Читать онлайн «Схороните мое сердце у Вундед-Ни». Страница 66

На ущербе Месяца Лета всего семьсот воинов двинулось на запад от Элк-Крик. По дороге Исатаи сделал магический амулет и подбадривал воинов, говоря: "Эти белые люди не смогут поразить вас. С помощью своего амулета я остановлю их пули. Вы пойдете в атаку и убьете их всех".

На рассвете 27 июня воины приблизились к Эбоуд-Уоллс и стали готовиться к мощной атаке, чтобы разом уничтожить всех охотников на бизонов, находившихся на базе. "Мы хорошенько пришпорили наших лошадей и поскакали в атаку, подняв облако пыли", - рассказывал впоследствии Гуанах Паркер. Земля была испещрена норами степных собак, и многие лошади, на скаку попадая в них копытами, падали и катились по земле вместе со своими всадниками в боевой раскраске. Индейцы наткнулись на двух охотников, пытавшихся спастись бегством в своем фургоне. Они убили и скальпировали обоих. Ружейные выстрелы и топот копыт насторожили белых людей, находившихся в помещениях базы, и они открыли огонь из дальнобойных охотничьих ружей. Индейцы подались назад, а затем начали свою традиционную атаку в объезд, во время которой отдельные воины выскакивают вперед, чтобы метнуть копье или выстрелить по окнам.

"Я взобрался вместе с другими команчами на крышу укрепления, - говорил Гуанах. - Мы пробивали дыры в кровле, чтобы стрелять внутрь". Несколько раз индейцы отступали, чтобы атаковать вновь, надеясь вынудить охотников растратить весь свой боезапас. В одной из этих атак под Гуанахом была убита лошадь, и, пока он пытался укрыться, пуля пробила ему плечо. Он заполз в заросли дикой сливы, откуда его позднее вынесли.

"Охотники на бизонов были слишком сильны для нас, - признавался один из команчей. - Их защищали стены укрепления. На их винтовках были оптические прицелы... Один из наших людей был выбит из седла пулей на излете, выпущенной по нему с расстояния около мили. Пуля оглушила его, но не убила".

К вечеру атаковавшие отступили из зоны, простреливавшейся мощными охотничьими ружьями. Пятнадцать воинов было убито, гораздо больше тяжело ранено. Индейцы обратили свой гнев и разочарование на Исатаи, обещавшего защиту от пуль белых людей и великую победу. Один разгневанный шайен стал хлестать шамана своей плетью, и несколько воинов присоединилось к нему, но Гуанах остановил избиение. Он сказал, что позор Исатаи - достаточное наказание. С этого дня Гуанах Паркер больше никогда не доверялся шаманам.

После того как вожди прекратили бесполезную осаду Эбоуд-Уоллс, Одинокий Волк и Сатанта повели своих воинов назад к северному притоку Ред-Ривер, чтобы принять участие в Пляске Солнца кайовов. Разумеется, они пригласили своих друзей команчей и шайенов поехать вместе с ними. В это лето главной особенностью церемоний кайовов было празднование возвращения в резервацию Сатанты и Большого Дерева. Индейцы квахади и шайены упрекали индейцев резервации в том, что те устраивают праздники в то время, как вторгшиеся белые охотники уничтожают стада бизонов. Они убеждали всех кайовов присоединиться к ним в войне за спасение бизонов.

Птица, Бьющая Ногой не слушал ни одного из их доводов. Как только закончилась Пляска Солнца, он поспешно увел своих сторонников к агентству. Однако Одинокий Волк и его последователи были убеждены, что они должны остаться с решительными индейцами квахади.

На этот раз Сатанта не пошел вместе с Одиноким Волком. Решив, что он достаточно испытывал свое счастье, этот общительный и воинственный вождь неохотно повернул назад к форту Силл. По пути он взял с собой свою семью и нескольких друзей, находившихся возле Рейни-Маунтин-Крик, с тем чтобы посетить резервацию Уичито, где они обычно торговали с тамошними индейцами, выращивавшими зерно. Стояло славное лето, и Сатанта не спешил возвращаться в форт Силл, где надо выходить на переклички и выпрашивать пайки.

К концу лета, казалось, все на равнинах стало оборачиваться бедой. День за днем солнце пекло землю, и она делалась все суше, ручьи пересыхали, огромные тучи саранчи падали с тусклого, как металл, неба и пожирали иссохшую траву. Если бы такая засуха случилась на этой земле несколькими годами раньше, миллионы бизонов потрясали бы прерии грохотом своих копыт в диком, паническом стремлении к воде. Но теперь стада исчезли на этих опустошенных пространствах, покрытых костями, черепами и гниющими копытами. Почти все белые охотники ушли. Группы команчей, кайовов, шайенов и арапахов по-прежнему неутомимо бродили по равнинам в поисках бизонов, но находили лишь небольшие стада, так что многим пришлось вернуться в резервацию, чтобы не умереть с голоду.

В агентствах царило смятение. Намерения армейского командования и индейского бюро не совпадали. Припасы не подвозились. Некоторые агенты задерживали выдачу продовольствия, чтобы таким образом наказать индейцев за то, что те отлучались на охоту без разрешения. То там, то здесь происходили бунты; индейские воины и солдаты вступали в перестрелки. К середине июля половина кайовов и команчей, зарегистрированных в агентстве форта Силл, исчезли с территории резервации. Как будто ведомые сверхъестественной силой, эти последние племена, жившие охотой на бизонов, стекались в самое сердце последнего пастбища бизонов - каньон Пало-Дуро.

Каньон Пало-Дуро был невидим на фоне плоского горизонта, он представлял собой изогнутую расселину, прорезавшую равнину. Это был оазис с источниками, водопадами и ручьями, где ивы и бизонья трава были зелеными и пышными. В каньон можно было проникнуть лишь по нескольким тропам, протоптанным стадами бизонов. В XVI в. там побывал Коронадо, и лишь несколько белых людей видели каньон с той поры, большинство же вообще не ведало о его существовании.

В конце лета 1874 г. индейцы и бизоны ежедневно прибывали в каньон, ища в нем убежища. Индейцы убивали лишь такое количество бизонов, какое было им необходимо для обеспечения запасов на зиму; они тщательно срезали мясо, сушили его на солнце и складывали мозг и жир в кожаные мешки, выделывали из сухожилий тетиву и нитки, делали ложки и чашки из рогов, плели из волоса веревки и пояса, обрабатывали кожи, чтобы сделать из них покрытия для вигвамов, одежду и мокасины.

До начала Месяца Желтой Листвы дно каньона вдоль течения ручья покрылось лесом вигвамов; кайовы, команчи и шайены - все хорошенько запаслись пищей, чтобы протянуть до весны. Почти две тысячи лошадей делили с бизонами сочную траву. Не ведая страха, женщины занимались хозяйством, а дети плескались в ручьях. Для Гуанаха и индейцев квахади это был их обычный образ жизни; Одинокому Волку, кайовам и прочим беглецам из резерваций казалось, что они возродились к жизни.

Такой вызов белым людям, разумеется, был невыносим для властей опустевших резерваций. Едва непримиримые квахади и их союзники устроились на зиму в своих скрытых селениях, как Великий Воин Шерман начал отдавать приказы своим войскам. В сентябре пять колонн "синих мундиров" выступили в поход. Из форта Додж Нельсон Майлс (Медвежий Мундир) двинулся на юг; из форта Кончо Маккензи (Трехпалый) пошел на север. Из форта Баском, штат Нью-Йорк, майор Уильям Прайс отправился на восток; из фортов Силл и Ричардсон выступили полковник Джон Дэвидсон и Джордж Буэл. Тысячи "синих мундиров", вооруженных скорострельными винтовками, в сопровождении артиллерии разыскивали несколько сот индейцев, желавших только спасти своих бизонов и жить своей жизнью на свободе.

26 сентября, используя в качестве разведчиков наемников из племени тонкава, кавалеристы Маккензи разыскали большое селение в Пало-Дуро. Кайовы Одинокого Волка приняли на себя ярость первого натиска. Хотя они были застигнуты врасплох, воины все же держались достаточно долго, для того чтобы дать возможность спастись женщинам и детям. Затем они отступили под покровом плотного облака порохового дыма. Солдаты Маккензи понеслись вверх по ручью, сжигая вигвамы и уничтожая зимние припасы индейцев. К концу этого дня они окружили более тысячи лошадей. Маккензи приказал отогнать животных в долину реки Туле, и там "синие мундиры" расстреляли их, оставив трупы тысячи лошадей кружившимся в небе стервятникам.

Индейцы рассеялись по равнинам пешие, без еды и без крова. А тысячи "синих мундиров" двигались с четырех сторон, методически вылавливая их. Колонны прошли равнины вдоль и поперек, подбирая сначала раненых, потом престарелых индейцев, потом женщин и детей.

Одинокому Волку и 252 кайовам удалось избежать плена, но вскоре и они не смогли более продолжать бегство. 25 февраля 1875 г. они пришли в форт Силл и сдались. Через три месяца Гуанах привел своих квахади.

В разгар военных действий взятые на поруки вожди Сатанта и Большое Дерево бежали из резервации. Достигнув агентства шайенов, они добровольно сдались, однако были закованы в кандалы и помещены в караульное помещение.

В форте Силл сдавшийся отряд индейцев был загнан в кораль, где солдаты разоружили их. Их скудные пожитки свалили в кучу и сожгли. Их лошадей и мулов выгнали в степь и расстреляли.