Читать онлайн «Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494». Страница 3

В лекциях по истории Западной Руси и Литовско-Русского государства, читанных А.Е. Пресняковым в Петербургском университете в 1908-1910 гг., вопрос о московско-литовском противостоянии представлен в непосредственной связи со спецификой государственного устройства ВКЛ. По мысли историка, политическое объединение ВКЛ произошло из-за необходимости борьбы с внешней опасностью. Таким образом сплотились вокруг ВКЛ земли-аннексы, возникла польско-литовская уния{28}. В последние же десятилетия XV в. были восстановлены внешние условия развития Литовско-Русского государства. В его политике доминирующую роль снова стали играть восточнорусские (с Великим княжеством Московским) и татарские (с Крымским ханством) отношения{29}.

Но положение ВКЛ уже было иным, чем при Витовте. Еще в 1449 г. был заключен договор, разграничивший сферы влияния Москвы и Литвы, а в дальнейшем политика литовского правительства на востоке отличалась пассивностью даже перед лицом падения Новгорода и Твери и фактического перехода власти над Рязанью в московские руки. Возможную реакцию короля и великого князя Казимира парализовали сначала прусская война (до 1466 г.), а затем напряженность внутренних отношений{30}. А.Е. Пресняков приводит замечание Я. Длугоша о том, что Казимир считал возможной борьбу против окрепшего соседа только соединенными силами Литвы и Польши, причем на помощь русских подданных великого князя литовского надеяться не приходилось — они содействовали бы скорее гибели, чем победе литвинов{31}.

Характеризуя московско-литовские отношения последней четверти XV в., А.Е. Пресняков образно представил Московское государство, которое «надвинулось на самую литовскую границу», а давление его на внутренние отношения (прежде всего пограничные) в Литовско-Русском государстве усилилось. В итоге событий 80-90-х гг. XV в., по словам историка, «демаркационная линия между обоими государствами — линия полусамостоятельных крупных и мелких княжеств с разделом сфер литовского и московского влияний- стерта напором Москвы»{32}.

Первой заботой нового великого князя Александра было сохранить единство государства от потрясений. В общеземском привелее Александра (6 августа 1492 г.) в первой из новых статей (дополняющих аналогичный акт Казимира 1447 г.) обещалось «не умалять земель великого княжества Литовского, но сохранить границы времен Витовта и Сигизмунда, а по возможности и расширять их»{33}.[2] Также Александр обязался поддерживать отношения с соседними государствами и, что важно, хранить все ранее заключенные договоры{34}.[3] Влияние приведенных статей на внешнюю политику ВКЛ А.Е. Пресняков не рассматривает. Основное значение привилея Александра, по его мнению, было в создании правительства нового типа, которое сводило на нет активную личную роль монарха. Поэтому в 1492 г. историк замечает грань, разделяющую два периода в истории Литовско-Русского государства{35}.

Другой существенной стороной тех условий, при которых принял власть в ВКЛ Александр, был характер польско-литовских отношений. Ввиду возможной войны с Москвой весной 1493 г. Александр и рада обратились за военной помощью к Польше. Но в переговорах возникли препятствия, а московская опасность была улажена дипломатическим путем, хотя положение ВКЛ было тяжелым. В ходе пограничной войны, по словам А.Е. Преснякова, «попытки литовских воевод отстоять спорные территории кончились неудачей». Александр был вынужден заключить договор, по которому за Москвой были признаны все ее захваты. Историк называет условие договора впредь не принимать служебных князей с вотчинами «платоническим», а сам договор не мирным, а союзным{36}. Впрочем, факт установления мира с Москвой А.Е. Пресняков тут же увязывает с появлением свободы рук у виленского правительства в отношениях с Польшей, которые описывает подробно. Общей характеристики литовско-московских отношений в конце XV в. не прозвучало, а сама первая пограничная война была упомянута вскользь.

Несомненно, лучший на сегодняшний день обзор пограничной войны с Великим княжеством Литовским дал в своей книге К.В. Базилевич. Прежде чем приступить к описанию самой войны, историк обратился к анализу международной ситуации, причем провел его блестяще. Война обозначена под 1487-1494 гг., но в тексте автор утверждал, что военные действия приобрели серьезный характер уже с конца 1486 г.{37} В другом месте пограничную войну К.В. Базилевич датировал 1492-1493 гг. и при этом мастерски описал ее своеобразный характер, связанный с хитрой политикой московского великого князя{38}.

Следовало бы ожидать от работы, написанной в 1950 и изданной в 1952 г. значительной тенденциозности, характерной для сталинской эпохи. Однако книгу характеризует строго научный подход, использование широкого круга источников, привлечение малоизвестных даже и в настоящее время в России польских исследований, легкая и интересная манера изложения материала. Впрочем, эпоха все же наложила свой отпечаток на книгу, непременно воспроизводящую цитаты из не всегда уместных работ И.В. Сталина и «Краткого курса истории ВКП(б)». В согласии с идеологическими установками того времени определено и одно из главных направлений внешней политики России конца XV в.: «борьба на западной границе с Литвой и Польшей с целью воссоединения всех земель Руси (русских, украинских и белорусских)»{39}.

К сожалению, слабым местом исследования К.В. Базилевича явилось недостаточное внимание к исторической географии московско-литовского пограничья. Списки городов и волостей, перечисление спорных регионов и даже описание установленной по миру 1494 г. границы не помогают разобраться в смысле и задачах действий московских удельных князей и воевод, методах ведения пограничной войны и т.д. В значительной степени этот пробел восполнили карты, приложенные к книге и подготовленные замечательным специалистом И.А. Голубцовым. Отдельная карта («Ликвидация феодальной раздробленности и татарского ига, присоединение к Русскому государству исконных русских земель») проиллюстрировала пограничную ситуацию от г. Нарвы на севере до рек Самары и Северского Донца на юге с обозначением территориальных изменений и военных действий с 60-х гг. XV в. до 1503 г.{40} Карта не избежала некоторых известных только специалистам ложных представлений (участок московско-литовской границы по pp. Гжать и Угре, пределы Любечской волости по Днепру, локализация населенных пунктов и т.д.), но по-прежнему остается наиболее подробной и точной.

На фоне международных отношений в Восточной Европе рассматривал ту же войну И.Б. Греков. Историк со ссылкой на Л. Колянковского заметил, что война, которая не была официально объявлена, фактически велась с 1487 до 1494 г.{41} А.А. Зимин в работе, посвященной истории России рубежа XV-XVI вв., вообще отказался от определения точной даты войны{42}, и эта позиция представляется обоснованной. Война, которая тянулась до заключения договора в 1494 г., была охарактеризована историком как «странная»{43}, но причину такого названия он не объяснил. А.Л. Хорошкевич в книге 1980 г., отразившей идеологические черты советской исторической науки, датирует первую московско-литовскую пограничную войну 1487-1494 гг. и называет присущими ей тенденциями стремление «западнорусского населения Великого княжества Литовского к воссоединению с Русью», а «Русского государства к объединению древнерусского наследства»{44}. По А.Л. Хорошкевич, «на западной границе Русского государства (1487-1494 гг.) по инициативе Александра разразилась первая из серии войн Русского государства с Великим княжеством Литовским, носившая своеобразный характер пограничной войны»{45}. В определении московско-литовской войны обращает на себя внимание передача инициативы ее начала литовской стороне (причем не Казимиру, а Александру, ставшему великим князем литовским только в 1492 г.), а также представление о ней как о «первой из серии» и «пограничной». «Основным фактором успеха этой войны» А.Л. Хорошкевич называет «стихийно сложившийся «союз» западнорусского населения Великого княжества Литовского с Русским государством», а итогами присоединение территории Северской земли и временную стабилизацию положения православных{46}. Сам ход войны А.Л. Хорошкевич не рассматривала, однако подробно описала благоприятную для России международную ситуацию, на фоне которой происходила конфронтация.

В фундаментальной монографии М.М. Крома особое внимание уделяется исследованию роли пограничных князей в борьбе ВКЛ с Великим княжеством Московским, а также выяснению позиции западнорусских городов в этом противостоянии. В 80-90-х гг. XV в., по мнению М.М. Крома, протекал русско-литовский конфликт, однако открытая война началась именно в 1492 г. и закончилась с подписанием «вечного» мира 5 февраля 1494 г.{47}