Читать онлайн «Оккультные тайны НКВД И СС». Страница 35

Согласно этике эсеров исполнители террористического акта должны были остаться на месте его совершения и позволить себя арестовать. Однако Андреев и Блюмкин бежали. Впоследствии по этому поводу Яков напишет:

«Думали ли мы о побеге? По крайней мере, я — нет… нисколько. Я знал, что наше деяние может встретить порицание и враждебность правительства, и считал необходимым и важным отдать себя, чтобы ценою своей жизни доказать нашу полную искренность, честность и жертвенную преданность интересам революции. Перед нами стояли также вопрошающие массы рабочих и крестьян — мы должны были дать им ответ. Кроме того, наше понимание того, что называется этикой индивидуального террора, не позволяло нам думать о бегстве. Мы даже условились, что если один из нас будет ранен и останется, то другой должен найти в себе волю застрелить его» 16.

Как бы там ни было но Блюмкин бежал. И бегал до апреля 1919-го года пока не надумал сдаться властям. Несмотря на то что убийство графа Мирбаха привело к обострению отношений между Советской Россией и Германией и послужило толчком к мятежу левых эсеров со всеми вытекающими Блюмкин отделался очень лёгким наказанием. 16 мая 1919-го года Президиум ВЦИК учитывая добровольную явку Блюмкина и данное им подробное объяснение обстоятельств убийства германского посла амнистировал его.

Сегодня нам это кажется диким но современники Блюмкина считали его героем и более того — гордились знакомством с ним. Вот например что говорил Николай Гумилёв о том как он познакомился с Блюмкиным.

«Человек среди толпы народа застреливший императорского посла подошёл пожать мне руку сказать что любит мои стихи».

Насчёт толпы народа поэт конечно погорячился но само это высказывание весьма характерно для того времени.

После освобождения Яков Блюмкин возвращается к своей привычной жизни сотрудничает с ВЧК готовит террористические акты против генералитета Белой армии, развлекается в компании поэтов-имажинистов.

В сентябре 1920-го года Яков Блюмкин по направлению Наркоминдела был зачислен на Восточное отделение Академии Генерального Штаба РККА. Отделение готовило кадры для армейской службы на восточных окраинах Советской Республики и для военно-дипломатической работы. Слушатели изучали основы стратегии, тактику родов войск, службу Генштаба, военную географию, строительство Красной Армии, военную психологию и шесть социально-экономических дисциплин — философские и социологические основы марксизма, основы внешней политики, социальную психологию, Конституцию РСФСР, теорию социализма, железнодорожное хозяйство. На Восточном факультете изучались дополнительно персидский, арабский, турецкий, китайский, японский и другие языки. Блюмкин специализировался по Персии.

Условия учёбы были очень тяжелыми. Занятия продолжались с 9 утра до 22 часов, с часовыми перерывами на обед и ужин. Питание было скудное. В учебных помещениях царил необычайный холод. Свирепствовал сыпной тиф. Несмотря на эти трудности, Блюмкину за время пребывания в академии удалось получить хорошую военную подготовку и основательно проштудировать общественно-политическую литературу.

Весной 1921-го года из академии начали откомандировывать слушателей для участия в боевых действиях в районах, охваченных бандитизмом, фактически — в карательные отряды. Не избежал сей участи и Блюмкин. Его направили в 27-ю Омскую дивизию, усмирявшую крестьянские восстания в Нижнем Поволжье. Там он был назначен на должность начальника штаба 79-й бригады, а затем стал временно исполняющим обязанности комбрига. В составе 27-й дивизии Блюмкин принял участие в борьбе с антоновщиной в Тамбовской губернии, а также в ликвидации Еланьского восстания.

Осенью 1921-го года его откомандировали в Сибирь, где назначили командиром 61-й бригады 21-й Пермской дивизии. Бригада успешно участвовала в боях против войск барона Унгерна фон Штернберга вторгшихся во Внешнюю Монголию 16.

После победы Блюмкин возвращается в Москву для продолжения учёбы в Военной академии. Однако окончить академию ему так и не удалось в 1922-ом его снова отзывают и направляют в секретариат наркома по военным делам. В течении года и четырёх месяцев он состоит при Льве Давыдовиче Троцком для выполнения особых поручений.

Осенью 1923-го года Дзержинский предложил Блюмкину перейти на службу в иностранный отдел ОГПУ. Подумав, тот согласился. Началась новая страница в его биографии. А нам самое время вернуться к «Единому Трудовому Братству» и нейроэнергетической лаборатории.

Начальник Спецотдела при ВЧК-ОГПУ главный шифровальщик страны и член тайного общества «Единое трудовое братство» Глеб Бокий видел мир как огромную информационную систему, из которой посредством манипуляций с человеческой психикой возможно черпать самую тайную и интимную информацию. Цель, которую ставил Бокий перед лабораторией нейроэнергетики, имела прикладное значение — научиться телепатически читать мысли противника или снимать информацию с мозга посредством взгляда.

Бокия покорила весьма неожиданная по тем временам идея Александра Барченко о мозге как абсолютном подобии радиоаппарата.

— Только этим — говорил учёный — можно объяснить такие явления как гипноз, телепатия, коллективное внушение, коллективные галлюцинации. И именно такой способностью мозга уже тысячелетия пользуются маги, медиумы а сегодня — и спириты. А поскольку факт существования N-лучей считается доказанным, должны быть проведены серьёзные лабораторные исследования их свойств.

Официально Александр Барченко числился сотрудником научно-технического отделения Всесоюзного Совета Народного Хозяйства напомню что во главе ВСНХ стоял в те годы всесильный Феликс Дзержинский якобы занимаясь исследованиями гелиодинамики и лекарственными растениями. Круг вопросов связанных конкретно с деятельностью Барченко и интересовавших шефа Спецотдела Бокия, постепенно расширялся и уже касался не только возможности применения телепатии для получения секретных сведений, но и информации о структуре и идеологии различных оккультных организаций.

Свои лабораторные опыты Барченко совмещает с должностью эксперта Бокия по психологии и парапсихологии. В частности, Александром Васильевичем разрабатывается методика выявления лиц, склонных к криптографической работе и к расшифровке кодов. Учёный выступает и консультантом при обследовании всевозможных знахарей, шаманов, медиумов и гипнотизеров, которых в конце 20-х годов активно использует в своей работе Спецотдел. Для проверки этих деятелей одно из подразделений службы Бокия оборудовало чёрную комнату в здании ОГПУ по Фуркасовскому переулку, дом № 1. Одним из медиумов, проверяемых в чёрной комнате, стал режиссер 2-го МХАТа Смышляев, способный в каталептическое состоянии предсказывать различные политические события. Однако сам Барченко выступал против этих экспериментов и сумел даже убедить Бокия в их вредности. Поэтому со временем эксперименты в чёрной комнате были прекращены 62.

Методика Барченко применялись и в особенно сложных случаях дешифровки вражеских сообщений. В таких ситуациях даже проводились спиритические сеансы.

Интересовал его и шаманизм. В конце 20-х годов в рамках научных программ Спецотдела и опытов, проводившихся Барченко, из Горно-Алтайского краеведческого музея были изъяты отдельные предметы шаманского ритуала по «Особому списку ОГПУ». Любопытно что изъятие проводилось целенаправленно и не затрагивало всю коллекцию ритуальных предметов.

В середине 20-х годов секретный сотрудник ОГПУ Николай Валеро-Грачёв получил одно из самых экзотических заданий в истории спецслужб — собрать материалы о так называемом снежном человеке и попытаться его поймать. В это время секретный агент находился в горах Центрального Тибета. Под видом ламы Валеро-Грачёв кочевал со странствующими монахами между монастырями Биндо и Сэра. В этих обителях знали о существовании ми-гё так здесь называли снежного человека. Монахи утверждали, что при встрече он дико воет, но на людей не нападает. Один знахарь сообщил Валеро-Грачёву об использовании жира и желчи существа в тибетской медицине.

«Тут описывали дикого человека как существо тёмно-коричневого цвета, сутуловатое, питающееся насекомыми, птицами и корнями растений. Говорили, что он забирается высоко в горы, что он очень силён, хотя ростом примерно со среднего человека. Встречались и очевидцы, которые находили и трупы ми-гё, утонувших в горных реках. Нельзя сказать, чтобы ми-гё встречались в Тибете на каждом шагу. Тем не менее почти всякий монах сталкивался в течении жизни с ними хоть один-два раза. Обычно такие встречи происходили в моменты, когда лама сидел тихо, без движений, углубившись в молитву», — писал своим шефам Валеро-Грачёв.