Читать онлайн «Казаки Золотой Орды». Страница 7

Наталья Павлищева в книге «Запрещенная Русь»{63}, написанной в ярком ироничном стиле, ссылаясь на известного исследователя в области ДНК-генеалогии Анатолия Клёсова, пишет о продвижении обладателей генетической гаплогруппы R1a, которых назвала «славяне» с Балкан, Русской равнины на Восток, а затем в Индию, Пакистан. Но она не дала объяснений причин преобладания представителей этой гаплогруппы среди современных жителей Алтая или кыргызов с таджиками. Получается, они тоже славяне?..

А вот кыргызский исследователь Чоро Тукембаев, основываясь на скандинавской «Саге об Инглинах», определяет даже время, когда те, кого назвали «русь», наоборот, из Восточной Сибири и Центральной Азии могли прийти в Европу: «…С началом 800-х годов наступил переломный момент в Евразии, так как в IX веке наступило потепление климата, а потому реки переполнились водой. Арктика открылась ото льдов точно так же, как в нынешнее потепление, поэтому возобновилось судоходство в Северном океане. Скандинавы начинают покидать Великую Швецию (треугольник Урал – Алтай – Тянь-Шань) и осваивают Холодную Швецию свеев (так записано в саге), т. е. Скандинавский полуостров. Они приплыли из Саян, Алтая, Тянь-Шаня по Енисею, Оби, Иртышу через Арктику в Скандинавию. Транспортным средством служил “корабль Одина” или “Скидбладнир”. Поскольку скит – это жилище, а бладнир – кровный круг, то под Скидбладниром надо понимать круглое походное жилище семьи, т. е. юрту. Конные войска одолевали реку вплавь, а имущество, провиант, фураж и т. д. переправляли, переворачивая юрту верх тормашками, обтянув предварительно кожаными шкурами. Конники такое плавсредство брали на буксир и тянули через реку или вдоль реки»{64}.

Пришедшие на Скандинавский полуостров из глубин Азии «землепроходцы» брали в жены местных аборигенок, которые воспитывали их совместных детей, и через два-три поколения здесь возобладали языки скандинавов.

Рослые, светловолосые, голубоглазые (зеленоглазые) «землепроходцы» Саяно-Алтая могли проникнуть в Европу и на тысячи лет раньше. Присутствие три-две тысячи лет назад «европеоидных» динлинов в предгорьях Саян[21] зафиксировано в древних китайских источниках{65}. Так же и в древней булгарской летописи Гази-Бараджа о русах и болгарах говорится как о потомках древних сакланов, пришедших из глубин Азии{66}.

Важно отметить, что землепроходцы не земледельцы! Но с течением времени часть их, возможно, в благодатных краях оседала на земле и начинала добывать пропитание земледелием, утрачивая прежнюю воинственность. Причём новые «землепроходцы» с востока или севера непременно желали защищать их от врагов, требуя за то определённую награду – дань. По крайней мере, так было во времена скифов, сарматов и гуннов. Подобное отмечено в Тюркском каганате и в более мелких каганатах после его распада, в том числе в Киевском каганате IX в. варяги объявили свою власть.

Русы были хозяевами речных путей и просторов Каспия, Чёрного моря, нападая на приморские города, в т. ч. на Константинополь. По данным ал-Масуди{67}, флотилия русов, действовавшая на Каспии, состояла из 500 судов. По русским летописям, одно судно русов вмещало до 40 человек. В том месте, где расстояние между Волгой и Доном наименьшее, осуществлялся переход из одной реки в другую. Таким образом осуществлялась связь между морями. В низовьях Волги и в Западном Прикаспии русы оставались вплоть до 20-х гг. XI века{68}.

С приходом новых кочевников с востока – половцев – в XI веке этнополитическая ситуация в Северном Причерноморье вновь меняется. Через сто лет уже редко встречаются упоминания о древних русах, а те, кто когда-то признал власть русов, считали себя принадлежащими им – «русскими». Точно так же впоследствии принадлежащий татарам в русской терминологии будет называться не «татар», а «татарин»[22].

Формирование современных русской, белорусской, малорусской (украинской) народностей произойдет лишь в XIV–XVI вв{69}. Хотя Алексей Бычков считает, что русских не было вплоть до царствования Петра I: «…Лишь во времена Петра I народы северных русских княжеств объединились в единую нацию, где русским считался всякий, принявший православие. В это время русский вовсе не обязательно славянин, но обязательно православный. И лишь позднее в русскую нацию влились донские, гребенские и т. д. казаки, потомки татаро-монголов, смешавшихся с тюркскими, аланскими и черкесскими жителями южных степей»{70}.

Это соответствует взглядам великих евразийцев на российскую историю. Сегодня великороссы еще полны сил и энергии, только искаженные представления о своей истории не дают в полной мере осознать происхождение нации, гордиться предшественниками, великие деяния которых известны миру более трех тысяч лет.

В истории каждого народа присутствуют мифы и легенды. Попытки иначе взглянуть на официально принятую точку зрения или даже на откровенно легендарные события часто встречают волну критики и отторжение с примечательными аргументами историков: «некомпетентность автора», «измышления недоучки», «полный бред» и пр. Хотя, как когда-то пошутил Альберт Эйнштейн (или ему приписывают это!), специалисты хорошо знают, что может быть, а что нет, но приходит дилетант, который этого не знает, и делает открытие. Такое случалось! Гораздо хуже утрата интереса народа к своему прошлому, в том числе из-за его бестолкового изложения или целенаправленных искажений историками.

Как считает Алексей Кунгуров, стерилизация исторической памяти заключается в выведении такой породы людей, которым история вообще не нужна. Это процесс длительный, но в стратегическом смысле очень эффективный{71}. А в отношении ведущего государства Евразии и его предшественников, завоевать которые с помощью силы никому не удавалось, такая стерилизация может оказаться единственным способом разрушения. Пример тому – Советский Союз, у народов которого изъяли историю Золотой Орды, Тюркского каганата, Империи гуннов и скифских царств, умалчивали о древних обитателях Саяно-Алтая.

Благодаря такой «истории» большинство народов Советского Союза представлялось некой человеческой массой, предки которой на протяжении всей прошлой истории непрерывно враждовали друг с другом. Или, иначе, «народом неисторическим»{72}. Ни в одном из учебников, к примеру, не говорилось о причинах лёгкости, с какой наши далекие предки объединялись в единые государства. О великой царице массагетов Томирис, основателе первой евразийской империи вожде хуннов Модэ, царе Аттиле или тюркском кагане Бумыне, даже о могущественном Чингисхане если и упоминалось, то вскользь, скороговоркой или с эпитетами «ужасный», «жестокий» и пр. Пытались забыть о и варягах, призванных править неразумными славянами. Казаки слыли «разбойниками», татары – «злыми» и т. д.[23]

Известно, что тексты древних рукописей, летописей, историографических произведений в угоду тем или иным политическим интересам и отдельным правителям подтирались, вымарывались, изменялись, а иногда и просто уничтожались; создавалась «история», отвечающая политическим требованиям определённого времени. Но всеобщая компьютеризация и распространение Интернета, с хлынувшим потоком противоречивой исторической информации, заставили многих людей задуматься, в том числе о прошлом своего народа.

С другой стороны следствием информационного бума и несоответствия открывшихся фактов устоявшимся представлениям стало критическое отношение части молодежи к историкам и к самой истории. Даже мнения о событиях недавнего прошлого в нашей стране за истекшие двадцать пять лет претерпели кардинальные изменения. В начале «перестройки» Советский Союз с его величайшими достижениями, в результате которых Россия стала мировой державой, пренебрежительно называли «совком». Именем известного ученого-физика, вместе с тем одного из светочей либеральной демократии семидесятых-восьмидесятых годов, призывавшего к расчленению СССР и введению против него всевозможных санкций, была названа площадь в Москве. А сегодня это имя уже предпочитают не упоминать…

Историю иногда называют наукой, мифологией, идеологией и политикой одновременно. Археология, антропология лишь отчасти дают материальное подтверждение тем или иным событиям далёкого прошлого, причём с большой долей возможной ошибки во временной локализации, зачастую с ложной интерпретацией. Чего стоит утверждение, что в Средние века в степях Днепровско-Донского междуречья за два-три поколения представители пришлого монголоидного населения завоевателей с востока приобрели европеоидные черты, а потому признаков присутствия там монголоидов практически не находят. Но всякому, хотя бы отчасти знакомому с законами генетики человеку известно, что тёмный цвет волос, узкие глаза и другие монголоидные антропологические признаки являются доминирующими в смешанных браках с так называемыми европеоидами и ситуация должна была быть прямо противоположной. Почему этого не произошло? Ведь писали же о «бесчисленных полчищах монголов», вторгшихся в Европу! И наконец, почему среди современных татар Поволжья практически нет представителей «монгольской» генетической гаплогруппы C?