Читать онлайн «Армия, которую предали. Трагедия 33-й армии генерала М.Г. Ефремова. 1941-1942». Страница 23

338 сд к рассвету 17.12 сменить левофланговые части ПО сд, занять исходное положение для наступления — опушка леса 1 км сев. — вост. Атепцево и Слизнево с задачей уничтожить противостоящего противника и к исходу дня выйти на рубеж — Рождество, Деденево. К исходу дня 19.12 занять рубеж (иск.) Мишуково, (иск.) Климкино.

201 сд с 102 ran (8 орудий) к рассвету 17.12 сменить части 113 сд на рубеже (иск.) Слизнево, (иск.) Мельниково, занять этот рубеж и быть готовым с рассветом 18.12 наступать в направлении Шилово, Лапшинка. Задача — уничтожить противостоящего противника и к исходу 18.12 занять рубеж (иск.) Деденево, Аристово и к исходу 19.12 занять Климкино, Балабаново.

113 сд после смены рубежа обороны 201 сд и правофланговыми частями 43 армии (участок Мельниково, Рыжково) и к 12.00 17.12 сосредоточиться в районе Ивановка, Савеловка, отм. 189,6, имея задачу наступать за 1 гв. мсд в готовности отражать возможные контратаки противника в правый фланг и тыл 1 гв. мсд.

4. В каждую дивизию нач. АБТВ выделить по 10 танков (кроме 222 сд) для действия совместно с пехотой.

5. Артиллерия: готовность 23.00 17.12.41.

Пристрелка 30 мин., артподготовка с 8.30 до 9.30.

Задача — подавление узлов сопротивления в районах Котово, Елагино, Атепцево, Слизнево, Чичково. Подавление артиллерии в районах Алешково, Котово, Рождество, Павловка.

6. Начало атаки — 9.30.

7. КП — Яковлевское.

Опергруппа с 13.00 17.12 — Могутово»[82].

Но приказы пишутся в штабах, а исполняются в окопах, в поле. Как видно из приказа командарма, в дело включалась и 201-я стрелковая дивизия. Но в самый последний момент, когда войска уже изготовились к атаке, пришли сведения о том, что 201-я ожидается прибытием не раньше утра 17 декабря. И командарм принял решение об оставлении на прежних позициях 113-й стрелковой дивизии. Таким образом, ее первоначальная задача наступать во втором эшелоне вслед за частями 1-й гвардейской мотострелковой дивизии отменялась. Сила удара слабела. Одноэшелонное построение войск в наступлении исключало возможность использования частей 113-й стрелковой дивизии в качестве резерва и для развития наметившегося успеха.

Во время артподготовки командарм находился на НП командира 1-й гвардейской мотострелковой дивизии полковника Иовлева. Он не отрывался от бинокля, не отходил от стереотрубы. Выслушивал поступающие донесения и тут же отдавал новые распоряжения. Командарм знал, что бой — это живой организм и необходимо постоянно реагировать на проявления этой «жизни».

После артподготовки батальоны 1-й гвардейской поднялись из своих окопов, миновали по льду Нару и ворвались в кварталы, занимаемые подразделениями 183-й пехотной дивизии вермахта.

С других участков наступления армии приходили следующие сообщения: 113-я дивизия сломила сопротивление частей 15-й пехотной дивизии противника и продолжает продвижение в глубину немецкой обороны, 338-я дралась в деревне Слизнево. На остальных участках оборону противника прорвать пока не удавалось.

Везде шло упорное сражение. По всему фронту 33-й армии. Следует, в связи с этим, отметить весьма характерный стиль наступления наших войск под Москвой. Удар Западного фронта наносился по всей ширине фронта, удары армий — по всей ширине своих участков. На это, на такие широкие удары, конечно же не хватало сил. А имеющиеся дивизии очень быстро выматывались и теряли свою боеспособность. Немцев отжимали от Москвы, отбрасывали, почти не используя маневр глубоких прорывов и фланговых охватов с последующим окружением. Правда, как гласит народная мудрость, брань дело кажет. И, исследуя ход дальнейших событий, мы увидим, что штаб 33-й армии все же разработал и провел несколько операций по охвату и окружению противника. Увидим и то, чем все это закончилось.

А пока драка и стон стояли по всему фронту 33-й и дальше. Потому что, как известно, в это же время наступали и левофланговая 43-я армия и правофланговая 5-я.

Вот фрагмент радиоперехвата переговоров немецких командиров в полосе атаки 1-й гвардейской мотострелковой дивизии, который наиболее точно может характеризовать степень ожесточенности боев 18 декабря, в день перехода центра Западного фронта в наступление:

«В 9.26. Свертывайте рацию, приближается опасность.

В 9.27. Защищаться до последнего!

В 9.31. Наши батареи выведены из строя.

В 9.40. Подтянуть все резервы к фронту!

В 10.17. Оттянуть тяжелую артиллерию назад, пехоту оставить с минометами.

В 11.10. Давайте боеприпасы! Почему молчат батареи?

В 11.30. Обстреляю группу и буду отходить. Противник подходит вплотную.

В 11.31. Рация, медь, повреждена»[83].

После полудня батальоны 1-й гвардейской заняли корпуса кирпичного завода. Но основная часть городских кварталов оставалась в руках противника. 113-я тем временем перешла на западный берег Нары и ворвалась в Чичково. Передовой 1138-й стрелковый полк 33-й стрелковой дивизии завяз в упорном бою в окрестностях Слизнева.

Когда я работал над этой книгой, дал сообщение в сорок газет и журналов о том, что разыскиваю ветеранов 33-й армии первого, ефремовского состава. Пришел всего один отклик — из Беларуси, от минчанина Владимира Петровича Гуда. В декабре 1941 года бойцу роты связи 1138-го стрелкового полка Гуду едва исполнилось 17 лет. Вот что рассказывал он о боях за Слизнево:

«Это село мне запомнилось особо. Здесь погиб мой друг Вася Ковалев. Пулеметчик, командир пулеметного расчета. Мы уже один раз атаковали Слизнево, но неудачно. К нам в помощь подвели курсантов офицерского училища из Моршанска. Все рослые красавцы. С винтовками. Подошли и говорят: «Мы их сейчас из этой деревни штыками выгоним». А как пошли…

Надо было преодолеть лощину. Там уже начинались огороды, за огородами дворы. И вот в этой лощине столько полегло курсантов, что весь снег казался красным. Мы успели перебежать лощину. Залегли, потому что носа из лощины высунуть было нельзя — сплошная стена огня. Вот это они умели создавать. Расчетам станковых пулеметов было приказано выдвинуться вперед, на фланги, и, когда полк поднимется, поддерживать атакующих бойцов и курсантов своим огнем.

Командиры подали команду. Мы поднялись. Пулеметы заработали. Но пробежали мы вперед недалеко. Залегли и начали отползать назад. Кто отползал, а кто уже лежал в снегу мертвый. Немцы начали кидать мины. Тут и вовсе лихо стало. Мы отошли за лощину, к своим окопам. А Вася Ковалев продолжал стрелять из своего «Максима». Комбат смотрел на него в бинокль. Смотрел-смотрел, а потом и говорит: «Все. Конец. Убит». И правда, «Максим» замолчал. Только пар от него поднимается за лощиной. День стоял морозный. Немного погодя мне комбат и говорит: «Ковалев твой друг?» — «Да», — говорю. «Тогда вот что: ползи к нему и, если он живой, тащи его сюда. А ребята тогда за пулеметом поползут. Если он мертвый, вытаскивай пулемет». Я комбату и говорю: «Я один ни его, ни пулемет не вытащу. Прикажите еще двоим со мной идти». Приползли мы к Васе. А он стоит на коленях перед «Максимом» и за ручки держится. Как живой. И глаза открыты. И на щеках замерзшие дорожки слез. Пуля ему попала прямо в лоб. Пулемет был установлен повыше, над обрывом оврага, а Вася стоял на коленях ниже, на стежке, которую, видать, там пробили летом коровы. И он со своим «Максимом» был как памятник. Он уже застыл. Пальцы так крепко держали ручки пулемета, что мы еле разжали их. Вытащили. И пулемет. И Васю».

77-я авиадивизия в этот день не могла помочь наступающим своими действиями: над полем сражения висела низкая облачность. Впрочем, это затрудняло действия и немецкой авиации.

В тот же день, 18 декабря, в штабе командующего группой армий «Центр» раздался звонок из Берлина: фельдмаршал фон Бок отстранялся от своей должности. Командующим группой армий Центрального направления стал генерал-фельдмаршал Ганс Гюнтер фон Клюге. Командующим 4-й армией назначили генерала горнострелковых войск Людвига Кюблера. Это был один из лучших генералов вермахта. Но он был все же генерал горнострелковых войск. В начале войны Кюблер командовал 1-й горнострелковой дивизией «Эдельвейс». В должности командующего 4-й полевой армией на Восточном фронте он продержится недолго. 21 января, когда дивизии 4-й армии будут выбиты из Вереи и расступятся перед маршем 33-й армии на Вязьму, Гитлер спешно заменит Кюблера на генерала Хейнрици, который под Наро-Фоминском командовал 258-й пехотной дивизией, а во время боев в районе Боровска и Вереи — 43-м армейским корпусом. С подмосковных равнин Кюблера фюрер пошлет снова в горы, на Балканы, командовать теперь уже 97-м горнострелковым корпусом. После войны генерал Кюблер будет расстрелян как военный преступник.

Новые командиры остановили отступающие войска. Уже на следующий день, 19 декабря, 33-я армия была контратакована.

Командарм-33 мгновенно отреагировал на эти контратаки. Из боевого распоряжения, отданного в тот день войскам: