Читать онлайн «Генезис цивилизации. Откуда мы произошли...». Страница 77

«Хотя древнеегипетский обычно не относится к семье семитских языков, существует несколько грамматических правил, которые заставляют признать его языком, родственным этой группе. Таким образом, можно говорить о близкой генетической связи между ними; по мнению ученых, они расходятся лишь во второстепенных деталях».

Итак, грамматика двух языков имеет общие корни, а происхождение целого ряда древнеегипетских слов можно проследить вплоть до их семитских истоков. Взять хотя бы одно, совсем короткое слово, имеющее исключительно важное значение для возникновения державы фараонов. Понятие maat (маат), означающее «божественная истина» или «космический миропорядок», является основополагающим для теологической доктрины египетской монархии. Фараон — хранитель космического миропорядка; он — страж, оберегающий Кемет, «Черную Землю» (т. е. долину Нила), от вторжения сил хаоса. Слово маат — женского рода, на конце его мы видим непроизносимый согласный «т». Таким образом, можно предположить, что оно произносилось примерно как «ма» или «муа». Интересно отметить, что шумерское слово, означающее «элементы» (во множественном числе) космического миропорядка, звучало как те (ме).

Помимо этого лингвистического ключа, большая часть словарного состава древнеегипетского языка, как оказывается, состоит из слов, характерных для долины Нила и, вполне возможно, имеющих африканское, или, как мы говорим, хамитское, происхождение. Это согласуется с гипотезой о том, что пришельцы Накадского II периода на пути в Египет прожили какое-то время в некоем промежуточном географическом пункте, где усвоили от местного населения немало слов и понятий, лучше и точнее отражающих экзотические условия их новой среды обитания. Одним из таких перевалочных пунктов в Африке мог быть Пунт. Некоторые из числа мигрантов затем отправились в долину Нила, где быстро освоились на новом месте и заимствовали часть своего словарного запаса от местных жителей. Действительно, будучи своего рода национальным меньшинством, они были вынуждены усвоить местное наречие, чтобы общаться с туземным большинством. Этот процесс мог продолжаться несколько поколений, и со временем родной язык мигрантов, по всей видимости, отошел для них на второй план, сохранившись лишь в качестве нескольких процентов от общего словарного состава египетского языка эпохи фараонов.

Это весьма напоминает ситуацию, имевшую место в результате римской оккупации Северной Европы в I–V вв. н. э., когда норманны, говорившие на латыни, привнесли немало латинских слов в лексику современного английского языка. Однако, несмотря на очевидное и несомненное влияние римской элиты на культуру практически всех земель Европы и широкое, сохранявшееся в течение многих веков распространение латыни в церковной и административно-юридической практике, язык современных британцев сохранил множество исконных англосаксонских корней. Современный английский язык представляет собой своего рода коктейль из кельтского, англосаксонского, латыни, норвежского и французского языков.

Итак, вернемся в долину Нила. Древнеегипетский, согласно общепринятой классификации, относится к семито-хамитской языковой группе, в состав которой входят также берберский, кушитский и язык туарегов. На кушитском говорят туземные обитатели земель, расположенных на территории современных Судана и Эфиопии. Читателю не составит труда проследить связь этих языков с библейскими реалиями. Когда впервые проводилась классификация языков, ученые того времени, основываясь на библейских преданиях, решили дать им названия, опираясь на родословие народов, изложенное в Книге Бытия. Таким образом, на кушитском языке говорили потомки Куша, а более широкое понятие «хамитские языки», употреблявшееся применительно к языкам СевероВосточной Африки, восходило к Хаму — отцу Куша и сыну патриарха Ноя. Точно так же Сим, брат Хама, дал свое имя семитской семье языков. Употребляя эти библейские термины применительно к лингвистике древнего мира, ученые мужи XIX в. интуитивно воссоздали историческую картину, складывающуюся в наших исследованиях. Как оказывается, используя библейские имена и реалии, они были не так далеки от истины.

г) Архитектура нишевых фасадов

Но самым впечатляющим элементом новой формирующейся культуры явилась монументальная архитектура. Ближе к концу Додинастического периода в долине Нила внезапно, без каких-либо видимых признаков длительного предшествующего развития, появились большие прямоугольные усыпальницы, сложенные из необожженного кирпича. Самые древние из этих усыпальниц были обнаружены в пустыне в окрестностях Умм-эль-Джааб («Матерь горшков»), неподалеку от святилища в Абидосе, где, как верили египтяне, некогда был погребен Осирис, бог мертвых.

Следы одной из царских усыпальниц в окрестностях Умм-эль-Джааб примерно сто лет спустя после их открытия Амлино и Петри и накануне возобновления раскопок в Абидосе немецкой археологической экспедицией.

В древности где-то в этих местах (возможно, на месте современной Джирги) находилось селение Тьену (греч. Тинис или Тис), а погребения, обнаруженные в пластах Абидоса, по-видимому, были его кладбищем. Предание — в данном случае эту роль выполняет «Египтиака» Манефона — сообщает, что этот Тинис некогда был резиденцией царей I династии, основоположников правящей династии фараонов. Практически все верхние (надземные) части (если таковые имелись) гробницы за прошедшие тысячелетия полностью разрушились. Зато нижние структуры, в том числе и погребальные камеры, сохранились нетронутыми под толстым слоем песка. Эти монументы явно являются «царскими» как по своим размерам, так и по пышности аксессуаров и обилию «сопровождающих», то есть захоронений слуг, окружающих главный погребальный комплекс. Многие из этих могил слуг были устроены одновременно (то есть было выкопано несколько ям-могил, в них были уложены тела, а сверху настилались связки пальмовых ветвей), что говорит о том, что погребенные были жертвами ритуальных жертвоприношений, сопровождавших погребение самого царя.

Царское кладбище в Умм- эль-Джааб, за храмами Абидоса. Обратите внимание на массовые захоронения слуг и чиновников, окружающие погребальные комплексы каждого из царей. Что касается царя Аха, то захоронения слуг протянулись тремя рядами от его усыпальницы.

Петри вел здесь раскопки в 1899–1903 гг. после варварского разграбления этих мест Эмилем Амелино[201] в предыдущие четыре сезона. С присущей ему тщательностью и осторожностью Петри сумел спасти несколько пластин из дерева и слоновой кости, фрагменты изящных алебастровых ваз и оттисков печатей, на которых сохранились имена царей. Эти надписи — самые ранние из известных науке случаев использования иероглифов в Египте. Ученым удалось установить, что некоторые из имен — Джер, Ден, Анеджиб, Семерхет и Каа — принадлежали царям I династии. Другие имена, такие, как Перибсен и Хасехемви, носили цари (фараоны) II династии. Однако целый ряд погребений, находящихся на так называемом Кладбище В, несомненно принадлежал правителям, жившим в эпоху, непосредственно предшествовавшую I династии.

Здесь, на Кладбище В, находились гробницы следующих правителей: Ири-Хар, Ка, Нармер и Аха. Анализ сохранившихся артефактов не оставлял никаких сомнений в том, что многие внешние атрибуты иконографии фараонов к этому времени уже успели сложиться, что само по себе свидетельствует о том, что к концу Додинастической эпохи Верхний Египет уже представлял собой единое царство. Поскольку правителей, погребенных на Кладбище В (за исключением Аха — см. ниже), не удается отождествить ни с одним из имен, упоминаемых в составе официального монументального списка царей (который, кстати сказать, обычно начинается с Менеса, основателя I династии), ученые сочли за благо отнести этих более ранних царей Верхнего Египта к так называемой «0-й династии», обозначив эту археологическую фазу как Протодинастический период (примерно совпадающий по времени с Накадским III периодом).

Археологическая и историческая идентификация Менеса, традиционно считающегося фараоном — объединителем Верхнего и Нижнего Египта и основателем Мемфиса, до сих пор остается под вопросом. Некоторые египтолога высказываются в пользу Нармера (его имя записано знаками «зубатка» и «резец»), другие — на сегодняшний день таких большинство — предпочитают отождествлять Менеса с Аха (египетск. «боец»). Аргументы в пользу обеих версий достаточно сложны, и здесь мы не будем излагать их. Но вместо того, чтобы вновь пускаться в дебаты по этому вопросу, который хотя и интересен сам по себе, но имеет мало отношения к нашей теме, я просто присоединяюсь к мнению большинства и признаю царя Аха покорителем Нижнего Египта и основателем I династии, а Нармера — его отцом. Я поступаю так прежде всего потому, что Аха вступил на трон в Мемфисе. Что же касается Нармера, то нет никаких свидетельств пребывания Нармера в этой царской столице, основание которой традиция приписывает Менесу. И все же вряд ли можно сомневаться в том, что Нармер внес немалый вклад в покорение Северного Египта в процессе объединения царства.