Читать онлайн «Тевтонский орден. Крах крестового нашествия на Русь». Страница 70

В 1348 г. тот же магистр Госвин Герикский предпринял поход против самаитских литовцев в селение Гедегиннен, которое теперь зовут Буссике.[98]

В том же году, в день св. Валентина (14-го февраля), он опустошил до основания землю Саулию с замками, хотя она была многолюдна, за то, что жители, как казалось, были преданы литовцам и поддерживали их в их успехах уплатой дани и другими вещами.

В том же году прусские братья опустошали с войском в продолжении целой недели землю языческих литовцев. На девятый день, в Сретение (2 февраля) была дана при речке Стребене[99] битва, в которой пало более 10000 литовцев и русских, призванных на помощь из различных мест, как то: Лантмара, Брейзика,[100] Витебска, Смоленска и Полоцка. Нармант, король русский, брать Алгарда и Кейнстута, литовских королей, был также убит в этом сражении. Из христиан же пали 8 братьев с 42 хорошими мужами.

Нармант это Наримант-Глеб, князь туровский и пинский; Альгард и Кейнстут — это знаменитые литовские князья Ольгерд и Кейстут.

С 1315 года Гедимин является первенствующим литовским князем и к концу своей жизни имел некоторое право титуловаться великим князем литовскими и русским, так как юго-западная Россия (называвшаяся Русью по преимуществу) признавала уже власть его над собою. Бесспорно, что Гедимин был замечательный воин и правитель, умевший сообразоваться с обстоятельствами времени. В подчинившихся ему землях, он везде оставил старый порядок, посажал только своих наместников и гарнизоны по городам. Проживая в Вильне, городе, им же основанном, он старался о привлечении ганзейских купцов в Литву, о привлечении ремесленников и мастеровых в свои города, вообще заботился о наряде в своих землях, которые он так или иначе собрал в нечто целое, след., произвел в Западной России то же самое, начало чему в Восточной России положили князья московские одновременно с ним.

Он умер в 1339 г., оставив семерых сыновей, именно: от первой жены: Монтвида князя карачевского и слонимского, скоро умершего после отца, Нариманта — Глеба (князя туровского и пинского, убитого в деле, на реке Страве, как пишет Вартберг); от второй жены Ольги, русской княжны, Гедимин оставил Ольгерда, который, женившись на дочери князя витебского, получил Витебск и княжество витебское в приданное за женою, и Кейстута, князя троцкого. От третьей жены, Еввы, также княжны русской, Гедимин оставил Любарта — Владимира (князя волынского), Кориата-Михаила (князя новогрудского) и, наконец, Евнутия (князя виленского).

Из семерых гедеминовичей самые способные и самые энергические были Ольгерд и Кейстут. Всю жизнь свою они жили между собою очень дружно, а русский летописец (Никон. III, 174) про Ольгерда замечает, что он был очень умен, говорил на разных языках, не любил забав, и занимался делами правительственными день и ночь, был воздержен, вина, пива, меду и никакого хмельного напитка не пил, и от этого приобрел великий разум и смысл, коварством своим многие земли повоевал и увеличил свое княжество.

Ольгерд и Кейстут, сговорившись между собою, решились изгнать Евнутия из Вильны. Кейстут, не дождавшись прибытия Ольгерда, занял Вильну, захватил Евнутия в плен, и когда Ольгерд пришел из Витебска, то сказал: «Тебе, Ольгерду, следует быть великим князем в Вильни, ты старший брат, а я с тобою буду жить за одно». И посадил Кейстут Ольгерда на великом княжении в Вильне, а Евнутию дали Изяславль (по русским же известиям, Евнутий из Вильны бежал в Псков, оттуда в. Новгород, из Новгорода в Москву к тогдашнему князю Симеону Гордому, здесь был крещен и назван Иваном). Потом оба князя уговорились между собою, чтобы всей братьи слушаться Ольгерда, и условились: что добудут — город ли, волость ли, все делить по полам, и жить до смерти в любви, не мыслить лиха одному на другого. Ольгерд и Кейстут поклялись в том, и сдержали слово.

Ольгерд явился самым опасным противником Восточной России и, быть может, явился бы действительным князем обеих половин России (восточной и западной), если бы тевтонский орден из за Немана и ливонская отрасль ордена из Курляндии не отвлекали его от Москвы и русских князей. Но в том то и дело, что ливонские рыцари, по усмирении рижан в 1330 году, когда развязались с опасным своим соперником, в лице горожан, тотчас же начали усиленные действия против Пскова и Литвы, а тевтонские рыцари, после окончательного покорения Пруссии в 1283 году, открыли наступление на Литву из за Немана с прямою уже целью покорить своей власти литовцев точно так как, как покорили пруссов. Известно, что замыслы ордена не удались: ливонские братья не покорили Пскова, не смогли утвердиться в Литве и прусские братья, но, чтобы отбиваться от рыцарей, Ольгерду и Кейстуту приходилось напрягать все свои силы, приходилось оставлять московских князей в покое в самые критические для них минуты. Восточная половина России не подпала власти предприимчивого Ольгерда, именно вследствие того, что тевтонские рыцари, стремясь покорить Литву, отвлекали силы Ольгерда от московских пределов на Неман.

В том же году был большой урожай, так что после дня святого Иоанна Крестителя (24 июня) уже были новый хлеб и плоды. А вина было привезено в таком изобилии, что в Риге и других городах было записано больше бочек вина, чем пива.[101]

В первый год этого магистра, около пасхи (1346 года после 16 Апреля), литовцы совершенно разрушили замок Мезотен, причем были умерщвлены командор, брат Рихард Бахеймский с несколькими орденскими братьями и домашнею прислугою, равно как и поселянами обоего пола.

В 1350 году дерптские бюргеры убили пред своим городом из новообращенных орденскими братьями поселян 30 человек, изувечили двоих и ранили кроме того десятерых, силою ограбив у них в тоже время их вещи. Орден спустил дертцам это, хотя бы и мог отомстить. А дерптцы помирились с друзьями пострадавших.

В 1351 года господствовала большая смертность.

Смертность происходила, конечно, от заразительной болезни, которая известна в русских летописях под именем черной смерти. Пишут, что эта чрезвычайно скоротечная болезнь, обнаруживавшаяся воспалением желез и кровохарканием, началась в Китае, истребила там до 13 миллионов народа, проникла в Грецию и Египет, и около 1346 г. появилась в странах каспийских и черноморских. Из Египта черную смерть генуэзские корабли завезли в Италию, откуда она перешла во Францию, Англию и Германию, всюду производя чрезвычайную смертность, целые города буквально запустели. В 1349 г. черная смерть появилась в Швеции, отсюда проникла в Ливонию в 1351 г., а уже из Ливонии весною 1352 г. в Псков. В августе 1352 г. черная смерть обнаружилась в Новгороде, а в 1353 году появилась в Москве. Митрополит московский Феогност, великий князь Симеон Гордый, двое сыновей его и брать Андрей — пали жертвами заразы. Черная смерть распространилась и в других городах: Киеве, Чернигове, Смоленске, Суздале. В Глухове и Белоозерске не осталось ни одного жителя.

Затем папа Иннокентий VI, по навету архиепископа Вромольда Вифгузенского, на орден издал публичный приговор (1353 года 12 августа), вследствие которого преосвященный епископ вестераский[102] отлучил от церкви орден (1354 г. 23 октября). Однако же этот приговор впоследствии был смягчен объяснением достопочтенного отца Франца, кардинала Сан -Маркского (1359 года 33 декабря).

В это время хотели переселиться в Ливонию из Литвы литовцы из Стрипейке, Опитена, Мезевильте и Анстейтена, однако ж им в том было отказано магистром.[103]

1357 г. какая то ядовитая саранча, прилетавшая из за моря весною и летом, заражала по ночам воздух своим гниением, поедая также всю листву с деревьев.

В 1358 году двинулся в поход названный Госвин с войском и разрушил накануне дня обращения св. Павла (24-го января) прекрасно построенный замок Добицен[104] в Саулине; здесь погибло около ста душ от тех диких людей. Также и два орденские брата, именно Иоганн Гане и Клавенбеке, были сброшены со стен и убиты.

В том же году великий магистр Винрих, как было сказано раньше, пришел в помощь магистру Госвину в страну неверных самаитов. Они причинили много убытку язычникам.

Тогда же случилось, что один мнимый родственник императора, изменивший ордену человек, по имени Плаве, распространил для поругания ордена между приближенными императора слух о том, будто литовцы хотят креститься в католическую веру. Император, легковерно поверивши ему, послал для исследования дела архиепископа пражского, герцога троппауского и немецкого магистра.[105] Великий магистр, доставивши надежных проводников, препроводил их с большими издержками к литовцам, где они объяснили цель своего посольства. Но литовцы потребовали следующей пограничной линии: сначала начиная от Мазовии до верховья реки Алле, затем по Алле вниз до впадения Алле в реку Прегель, затем рекою Прегелем до Фришгафа, далее до моря и оттуда вдоль моря до того места, где Двина впадает в море, затем по Двинне вверх, до того места, где в Двину впадает речка, вытекающая из озера Лубана, и от этой речки вдоль названного озера по прямой дороге в Россию. Далее, они потребовали, чтобы орден, для защиты их от нападения татар, был переведен в пустыни между татарами и русскими, и чтоб орден не удерживал за собой никакого права на русских, но чтобы вся Россия целиком принадлежала литовцам, и сказали: «Если мы достигнем ваших требований, то исполним волю императора». Вследствие этого послы, ничего не сделавши, возвратились назад, так как нашли требования литовцев несоразмерно великими.