Читать онлайн «100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?». Страница 49

В ходе постоянных немецко-венгерских контратак была почти полностью обескровлена 2-я румынская дивизия. Советское командование, планировавшее, что она расширит прорыв в обороне противника на берегах ручья Ракош, было вынуждено отозвать ее с передовой.

В тот же день генерал-майор Лазько, командовавший войсками на правом фланге, бросил в бой силы 36-й стрелковой дивизии. В результате этого был захвачен не только ручей, но большая часть железнодорожной насыпи. На следующий день войска 36-го стрелкового корпуса заняли южную часть улицы Ясбереньи, находясь всего в двух километрах от квартала Элешке и от площади Эршвезер. Тем временем 18-й стрелковый корпус рвался по направлению к будапештскому ипподрому. Его оборона была не очень сильной, в результате чего возникала угроза, что осажденный немецко-венгерский гарнизон лишится одного из импровизированных аэродромов, благодаря которому продовольствием и боеприпасами снабжался город. В первые дни января красноармейцев отделяло от ипподрома каких-то 500 метров.

Уже вечером 2 января 1945 года советские минометы начали обстреливать территорию этого аэродрома. В итоге взлетать с него, равно как и садиться, рисковали лишь отдельные летчики. По сути, именно с этого дня немецкие летчики могли сгружать припасы лишь на северной оконечности острова Чепель. Исправить ситуацию пытались при помощи контратаки, организованной силами 13-й танковой дивизии, которая должна была нанести удар по советским позициям между Ракошфальвой и Альшёракошем. Но эта затея закончилась полным провалом. Эта операция была бессмысленной хотя бы потому, что в ходе боев были серьезно повреждены все железнодорожные пути. К тому же немецкая пехота не поспевала за танками, оказавшись под мощнейшим советским минометным огнем.

В те дни была предпринята одна из самых отчаянных операций, осуществленных за все время осады Будапешта. В те дни русские добровольцы из состава СС смогли преодолеть по реке 140 километров и доставить в город на пароходе несколько десятков тонн боеприпасов. В это время северное течение Дуная лишь в некоторых местах контролировалось Красной Армией, что объясняет, почему судно не было сразу же потоплено. Позже эту попытку пытались повторить еще несколько эсэсовских команд. Но все они потерпели неудачу. Одна из самоходных барж застряла где-то на подступах к венгерской столице.

С началом уличных боев советское командование осуществило несколько специальных мероприятий. Прошлый опыт взятия городов подсказывал советскому командованию, что наиболее оптимальной тактикой была изоляция небольших групп противника, после чего их без проблем можно было ликвидировать превосходящими силами. Впервые этот прием был применен во время Сталинградской битвы. В итоге при каждой дивизии были сформированы специальные штурмовые группы, которые должны были заниматься захватом вражеских объектов. Подобные мобильные группы состояли из 15–50 стрелков. Их вооружение состояло в основном из автоматов. У каждой группы была хотя бы пара легких пулеметов. В некоторых случаях штурмовая группа имела огнемет и легкое орудие.

Штурмовая группа проникает на незнакомую улицу

Советские стрелковые подразделения атаковали, как правило, на участке фронта шириной 400–800 метров. Обычно границами являлись идущие параллельно улицы. При этом наступавшая группа должна была иметь как минимум трехкратное превосходство над оборонявшимся противником. Для прикрытия флангов создавались специальные группы. Они не должны позволить нанести удар с соседних улиц, пока основные силы занимались ликвидацией сил противника в отдельно взятом квартале. В итоге каждый пехотный полк должен был иметь в своем распоряжении роту автоматчиков, разведывательную группу, а также специальную техническую группу. В случае возникновения критической ситуации эти силы должны были оперативно исправить ситуацию (напомню, речь шла об отдельных кварталах). Кроме этого в непосредственной близости от передовой должны были находиться специальные артиллерийские наблюдатели — корректировщики огня, которые располагались приблизительно из расчета один человек на 100 метров фронта. Обычно на данную роль выбирались очень опытные люди, так как между полыхавшими домами, клубами дыма и облаков пыли едва ли что-то можно было толком разобрать.

Негативно на осуществлении наступления сказывалось также то обстоятельство, что наступающие части не согласовывали друг с другом свои действия. В то время как 30-й и 7-й румынский армейские корпуса получали приказы от командования 7-й армии, 18-й отдельный стрелковый корпус получал распоряжения непосредственно от Малиновского. Ситуация была исправлена лишь 11 января: все наступающие в Пеште советские части были объединены в «группу Будапешт», которая подчинялась непосредственно штабу 18-го отдельного стрелкового корпуса. Во главе штаба был поставлен генерал-лейтенант Иван Михайлович Афонин, до этого момента командовавший данным стрелковым корпусом.

Для того чтобы оказать хоть какое-то влияние на ход боевых действий, у немецкого командования явно не хватало сил и возможностей. В начале января командование окруженных частей еще было связано между собой телефонной связью, и это позволяло хоть как-то координировать действия. Иногда подобное использовалось для оперативной разведки. Немецко-венгерские офицеры придумали нехитрый прием, который не сразу был раскрыт советскими войсками. Офицеры штабов (обычно венгры) набирали по телефонному справочнику телефоны горожан, которые жили в захваченных Красной Армией районах и кварталах и получали почти исчерпывающую информацию об их численности и передвижении. Но, начиная с середины января, большинство телефонных коммутаторов было уничтожено. И в итоге связь между частями можно было поддерживать только при помощи посыльных. Сведения о наступлении русских частей стали поступать в штабы с огромным опозданием, поэтому командование боевыми группами сосредоточилось у командиров среднего звена. Обладая некоторым резервом, они были в состоянии на недолгое время отвоевать у советских солдат отдельный дом или важный объект.

Чтобы предотвратить дезертирство, венгерскими солдатами «разбавляли» немецкие роты. В итоге почти весь город перешел под немецкое командование, точнее был покрыт «немецкими» частями. Большинство из них было снабжено специальными техническими средствами. Ключевые пункты, важные улицы были перекрыты минными полями, колючей проволокой и баррикадами.

Такими заградительными барьерами было полностью перекрыто все так называемое Большое Кольцо и перекрестки Малого Кольца Будапешта. За сражающимися воинскими частями располагались менее боеспособные подразделения венгерской полиции и жандармерии. В некоторых случаях это были отряды штурмовых университетских батальонов. Их основной задачей было предотвращение проникновения в тыл немецких частей советских солдат. Применение подобной тактики было вполне оправданно, так как в городских кварталах с плотной застройкой фактически нельзя было определить, где проходила линия боев. В результате этого небольшие группы красноармейцев регулярно проникали в тыл к немцам.

В пределах Будапешта защитниками города было в спешном порядке создано шесть рубежей обороны. Первый из них простирался от южных пригородов венгерской столицы до железнодорожной станции Ракош, а оттуда до ручья Ракош и до самого Дуная. Второй рубеж обороны тянулся от улицы Кальмана до Венгерского проспекта, а затем протягивался до Каройского Кольца. Третий рубеж обороны должен был прикрыть северную часть плацдарма, в том числе Йозефштадтский вокзал, железнодорожную линию и позиции, на которых сейчас располагаются улицы Дёжа, Дьёрдь, Драва. Четвертый оборонительный рубеж был возведен вдоль линии, которая тянулась по улице Халлера, площади Орци. Далее она шла по улицам Фиумай, Роттенбиллер, Синай Мерсе, мосту Фердинанда и заканчивалась на улице Чанадь. Шестой оборонительный рубеж территориально совпадал с Большим, а шестой — с Малым Кольцом Будапешта. Назвать эти рубежи серьезными линиями обороны можно было с очень большой натяжкой. Они возводились из импровизированных укреплений и наспех сооруженных баррикад. От случая к случаю перед ними создавались минные поля и натягивалась колючая проволока, но это успевали сделать отнюдь не везде.

Даже изучение ежедневных сводок, которые исходили из советских, немецких, венгерских частей, не позволяет точно установить, где проходила передовая. По сути, положение на том или ином участке, в отдельном квартале или даже районе могло меняться по нескольку раз за день. По этой причине линию ведения боев можно наметить лишь приблизительно. Внутренние территории постоянно патрулировались. Вообще, патрули стали неотъемлемой частью пейзажа осажденного Будапешта. Патрульные постоянно обследовали внутренние кварталы, занимались подсчетом разрушенных домов, искали материалы для возведения баррикад.