Читать онлайн «Полицейские и провокаторы». Страница 11

В течение XVIII и начала XIX века верховная власти создала девять комиссий с разными названиями. В их задачи входила разработка новых законодательных актов [82]. Ни одна комиссия поставленных перед ней задач не выполнила. Причины были разные: лицемерие царей, и неумение законодателей-исполнителей, и попытки создания новых кодексов на основе устаревшего Соборного Уложения 1649 года, и нежелание проведения внутриполитических реформ, делающее невозможным разработку прогрессивных законодательных актов [83].

В первые же месяцы царствования Николай I преобразовал бывшую Комиссию составления законов во II отделение Собственной его императорского величества канцелярии. Вновь созданному учреждению поручалось продолжение кодификации русского законодательства, для чего в составе II отделения была образована Кодификационная комиссия под председательством М. М. Сперанского. Начальником II отделения император поставил своего бывшего наставника по юриспруденции профессора М. А. Болугьянского,— Николай I не доверял либералу Сперанскому и считал, что за его деятельностью требуется неусыпный контроль. Штат II отделения монарх утвердил 29 ноября 1826 года. Кроме начальника новое учреждение состояло из шестнадцати чиновников, двух курьеров и пятнадцати писарей [84].

Напомню читателю, что одновременно с законодательной деятельностью II отделение Собственной его императорского величества канцелярии участвовало в следствии по делу декабристов, а затем в подготовке приговора со ссылками на Соборное Уложение 1649 года и Артикул воинский 1715 года. Быть может, именно тогда Николай I понял, что необходимо срочно прекратить использование правовых актов двухсотлетней давности.

Сперанский проделал гигантскую работу. Он с небольшой группой чиновников-юристов, числившихся в Кодификационной комиссии II отделения Собственной его императорского величества канцелярии, составил и издал Полное собрание законов Российской империи, начиная от Соборного Уложения 1649 года и до конца царствования Александра I. В него вошло более пятидесяти тысяч законодательных актов, не включенными оказались те, что не удалось найти, носившие частный характер, а также относящиеся к секретным международным соглашениям. В сумме они насчитывают еще несколько тысяч документов [85]. Позже Полное собрание законов Российской империи дополнялось актами, вступившими в силу после выхода в свет основного корпуса этого издания. Таким образом, до 1917 года появились три Полных собрания законов Российской империи: первое — с 1649 по 1825 год, второе — с 1825 по 1881 год и третье — с 1881 по 1917 год.

После завершения издания первого сорокашеститомного Полного собрания законов Российской империи Сперанский приступил к составлению Свода законов Российской империи. В него вошлй только действовав-шиє на тот момент законодательные акты, расположенные не в хронологическом порядке, как это сделано в Полном собрании законов Российской империи, а по отраслевому принципу. Сперанский разделил Свод законов Российской империи на восемь книг, составивших пятнадцать увесистых томов. Уголовное законодательство вошло в восьмую книгу.

На базе Полного собрания законов Российской империи и Свода законов Российской империи Сперанский предполагал разработать Уложение о наказаниях. Но эту завершающую часть работы по кодификации ему выполнить не удалось — в 1839 году он скончался.

Результатом законодательной деятельности Николая I явилось Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, утвержденное императором в 1845 году. Оно включило опыт русского уголовного законодательства и ведущих европейских государств. Уложение о наказаниях 1845 года представляло кодекс, состоявший из двенадцати разделов. Статьи о политических преступлениях в основном сосредоточены в разделе третьем «О преступлениях государственных» и частично в разделе четвертом «О преступлениях и проступках против порядка управления»[86]. Статьи эти мало чем отличаются по сути и формулировкам от соответствующих им в Соборном Уложении и Артикуле воинском, но изложены современным языком.

Уложение о наказаниях 1845 года есть кодекс феодального государства. Монарх сохранил в нем даже телесные наказания, дотошно их регламентировав. Николай I отменил лишь кнут и рвание ноздрей, но плетьми били, клейма ставили...

Делая обзор русского законодательства середины XIX века, юрист Н. А. Неклюдов с горечью писал: «Несмотря на прошествие слишком двух веков, Устав царя Алексея (Соборное Уложение 1649 г.— Ф. Л.) не есть в настоящее время законодательство отжившее, мертвое; самый XV-й том Свода законов есть не что иное, как тот же самый Устав, только более выполированный и переодетый, согласно духу времени, вместо ежовых рукавиц в лайковые перчатки, вместо духовной мантии — в чиновнический вицмундир; цитатами из Соборного устава испещрены все подстатейные места ныне действующего Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» [87].

Уложение о наказаниях 1845 года в значительной части дожило до Февральской революции. 22 марта 1903 года Николай II утвердил Уголовное уложение, но Государственный совет настоял на сохранении основных норм Уложения о наказаниях 1845 года.

Оказавшись на троне после подавления восстания декабристов, Николай I, как и его предшественники, немедленно приступил к реорганизации существовавших и созданию новых органов политического сыска. Основная идея проводимых им срочных мероприятий заключалась в возрождении утраченной при Александре I централизации системы политического сыска. Первые шаги Николай I предпринял в отношении жандармерии. Тогда он еще не знал, что она впоследствии будет играть вспомогательную роль в системе политического сыска.

В странах Западной Европы жандармерия создавалась как военная полиция для наблюдения за войсками на марше, их расквартирования на постой и оказания помощи при погребении погибших. Главной же ее задачей являлась борьба с мародерством.

Первый жандармский полк в России появился в 1792 году. Его сформировал в составе своих гатчинских подразделений наследник престола великий князь Павел Петрович. Став императором, Павел I включил своих гатчинских жандармов в лейб-гвардии Конный полк. Александр I в 1815 году переименовал Борисоглебский драгунский полк в жандармский, а затем рассредоточил его небольшими группами по разным армейским частям, где они выполняли обязанности военной полиции, в том числе и осведомительские [88]. Меры, предпринятые Александром I по формированию сети военной полиции, объясняются тем, что императору начали поступать тревожные сообщения о проявлениях вольнодумства среди офицеров и нижних чинов после их возвращения из стран Западной Европы. Но в раскрытии кружков будущих декабристов жандармы никакого участия принять не сумели.

Кроме жандармских подразделений полицейские функции выполнял Корпус внутренней стражи, образованный в 1810 году. В его составе 1 февраля 1817 года была организована конная городская полиция — жандармы внутренней стражи — для поддержания порядка в столичных, губернских и припортовых городах/ После волнений в Семеновском полку на жандармов как на военную полицию Александр I указом от 4 января 182) года возложил надзор за настроениями в войсках.

                                  Граф А. X. Бенкендорф                                                                           Л. В. Дубельт

К 1826 году насчитывалось пятьдесят девять жандармских частей общей численностью более четырех тысяч человек [89]. Такая раздробленность подразделений военной полиции привела Николая I к мысли о скорейшем объединении жандармов под единое начало. Поэтому 25 июня 1826 года император подписал указ о назначении генерал-адъютанта, графа А. X. Бенкендорфа шефом жандармов — командиром всех жандармских подразделений империи. В конце апреля 1827 года появился указ об организации Корпуса жандармов с правами армии, а Бенкендорф превратился в его командира. Корпус состоял из двадцати шести отделений, расположенных в пяти территориальных округах империи, и двух дивизионов — Петербургского и Московского, а также многочисленных губернских жандармских команд.

В 1830 году в Корпус жандармов поступил отставной армейский полковник Л. В. Дубельт. Объясняя свое решение надеть голубой мундир, Леонтий Васильевич писал жене: «Ежели я, вступая в Корпус жандармов, сделаюсь доносчиком, наушником, тогда доброе имя мое будет, конечно, запятнано. Но ежели, напротив, я, не мешаясь в дела, относящиеся до внутренней полиции, буду опорой бедных, защитою несчастных; ежели я, действуя открыто, буду заставлять отдавать справедливость угнетенным, буду наблюдать, чтобы в местах судебных давали тяжким делам прямое и справедливое направление,— тогда чем назовешь меня? Не буду ли я тогда достоин уважения, не будет ли место мое самкм отличным, самым благородным? Так, мой друг, вот цель, с которой я вступаю в Корпус жандармов; от этой цели никто не свернет меня, и я, согласясь вступить в Корпус жандармов, просил Львова (приятель Дубельта.— Ф. Л.), чтобы он предупредил Бенкендорфа не делать обо мне представление, ежели обязанности неблагородные будут лежать на мне, что я не согласен вступить во вверенный ему Корпус, ежели мне будут давать поручения, о которых доброму и честному человеку и подумать страшно...»[90].