Читать онлайн «История Древней Греции». Страница 43

Все аристократии являлись олигархиями, когда политическая власть находилась в руках узкого круга людей, но степень олигархии была разной. При наиболее узких формах аристократии монополию на высшие должности удерживало семейство, по наследству владевшее царским титулом. Например, коринфские Бакхиады происходили от царского дома Гераклидов, точнее, от выдающегося коринфского царя Бакха. Его непосредственные наследники также были царями, но примерно с 747 г. Бакхиады правят уже как группировка, выбирающая из своих рядов высшее должностное лицо, видимо носившее титул basileus, по имени которого называется год; браки они заключали лишь в пределах своего рода. В таком клане число мужчин старше 50 лет могло достигать 200. Аналогичной монополией на высшую должность обладали Пенфилиды в Митилене и Басилиды в Эритрах и Эфесе. При менее узкой форме аристократии должности удерживались несколькими фратриями, – например, в городах Крита и в Локриде властью обладали члены 100 семейств – или определенными группами, чьи привилегии первоначально восходили к временам завоевания и основания государств; такими группами являлись, скажем, гиппоботы в Халкиде и гаморы на Самосе и в Сиракузах.

Власть аристократии основывалась не только на религиозных и социальных традициях, но также на экономической и военной мощи. Как можно заключить из названий гиппоботов («лошадники») и гаморов («землевладельцы»), аристократы владели лучшими землями; их наследственные поместья (kleroi) приносили им большие доходы в эпоху, когда морская торговля находилась в зачаточном состоянии и коммерческая прибыль была невелика. Кроме того, лишь аристократы могли содержать конницу, которая являлась основной боевой силой ведущих полисов до 700 г., а в менее развитых областях и позже. Престиж и власть обеспечивали аристократам бесспорное лидерство и в колониальных предприятиях; они организовывали экспедиции, которые основывали колонии, и из их рядов выходили основатели колоний – например, Архий из Сиракуз и Херсикрат с Керкиры были членами клана Бакхиадов. Нельзя отрицать того, что аристократы ревностно служили своим государствам. Именно им следует приписать великие достижения архаического периода: создание полисов, расцвет греческого искусства и колониальную экспансию.

В большинстве государств аристократическое правление отличалось стабильностью. Оно покоилось на согласии гражданской общины, которая сама строилась на племенной основе и придерживалось единых социальных и религиозных принципов. Хотя политическое лидерство и исполнительная власть находились в руках аристократии, нам неизвестны какие-либо случаи, чтобы народное собрание лишалось своих прав. Собрание, вероятно, могло лишь выражать свое мнение по важнейшим вопросам, касающимся внешних сношений, колониальной политики, землевладения и так далее, и избирать кандидатов, выдвинутых правящим классом. Но в этих вопросах серьезное противостояние было маловероятно: в дорийских государствах народное собрание было не меньше аристократов заинтересовано в сохранении привилегий граждан перед сервами и периэками, а в заморских государствах – перед рабами и варварами. Там, где аристократия была сплоченной и адаптировалась к медленно меняющимся условиям, она оставалась у власти до V–IV вв.

Тогдашним законодателям нередко удавалось создать стабильные условия для долговечного аристократического правления. Коринфские законодатели Фидон и Филолай установили пределы численности привилегированного класса и систему земельных владений в Коринфе и Фивах, изменив законы о наследовании и усыновлении. В Эпизефирийских Локрах Залевк около 660 г. четко определил наказания за проступки и упорядочил судебную процедуру; возможно, ему же принадлежит закон, запрещавший продажу наследственных поместий и препятствовавший продаже вторичных поместий. В Катане Харонд провел реформу судебной системы, а в Халкидике Андродам Регийский, возможно вдохновленный примером Харонда, изменил порядок рассмотрения дел об убийстве и о наследстве. Эти законодатели решали три основные проблемы. Поскольку гражданами являлись лишь владельцы земельных участков (kleros), отчуждение последних в результате продажи или передачи по наследству уменьшало число граждан и увеличивало земельную собственность богатых горожан. Чтобы предотвратить эту тенденцию, было зафиксировано число землевладений и приняты законы, разрешающие усыновление и защищающие права наследниц. Вторая проблема вытекала из отправления правосудия в судах фратрий и родов. Вследствие массового недовольства «нечестными вердиктами продажных царей», то есть аристократов, возглавлявших суды, эта система нуждалась в изменении. В-третьих, убийства вели к вендеттам со стороны родственников жертвы, ослаблявшим государство; бороться с этим можно было, лишь учредив государственный суд. Там, где законодатели решали эти вопросы, опасность революции оказывалась устранена.

Многие государства с аристократическим правлением реформировали свои институты мирным путем. Например, в Гераклее Понтийской и в Массилии было принято, что старший сын члена совета не мог сам стать членом совета, и аналогично в совет не мог войти младший брат, если членом совета был старший брат. Позднее эти запреты были отменены, и число членов совета в Гераклее Понтийской возросло до 600 и в Массилии, вероятно, также. В других случаях запрещалось членство в высшем государственном органе по праву рождения; теперь условиями для этого были богатство или военная служба. Такие реформы превратили аристократию в олигархию, если нам нужен формальный термин, чтобы избегать наименований типа «аристократическая олигархия» или «плутократическая олигархия». Скажем, в Регии правящий класс представлял собой наследников мессенийских поселенцев; вероятно, их избирали для службы по принципу рождения, но позже основой для избрания стал имущественный ценз. Совет Регия насчитывал тысячу членов, как и советы Эпизефирийских Локр, Катаны, Кротона и Опунта в Эпикнемидийской Локриде. В этих городах, вероятно, имелось и народное собрание, права которого были столь же ограниченными, как и при аристократиии. В эолийской Киме и ионийском Колофоне, где правящий орган также насчитывал тысячу членов, народного собрания, по-видимому, вовсе не имелось. В других государствах правление узкой олигархической прослойки не было ограничено ни законами, ни гражданским собранием. Подобная олигархия (dynasteia) находилась у власти в Фивах, а также в Ларисе, Фарсале и Кранноне, где богатство было сосредоточено в руках немногочисленных семей высшей знати.

В государствах, где решить эти проблемы не удавалось, власть нередко оказывалась в руках одного лица. Его незаконное правление называлось «единоличной властью» (monarchia) или лидийским словом tyrannis, вошедшим в широкое употребление. В силу ряда факторов происхождение тирании выяснить затруднительно. Сами тираны стремились обелить себя, а их противники, наоборот, представляли захват власти тираном в самых черных цветах. Действия тиранов, когда они находились у власти, лишь усугубляли поляризацию общества, деля его на убежденных сторонников тирании и столь же убежденных ее противников. В IV в. различные причины привели к новому всплеску тирании, и политические мыслители этого столетия пытались теми же причинами объяснить и тиранию VI в., причем особенно распространенной была гипотеза, будто тиранами становились профессиональные демагоги (demagogos), вожди демократической фракции. Поэтому для понимания этого явления важно опираться на опыт тех государств, которые избежали тирании в VII и VI вв., и на взгляды таких ранних авторов, как Солон, Феогнид, Геродот и Фукидид.

«В целом, – пишел Фукидид, – тирании возникали в полисах, когда увеличивались их доходы одновременно с ростом могущества Греции и накоплением в ней крупных богатств». Его мнение подтверждается тем фактом, что самые первые тирании возникли в Сикионе, Коринфе и Мегаре, которые являлись центрами коммерческой экспансии. Ускоренный приток богатств обострил проблемы, стоявшие перед многими государствами в VII в. Конкуренция мобильного капитала и земельной собственности, возможно, подрывала систему клеров, от которых зависели аристократы и простые граждане дорийских полисов. Углублялся раскол между богатыми и бедными, между гражданами и негражданами, а в политике появился новый фактор – авторитет, основанный на деньгах, а не на знатности рода. На этот фактор ссылаются Алкей и Феогнид в своих эпиграммах: «Деньги делают человека, не бывает знатных или уважаемых бедняков»; «Родовитость отступает перед богатством». Более того, мобильный капитал являлся новым средством приобретения власти: на деньги можно было купить политическую поддержку и отряды наемников. И конечно, среди жителей всегда были недовольные элементы, рассчитывавшие поддержкой кандидата в тираны улучшить свое положение: обедневшие граждане, непривилегированные граждане, периэки, сервы и рабы. Однако эти элементы не были организованы и не могли победить сплоченную аристократию. Как заметил Аристотель и как доказали аристократические законодатели, «гармоничная олигархия редко становится причиной собственной гибели». Условия для установления тирании обычно возникали при расколе аристократической олигархии и использовании новых инструментов власти. Геродот, рассказывая об интригах и столкновениях, раздиравших олигархический класс, лаконично добавляет: «Так появились фракции, фракции привели к кровопролитию, а итогом кровопролития стало единоличное правление». Солон и Феогнид описывают происхождение современной им тирании аналогичным образом: «Великие люди принесли гибель государству, и народ в своем невежестве оказался в рабстве у самодержца»; «От продажных судей пошли фракции, гражданские войны и единовластие».