прогнозов. И сами меньшевики-эмигранты все больше понимали, что жизнь их партии едва теплится.

Напомним в этой связи, что В. И. Ленин, оценивая роль меньшевиков и эсеров в борьбе против Советской власти, называл их иногда прямыми, в других случаях прикрытыми защитниками капитализма. Суть дела не менялась от того, что некоторые их представители выступали в защиту капитализма ««идейно», то есть бескорыстно или без прямой, личной корысти, из предрассудка, из трусости нового…» Умные капиталисты, писал В. И. Ленин, понимают, что ««идейная» позиция меньшевиков и эсеров служит им, их классу…»46 Этот ленинский анализ, характеристики деятельности меньшевиков и эсеров, сделанные В. И. Лениным в самый разгар гражданской войны, сохраняют свое значение и при оценке поведения последних представителей этих партий за рубежом. С годами в условиях эмиграции все более исчезала питательная почва для формирования политических группировок, наблюдался непрерывный процесс их «вымывания», дробления и вырождения.

В ходе изложения мы не раз уже отмечали то влияние, которое оказывали на настроения эмиграции, на тактику и поведение ее политических группировок изменения в международной обстановке. Надвигалась вторая мировая война, и во всей толще эмигрантской массы шло глубокое брожение. Весна за весной несли крушение иллюзий для тех, кто жил еще мечтой о военном походе против Советской России. «Надежды на интервенцию угасли, — писал в 1935 г. журнал «Современные записки», — но возродились надежды на мировую войну, которая в общем /171/ пожаре и крушении может принести и конец большевизму»47. Наиболее авантюристические круги белой эмиграции сделали свой выбор. Крайнюю позицию занимали главари РОВС, НТСНП, некоторых других группировок зарубежной контрреволюции, готовые служить и германским фашистам, и японским милитаристам. Однако значительную часть русских эмигрантов мучили сомнения. И чем реальнее становилась перспектива будущей войны, тем больше возникало вопросов. С кем идти? На чьей стороне сражаться? За большевиков или за врагов России?

Особую остроту полемике в эмиграции в предвоенные годы придавали разного рода «самостийники» — украинские националисты, небольшая группа «вольных казаков», белоэмигрантские сепаратисты — выходцы с Кавказа и из Средней Азии. Так же как и русские белоэмигрантские «активисты», они выступали против защиты СССР в будущей войне. Даже самые ничтожные сепаратистские эмигрантские группы сразу же находили себе поддержку влиятельных иностранных кругов. Поэтому и количество разных изданий, выпускаемых этими группами, никак не соответствовало их численности. Достаточно сказать, например, что небольшая группа петлюровцев в Париже в течение многих лет выпускала свой еженедельник «Тризуб», и так называемая гетманская управа при бывшем гетмане Скоропадском в Берлине тоже издавала журнал. Антисоветские издания украинских националистов печатались и распространялись в Праге, Чикаго, Львове и других городах. Общей чертой всех сепаратистов было отрицательное отношение к прошлому и настоящему России, желание развязывания войны против СССР, отказ от его обороны.