Читать онлайн «Православная церковь — враг просвещения». Страница 14

Устав 1864 года, изгнав из школы естественные науки и расширив преподавание древних языков, усилил также воздействие на учащихся религии. Устав подчёркивал, что основой «истинного» образования является религиозное воспитание и что эта цель может быть достигнута только в том случае, если весь дух школы будет пропитан религиозностью. От учителей требовался «религиозный тон», а от преподавателя закона божьего — «высокий нравственный авторитет». Программа отводила на закон божий 14 уроков в неделю (17 1/2 час, т.е. 9.2% всего учебного времени), на 3 1/4 часа больше, чем по уставу 1852 г. На русский язык — 24 урока, и то вместе с церковнославянским языком. Зато на древние языки в классической гимназии выделялось 58 уроков (31% всего времени).

Была усилена борьба против проникновения в школу идей революционных демократов, против пропаганды материалистических взглядов. От школы требовалось, чтобы учеников воспитывали «в духе истин религии, уважения к правам собственности». Средством такого воспитания правительство и православное ведомство считало насаждение классицизма, изгнание естественных наук и увеличение роли закона божьего в школьном преподавании.

По учебному плану 1871 г. из 206 недельных часов на древние языки было выделено 85 час. (47%) и на закон божий — 13 час. (7,1%). Рост материалистических идей объяснялся недостаточной пропагандой «слова божия» — евангелия. В изучении нового завета усматривалось одно из средств для противодействия «современному духу отрицания». Преподавание греческого языка также оправдывалось религиозными соображениями.

В годы разнузданной реакции 80-х годов XIX в., наступившей после убийства Александра II, правительство, борясь с революционным движением в стране, продолжало насаждать в школе «классический кошмар»; оно усилило влияние на школу духовенства, сведя к минимуму преподавание естественных наук, как опоры материализма. А. Серафимович, вспоминая режим толстовско-деляновской школы, писал: «нас душили в гимназии латинским, греческим, законом божьим, давили всем, лишь бы задушить живую душу»6. H. А. Морозов, учёный и революционер, вспоминая годы учения во 2-й московской классической гимназии в период «непомерного классицизма», рассказывал, что он постоянно покупал книги по естествознанию. «Само собой понятно, — писал он, — что моё увлечение такими науками и постоянно слышимое от законоучителя утверждение, что эти науки еретические, которыми занимаются только нигилисты, не признающие ни бога, ни царя, сразу насторожили меня как против церкви, так и против монархических доктрин»7.

Усиление реакции в 80-90-х годах XIX в. имело целью укрепить самодержавие и подавить массовое движение в стране; это сказалось и на политике самодержавия по отношению к просвещению. Усилены были сословные ограничения в школе, установлены преграды для поступления детей рабочих и крестьян, доступ в неё был возможен только для детей помещиков, буржуазии и чиновников. Стремясь упрочить своё влияние на учащихся, духовенство настойчиво домогалось увеличения числа уроков закона божьего в трёх старших классах, видя в этом радикальное средство для искоренения неверия и укрепления идей монархизма.

Председатель учёного комитета министерства просвещения проф. А. Георгиевский, выступая за увеличение числа уроков по закону божьему, писал: «Дело это — великой важности: поставьте правильно преподавание закона божьего и дайте нашим гимназиям знающих, умелых, одушевлённых своим предметом законоучителей, и школа…, которой ныне со всех сторон грозят немалые опасности, будет окончательно спасена, и зараза религиозного индифферентизма, неверия, отрицательного направления и разных вредных сектантских учений, все более растлевающая и опустошающая образованные силы нашего общества, несомненно исчезнет»8.

Требования духовенства были удовлетворены. По школьному уставу 1890 г. закону божию уделили 16 часов в неделю, т.е. на 3 часа больше, чем по уставу 1871 г. Это увеличение сделали за счёт сокращения числа уроков по математике, естественным наукам и географии. Кроме того, для усиления церковного влияния в 1-3-м классах гимназии добавили уроки по церковнославянскому языку, как языку богослужения и священного писания, знание которого считалось необходимым для православного.

2

Что же представлял собой «закон божий», призванный спасти школу от «разложения и неверия», воспитать учеников в духе преданности самодержавию и православию, подготовить «нравственных» людей?

Под законом божьим понималась сумма религиозных знаний с определённой политической направленностью, которой было пропитано все преподавание в школе.

Изучать закон божий начинали с приготовительного класса. Дети знакомились с молитвами, символом веры, десятью заповедями, краткой историей ветхого и нового завета и с церковнославянской грамотой.

В 1-м классе проходили историю ветхого завета — ученики заучивали наизусть название 10 казней египетских, историю царей, их военные подвиги и т. п., пророчества о Христе. Программа по истории ветхого завета была обширна, наполнена утомительными, трудными для запоминания мелочами. Духовное начальство, сознавая, что материал, изучаемый в 1-м классе, не может увлечь учеников и дать какое-то «нравственное» воспитание, не раз принималось за перестройку преподавания этого предмета, но оживить его не могло.

Настаивая на некоторых изменениях преподавания закона божьего в средней школе, представители буржуазии выступили в III Государственной думе с резкой критикой программы по изучению ветхого завета. Они считали, что культивируемые церковниками методы обучения приносят только вред делу насаждения религиозной идеологии.

Во 2-м классе знакомились с историей нового завета и церковнославянским языком. Законоучитель обращал внимание на внешние факты истории нового завета, преподавание было основано па механическом заучивании текстов.

При изучении нового завета, так же как и ветхого завета, велась антисемитская пропаганда. Например, приводился текст, что иудеи «с яростной злобой набросились на Христа», и этому тексту давались соответствующие комментарии для разжигания национальной розни.

В 3-м классе изучалось богослужение православной церкви. Ученики зубрили разные псалмы, ектении, шестопсалмие, каноны, евангелия, особенности каждого вида богослужения, знакомились с церковной утварью и одеждой, с церковной архитектурой.

В 4-м и 5-м классах главным предметом был «пространный катехизис», представлявший систематическое изложение веро- и нравоучения православной церкви. Обучение катехизису производилось по учебнику московского митрополита Филарета, господствовавшему в школе с 1823 г. Филаретовский катехизис стал настоящим страшилищем для учеников. Составленный в виде вопросов и ответов, катехизис являлся схоластическим руководством, которое требовалось изучить слово в слово. Пропуск хотя бы одного слова рассматривался, как незнание урока. Катехизис был изложен устаревшим языком, грамматически построен неправильно, а местами просто непонятен.

От учеников требовалось рабское следование тексту, хотя бы без понимания. «Все, долбившие наизусть катехизис, — вспоминает один учитель, знают, каким мёртвым духом учёного педантизма веет от всей этой книги». На Всероссийском съезде законоучителей, состоявшемся в 1909 г., законоучители признавались, что после экзаменов «закон божий летит в печку вместе с физикой»9.

Духовное ведомство, пытаясь оживить преподавание библейской истории, издавало карты по церковной географии, картины по ветхо- и новозаветной истории. Но эти картины не пользовались популярностью у учеников.

Ученики 6-го класса изучали историю христианской церкви, как «богоизбранной» религии, её распространение, ереси и соборы, мученичество, монашество. Подробно знакомились с историей церкви в России — её устройством, деятельностью митрополитов, синода; говорилось о значении православной церкви в создании и развитии русского государства, подчёркивалась неразрывная связь самодержавия с православной церковью. Было обращено большое внимание на освещение деятельности «ревнителей просвещения» — Димитрия Ростовского, Тихона Задонского, Филарета Дроздова, Иннокентия Борисова, Макария Булгакова и др., восхвалялась и прославлялась миссионерская, националистическая и реакционная деятельность этих «просветителей».

В 7-8-м классах повторялся катехизис, основное внимание обращалось на так называемое нравственное значение православия. При изучении 5-й заповеди делался упор на обязанности по отношению к самодержавию: говорилось о святости присяги, о соблюдении верноподданнических чувств, о повиновении властям. При изучении 6-й заповеди проповедовалась необходимость смирения, покаяния, послушания.

Опасаясь критического отношения учащихся старших классов к библейским россказням, законоучителям предлагалось не останавливать внимание учеников на критике евангельских рассказов, чтобы избежать, как сказано в циркуляре, «нежелательных» вопросов.