Читать онлайн «Полицейские и провокаторы». Страница 56

В 1910 году Сергей Васильевич с женой и сыном переехал из Владимира в Москву и поселился на Пятницкой, 28. Он тихо жил на солидную пенсию и на досуге вспоминал, как начал полицейскую карьеру, как содействовал внедрению провокации в политический сыск. Ни «полицейский социализм», ни провокация не защитили монархии, зубатовщина обернулась против нее. С падением самодержавия рухнуло то, что стареющий Зубатов считал главным делом всей своей жизни, пала надежда хотя бы на частичное торжество его идей.

После Февральской революции представители новой власти захватили здание охранки. Всплывали документы, благодаря которым Зубатов рисовался вовсе не благодушным, гостеприимным хозяином особняка в Гнездниковском переулке, 5, любителем «откровенных» разговоров за самоваром с арестованными злоумышленниками. Его фигура высветилась в истинном свете, в виде демона провокации, сторонника вседозволенности. Он понимал, что суда ему не избежать, а прокурором и судьями будут те, кому он, Сергей Васильевич Зубатов, искалечил жизни. Укрыться в Европе он не мог — эмигранты хорошо знали, кто такой Зубатов. События загнали его в угол. Вскоре после отречения Николая II от престола Зубатов застрелился.

Самая известная рабочая организация, в создании которой принял участие С. В. Зубатов, связана с именем священника церкви Петербургской пересыльной тюрьмы Г. А. Гапона. Ее трагический конец поставил последнюю точку в истории внедрения Зубатовым «полицейского социализма» в российское рабочее движение.

Георгий Аполлонович Гапон (1870—1906) родился в селе Беляки Полтавской губернии и происходил из зажиточной крестьянской семьи. В 1893 году он окончил Полтавскую семинарию по второму разряду с плохой аттестацией и лишь через год, войдя в доверие к полтавскому архиерею Иллариону, получил выгодное место священника Всесвятской кладбищенской церкви г. Полтавы. В 1898 году Гапон приехал в Петербург и явился с рекомендательными письмами в Синод[436]. Только благодаря неожиданному покровительству обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева и товарища обер-прокурора В. К. Саблера его, вопреки правилам, приняли в Духовную академию. На первом курсе он 'был оставлен на второй год за неуспеваемость, через год двадцать пятым переведен на второй курс, затем сорок седьмым —.на третий.

В сентябре 1902 года Гапона уволили из академии за неуспеваемость. Но по требованию митрополита Антония, через голову академического начальства, его восстановили на третьем курсе, и, наконец, в 1903 году он окончил академию тридцать пятым по II разряду. Заключительная часть рецензии на его выпускное сочинение «Современное положение прихода в православных церквах греческой и русской» гласила: «Работа небольшая (70 стр.) и написана компилятивно большей частью. Признается, однако, вполне удовлетворительною для степени кандидата богословия» [437].

И в семинарии, и в академии Гапона не любили, студенты — за эгоизм, практичность и заносчивость, преподаватели — за самонадеянность и наглость. Из семинарии его чуть не выгнали за грубость, причины увольнения из Духовной академии исследователи считают до сих пор невыясненными [438]. Студентом третьего курса Гапона пригласили служить священником и законоучителем в Ольгинском доме для бедных общества Синего Креста, но вскоре изгнали за высокомерие, распущенность и нечистое ведение денежных дел. Наверное, громкий скандал, разразившийся в Доме для бедных, послужил причиной увольнения Гапона с третьего курса академии. В «Журналах» академии записано, что его отчислили как не сдавшего переходных экзаменов по шести предметам. После восстановления в академии и ее окончания Гапон получил место священника церкви при Петербургской пересыльной тюрьме, числившееся за ним до 31 января 1905 года, 10 марта Синод лишил его «священного сана и исключил из духовного звания» [439].

Первая встреча Зубатова с Талоном состоялась осенью 1902 года на Фонтанке, 16, в здании Департамента полиции. Она подробно описана в чрезвычайно субъективных и бесцеремонных воспоминаниях Гапона, написанных в середине 1905 года. Вот как он передает м'онолог Зубатова:

«Я сам ставлю единственною целью своей жизни помощь рабочему классу. Вы, может быть, слышали, что я сперва пробовал это сделать при помощи сторонников революции, но скоро убедился, что это был ложный путь. Тогда я сам стал организовывать рабочих в Москве, и думаю, что я успел. Там у нас организация твердая. Они имеют свою библиотеку, чтение лекций и кассу взаимопомощи. Доказательством того, что у меня удалась организация рабочих, служит то, что 50 тысяч рабочих возложили 19 февраля венок на памятник Александру II. Я знаю, и вы интересуетесь этим делом, и хотел бы работать вместе с вами»[440].

Сохранились записи Зубатова, характеризующие Гапона и начало его сотрудничества с Департаментом полиции:

«Из бесед я убедился, что в политике он достаточно желторот, в рабочих делах совсем сырой человек, а о существовании литературы по профессиональному движению даже не слыхал. Я сдал его на попечение своему московскому помощнику (рабочему), с которым он затем не разлучался ни днем, ни ночью <...). При сдаче мною должности тому лицу, которое навязало мне знакомство с Гапоном, оказался такой казус: просматривая оправдательные денежные документы, оно увидело запись: «Гапону—100 рублей», и очень взволновалось, так как само платило ему столько же. Впоследствии это лицо мне призналось, что, будучи вынуждено давать градоначальнику подробные сведения о моих начинаниях в С.-Петербурге по рабочему вопросу и опасаясь быть назойливым в отношении меня своими расспросами, оно приставило ко мне, в качестве агента, Гапона, которому платило за такое осведомление 100 рублей в месяц. Такова была начальная карьера героя 9-го января» [441].

Из сообщения Зубатова следует, что Гапон был завербован не им, а навязан ему в качестве соглядатая подполковником Я. Г. Сазоновым из Особого отдела Департамента полиции и лишь волею судеб оказался одним из подручных Зубатова по формированию легальных рабочих организаций. Начинал же он простым шпионом-осведомителем еще раньше [442]

Один из самых близких к Гапону людей, Н. М. Вар-нашев, писал:

«У Зубатова же Гапон познакомился с более или менее важными чинами Департамента полиции, из которых определенно укажу на Скандракова и Лопухина. Возможно, что последние, учитывая рекомендацию Зубатова, смотрели на Гапона, как на единомышленника его, и в дальнейшем оказывали ему всяческое содействие. На этих лиц, как на сочувствующих рабочей организации, указывал и Зубатов в день своей высылки» [443].

Напомню читателю, что А. А. Лопухин занимал пост директора Департамента полиции, а чиновник особых поручений А. С. Скандраков, соратник и преемник Судейкина, был одним из самых доверенных лиц министра внутренних дел. Следовательно, Георгий Аполлонович Гапон очень> быстро превратился в своего человека среди крупных полицейских чиновников.

По совету Зубатова Гапон объединился с ядром первого кружка петербургских рабочих, которое состояло из членов московской зубатовской организации, перебравшихся с ним в столицу, и они приступили к созданию «С.-Петербургского общества взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве». Пока преодолевались трудности с утверждением устава общества, другая группа рабочих под руководством Гапона возбудила ходатайство о разрешении открыть общество с более широкой программой: «Собрание русских фабрично-заводских рабочих в С.-Петербурге».

Гапон ходил по трактирам, расположенным в заводских районах, и за чаепитием вел сочувственные беседы с рабочими, приглашая их присоединиться к своим последователям. Приведу выдержки из воспоминаний его ближайшего соратника рабочего-полиграфиста А. Е. Карелина:

«И вот однажды появляется новый священник. Замечательный это был священник: черный, стройный, голос у него был баритон, симпатичный, а главное — глаза. Таких глаз я больше никогда не видал. Священник мог смотреть так, что трудно было выдержать его взгляд, по получасу не спуская с вас своего взгляда, глаза его точно заглядывали в душу, в самую глубину души, будили совесть человеческую. Замечательный был священник. Это был Гапон» [444].

После неожиданного увольнения Зубатова Гапон удалил из своей организации всех его ставленников, окончательно порвал с «Обществом взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве» и принялся искать новых покровителей. 14 октября 1903 года он обратился с пространным письмом к директору Департамента полиции А. А. Лопухину. В нем Гапон последовательно изложил все свои действия по созданию «Собрания» с приведением истраченных суМм, номеров счетов сберегательных касс, указанием ответственных лиц и их адресов. Более всего этот документ напоминает отчет с ярко выраженными элементами доноса, а его автор — полицейского агента, выполняющего роль посредника между правительством и рабочими и отчитывающегося перед* своим полицейским хозяином. Письмо Гапона является не только отчетом-доносом, в нем сформулированы основы идеологии создаваемой им организации. Приведу три отрывка из этого письма: